Эх, взять бы все это давно и бросить:Интриги-вериги, власть…Гоняет ветер осенний проседьНа старой моей главе.На смерть приходящих топорно, ратно —У дьявола ли украсть,У бога ли выменять тех обратно,Кто нынче лежит в траве?Стена крепостная моя надежна,С нее и гляжу окрест;И жизнь многолика, быстра, картежна:Судьбою случай вершит.Мне выпала доля – хозяин форта,И я несу этот крест;Но замок мой доброго вышел сорта —Корона местных вершин.По лесу кистью художник бродит,Искрится роса на лугу,Туман не туман – только что-то вроде —Виляет вслед за рекой.И низкое солнце уже не жарко,Над лесом ведет дугу.Мне, в общем, и жизни моей не жалко,Когда тут пейзаж такой…Мой недруг не дремлет, грозит осадой,Нацелил свой trebuchet.И мне остается идти с досадойГотовить мои войска.Мой верный слуга мне камзол утюжит.Что будет с моим дюше?Но замок мой крепок, я знаю, сдюжит,Не то, что тот, из песка.На
склоне восточном царит виноградник —По осени много дел.Но хочешь, не хочешь, seigneur, ты – ратник,Не все же цедить chartreuse?Мой меч плотояден, тяжел, проворен —Вовек на него не глядел б!Эх, если б был я от расправы уволен,Последний в роду Chevreuse…Не глупо ли жизнь проводить при лязге,При лязге шальных мечей?И вечно гадать в этой дикой пляске:Авось пронесет опять?Мне выпало править, мое поместьеС рекой (не сказать ручей).В вопросах коварства, расправ и местиИзвестна мне каждая пядь.Уставший от боен, я белой воронойСмотрюся со всех сторон;Я случаем был награжден короной,И я не смыкал очей.Давно не новость дурное свойство,Побочное, всех корон:Корону всегда окружает войско,Прикормленный блеск мечей.Я все повидал, я изведал трона,И мне опротивел свет.Шумит подо мною устало крона,Пускает листву кружить.Почто не заботит нас то, какой мыПо жизни оставим след?Долина мерещится мне покойной;Мне только бы жизнь прожить…Мне б только увидеть мою дикарку,Раскосых очей восток…Как та танцевала, кляла кухаркуЗа пресность. Хозяйка грез,Сложу ли я меч, по своей ли воле…С тобою и смерть – восторг!Что встречу сегодня я в чистом поле,Последний в роду Chevreuse?Стена крепостная во мху, топчу яВидавший былое вал.И в сини стада кучевых кочуют,Как отзвук далеких битв.А в мирной провинции этой сложноПредставить, что ты воевал;Тем паче, герцог, понять невозможно,Как мог ты быть здесь убит.Твой замок порос сорняком и плющом,Колодца чернеет рот;С подвалов тянет грибным, гниющимМолчанием сырых камней.Туристы по склону ползут, под аркуШныряют входных ворот.Все явней мерещится мне дикарка,И мысли мои о ней.
Судьба
Судьба расставляет встречиВсевластной своей рукою,Как будто на чет и нечет,Лишая тебя покоя.И что, казалось бы, проще,Ослиной душой перечить?Вот только судьбиный росчеркПохлеще любых затрещин.Судьба играет на нервах,Порою груба, как клещи;Но екнет в сердечных недрах,И глаз твой вдруг станет резче.И, черт возьми, ты узреешьПричины для этой встречиИ вдребезги захмелеешь,Теряя пред ней дар речи.Так, встретив мечту во плоти,Мне крыться отныне нечем —Читал я в глазах напротивКуплеты степных наречий.Так выпало мне судьбою —Напело мотив влеченийВстающее за тобоюНаследие былых кочевий.Так стал я твоею паствой,И вирши тому порука.Но, боже, как ты прекрасна!Почто нам с тобой разлука?Нелепо душе и грустно,Коль ты от меня далече.Рассудок утратил русло,и время совсем не лечит.
Был вечер осенний…
Был вечер осенний, наполненный синью,Густеющей синью, съедавшей фасад;Был вечер в Париже, видавшем Бастилию,И плаху, и дым баррикад и засад.В парижском кафе ветер тянет прохладу,Волнует дыхание свечей на столах;Играет вино, сердце просит балладу;Балладу о смерти исполнит аллах.Гудят разговоры, и дым сигаретныйМешается с синью, и сыплется смех.Вот только в ночи силуэт минаретныйРешает сегодня один за всех.В парижском кафе мирно теплится вечер,И с кухни приятно посуда гремит;И кажется, будто наш мир бесконечен;И верится слабо в какой-то лимит.Вот только есть пули, свистящие пули,Повисшие в сини на долю секунд;Безликие пули, увязнув в пурпуре,Земную дорогу навек пресекут.Бокалы за стойкой огни дробили,В убранстве уютный царил завет.Они не узнали, за что их убили,Прежде чем двинулись на тот свет.В парижском кафе (точно с той картины)Кошмарного бреда расцвел венец;Но не было площади с гильотиной,Ни тугой петли, на худой конец…Был вечер осенний, ноябрьский вечер,И ветер дыхание свечей качал;Приговор невнятен, судья злоречен,Твердолоба искренность палача…В парижском квартале густеющий вечер,Звенели то гильзы, то крик оглушал;Насколько порою наш мир скоротечен —Мы нынче не верим своим ушам…И плещется синь в этой улице гулкой,Уносит ушедшие в тень имена;И если мы жизнь именуем прогулкой,То вброд переходим мы реку без дна.
Письмо
Попрощаться, Маша, пришла пора,Только мне не грустно: прошла хандра;В этой сказке про нас – ты была гора,А я был твой Магомет.И я шел к тебе через сон в ночи,Сквозь звонки, гудки, через сто причин,Поднимался илом с морских пучин,Чтобы ты мне сказала – нет.Чтоб сказала уверенно и легко;В самом деле – на кой я тебе, на кой?Ветер с шеи уносит твоей Коко,Волосами играет, гад.Темноока и ростом почти с меня,В черной кофте, закутываясь, маня,Беспощадна ко мне и вообще к парням;Нам навстречу кричит закат.Этот парк запомнит слова, твой шаг,Тишину, где палец к губам, мол, «ша»;Только это и ломаного грошаНе стоит, коль ты самец;Для романтика важно дышать с трудом,Через раз, как рыба – хватая ртом;Ее голос – мурашками, а потомЕе взгляд – и это конец.Но меня миновал сей страстной инфаркт,Может, я очерствел, может, просто фарт,Пусть мы примем это как некий факт:Не сошел по тебе с ума.Через все твои присказки, фантазню,Выкрутасы твои и мою возню,Петергофского неба запой: мазню, —Жизнь меня провела сама.Без сердечных ран – и какой роман?Только я извиняюсь – не тот дурман:Я не впал в томление – держи карман…Хоть