За горизонтом

Вход в кабинет придворного мага — это не просто дверь. Довольно хлипкие доски были усилены в ней сложной и многослойной магией, тем не менее, Гимелиус ощутил, что дверь содрогнулась под ударом! Это было не менее странно, чем, сам факт нападения — здесь, в глубине лабиринтов Валлахала… Придворный маг аккуратно закрыл книгу и тяжело поднялся из огромного кресла. Неизвестное лучше встретить стоя. Хоть какая-то свобода физического маневра — но какой прыти можно ожидать от этого одряхлевшего тяжелого тела?

А дверь трещала под ударами, летели щепки, вот в образовавшуюся щель провалилось лезвие здоровенной секиры, которую тут же извлекли из дерева сильные руки. Посыпались новые удары — то выше, то ниже проделанной дыры… Изумруд почти физически ощутил мощь наложенных на лезвие топора чар. Вот как? Что ж, старик Гимелиус готов…

С душераздирающим скрежетом и треском дверь развалилась надвое — Гимелиус швырнул в темный проем первую молнию. Это был легкий и простенький удар — для пробы. Рукотворная молния никого не задела, таинственные заговорщики понимали, с кем имеют дело и были настороже. Гимелиус сконцентрировался, пробормотал нужную формулу и нанес новый удар. Теперь магический огонь за дверью раздвоился и полыхнул вправо и влево — туда, где должны были укрываться злодеи. Послышались крики. Выждав секунду, Изумруд повторил удар и кинулся в проем двери изо всех сил, что еще оставались в его дряблых телесах. Снова в ответ на ослепительную вспышку раздались вопли, уже протискиваясь в дверь, маг запоздало сообразил, что в этих голосах скорее ярость и боль, чем отчаяние, его залпы не разили наповал… В коридоре толстяк выпустил самое лучшее свое заклинание — настоящий каскад холодного смертоносного огня — вправо и рывком развернулся влево. Перед ним оказалось несколько человек. Первый не растерялся и быстро метнулся к магу, выбрасывая вперед лезвие. С неожиданным проворством жирный Изумруд извернулся, однако меч все же распорол его бок. Хлынула кровь, маг ощутил холод заколдованного лезвия и ткнул ладонью, целясь в лицо противника. Тот увернулся, но кончики пальцев Изумруда слегка коснулись его плеча — и человек с диким воем метнулся назад, выронив меч… Метнув вслед ему несколько ревущих и сыпящих искрами заклятий, Изумруд с удивлением услышал позади себя шум. Невероятно, его удар должен был испепелить все живое в той стороне, включая тараканов под настенными гобеленами. Не рискуя оглянуться и потерять из виду оказавшихся слева от двери противников (более опасных как будто), Гимелиус зашагал к ним, сыпя с ладоней новые серии разящих искр. Очевидно вид разъяренного мага, истекающего кровью и освещаемого колдовским пламенем, был так ужасен, что враги бросились бежать. Тогда Изумруд тяжело повернулся и двинулся в другую сторону. Перед ним были четверо людей в доспехах — несомненно заколдованных доспехах. Удар мощной магии оглушил их, хотя и не прикончил. Во всяком случае, двое уже пытались встать. Гимелиус, кряхтя и истекая кровью, приблизился к ним, поднял топор — тот самый заколдованный топор, которым разнесли дверь — и принялся разить оглушенных противников. Оружием маг махал неумело, заколдованное лезвие скрежетало по заколдованным же латам, глаза Изумруда щипало от дыма — кое-где уже тлели подпаленные магическим пламенем гобелены…

Наконец Изумруд посчитал, что дело сделано и тяжело поплелся, опираясь о стену и оставляя на ней широкую кровавую полосу. Топор, который он так и не выпустил из рук, с лязганьем и дребезжанием волочился по полу… Несколько раз Гимелиус спотыкался о распростертые на полу тела. Слуги в камзолах с имперскими гербами. Сбежавшие от него убийцы не показывались на глаза, но колдун подозревал, что за ним следят. Пройдя несколько коридоров и не встретив ни одной живой души, маг выбрался в большой зал. Первой стрелы он не почувствовал (она легко и глубоко погрузилась в его жирное тело), только заметил, что перед глазами колышется оперенный хвост. Машинально скосив глаза, он увидел торчащее из собственной груди древко. Тут же рядом с первой воткнулась и вторая стрела. Теперь ледяной холод зачарованной стали пронзил его. Из последних сил Гимелиус рванулся через зал к другой двери… Еще одна стрела пронзила бок, другая с треском стукнулась в стену рядом. Чародей вывалился из зала в дверь и потащился, еще тяжелее наваливаясь на стену, по галерее, ведущей во двор…

ГЛАВА 17

Вопреки мрачным ожиданиям больше в пути происшествий не было. Ни легендарных чудовищ, ни даже разбойников — в горах было пустынно и как-то особенно тихо… Собственно, если бы не встреча с троллями — можно было бы сказать, что горы Страха не оправдали свое название. Естественно, единственное заслуживающее внимания приключение стало темой номер один в разговорах солдат. Впрочем, обсуждались лишь детали — по поводу главного все сразу пришли к согласию, посчитав, что видели остатки войска Гретыха, которого молодой наследник Верховного Тролля Йорунга все же разгромил и вышиб из Тролльхейма. Судя по тому, что повреждения на телах троллей выглядели свежими — можно было заключить, что генеральное сражение произошло относительно недавно… Кстати, забавный факт — все наперебой обсуждали дела Тролльхейма, каждый, кто что-либо знал, старался проявить осведомленность — но, как выяснилось, никто не знал, как зовут нового Верховного Тролля. Юный победитель вроде как совсем не имел имени…

Обсуждались две темы: куда направляются виденные солдатами тролли и идет ли за ними погоня. Разговоры об этом шли на привалах у костров и в пути — когда участок тропы был не слишком трудным и удавалось перебрасываться репликами на ходу. Исходя из того, что тролли двигались на запад — можно было предположить, что они держат путь в Империю. Это было логично. Потерпев поражение на родине, Гретых шел проситься на службу к императору. Там он мог рассчитывать на пристанище, а возможно — и на помощь для продолжения войны… Что же до погони — то тут мнения разделились. Во всяком случае, никто больше никаких троллей не видел.

Несколько раз в горах Ингви замечал какие-то давно разрушенные постройки. Собственно говоря, эти остатки даже руинами назвать было нельзя — так, несколько камней, поставленных друг на друга… В ответ на расспросы Ингви, граф Гезнур пояснил, что это — следы того, что было здесь до Священных походов. Когда-то эти края были обитаемы — более или менее. Теперь уже никто не скажет, чем именно считались поселения в горах, югом Болотного Края или севером Могнака… Во всяком случае, после разгрома герианской ереси и на эти места распространилось название больших гор, лежащих дальше к востоку — «горы Страха»…

— Отсюда, — как-то раз пояснил граф, тыкая рукой куда-то в направлении копыт своего коня, — начинается собственно земля Могнака Забытого.

— М-да? — недоуменно переспросил Ингви, озираясь кругом.

Никакого резкого перехода он не заметил. Да и плавного перехода — тоже. Горы не сменились равниной, просто стали более пологими, да травы на склонах прибавилось…

— Могнак — не равнина, — подтвердил граф Гезнур, — если вы ждете плоских просторов наподобие Ничейных Полей, то забудьте. Могнак — он весь такой. Холмики, долинки, озера…

Действительно, во многих долинах между гор с плоскими вершинами были небольшие озерца. Окруженные зарослями невысоких понурых деревьев, эти водоемы с их черной неподвижной поверхностью навевали печальные мысли о былом… О чем-то невозвратно ушедшем… Словно сама природа постаралась создать на месте некогда цветущего Могнака такой мрачновато-прекрасный памятник погубленной стране…

У одного из этих маленьких озер экспедиция остановилась на ночлег. Ингви с капитаном Ромпертом и графом рассматривал при свете костра старую карту. Карта была потрепанная и выцветшая, названия почти невозможно было прочесть. Демону вскоре надоело слушать ленивый спор графа с капитаном — те без особого энтузиазма пытались идентифицировать окружающие холмы с пятнами на карте. Их аргументам придавало особый ироничный оттенок то обстоятельство, что невозможно было определить, естественного или искусственного происхождения эти самые пятна… Ингви махнул рукой, встал и прошел несколько шагов к берегу.

Внимательно приглядевшись к груде камней, уходившей в неподвижную воду озерка, он заметил, что камни, пожалуй, носят следы обработки. Вернувшись к костру он заявил:

— Посмотрите, господа, на те булыжники. Они явно когда-то были обтесаны. Здесь было поселение.

— Верно, — тут же подхватил Ромперт, — вон там еще такая же груда… И вон там… Значит я прав! Если здесь было поселение, то те перекаты, что мы миновали два часа назад, называются… э-э-э… горы Оморг. Вот… А здесь было поселение… Торвейн… или Торкейн… Проклятые чернила совсем выцвели, клянусь пяткой Гунгиллы!.. Наверное, Торкейн…

— Да бросьте, мастер, — отмахнулся Гезнур, — не все ли равно, как это место называлось в то время, когда оно еще как-то называлось. Если это ваш «Торкейн», значит отсюда нам нужно двигаться вот так — на юго-восток.

Граф прочертил по карте пальцем линию и принялся осторожно сворачивать ветхий лист… Несмотря на никчемность спора, он, похоже, был немного раздосадован тем, что оказался неправ…

* * *

Дойдя до поворота, Гимелиус потихоньку выглянул — никого не видать… Он осторожно потащил из раны стрелу — больно… Тогда маг, прошептав несколько заклинаний, сломал древко как можно ближе к ране. Затем — так же сломал вторую стрелу. Потом, неловко извернувшись — третью, которая угодила в бок… Постоял минуту, переводя дух, и повернул за угол, по-прежнему тяжело опираясь на стену. Кровь из ран теперь почти не лилась — результат заклинаний, но чародей знал, что надолго его сил не хватит… Еще поворот — и будет выход во двор. Маг принюхался — оттуда отчетливо тянуло дымом. Похоже, что у самых дверей дворца что-то горит. Гимелиус медленно двинулся к выходу, озираясь и запаленно сопя. Топор он не бросил, так что теперь постарался использовать его, как опору при ходьбе. Опираться на тяжелый, с изогнутой ручкой, боевой топор было неудобно, но маг не бросал оружия. Вот и выход — из проема тянутся струйки дыма… За дверью звон стали, крики, лошадиное ржание… Внезапно из мутной пелены вынырнул силуэт в грязной зеленой мантии. Гимелиус узнал тощую фигуру Гиптиса — одного из своих самых талантливых подручных. Педантичный и медлительный Гиптис считался вторым в клане — пока его не оттеснил выскочка Велиуин… Худой и сухопарый, совершенно лысый маг, обычно такой спокойный и важный, теперь двигался порывисто и резко. Он тяжело дышал, а его лоб пересекала широкая кровоточащая ссадина. Мантия Гиптиса была изодрана, покрыта копотью и запятнана кровью. Узнав друг друга, Изумруды одновременно испустили облегченный вздох.

— Учитель… Мастер Гимелиус, что же это происходит?!

— Не знаю, Гиптис, но что-то невероятное… Дворец полон убийц… Они напали на меня в моем кабинете, преследовали по пятам до тронной залы… Четверых я точно прикончил, но кто-то их хорошо вооружил… Мои чары почти не действуют…

— Но это невозможно!..

— Увы, Гиптис… И я не знаю, что делать… Я даже не пытался пробиться к императорским покоям, там наверняка уже все кончено…

— Почему?

— Я видел убитых слуг, но ни одного гвардейца… Эти сволочи предали своего императора… Стоп, я слышу… Это они… Гиптис, спрячься в нишу!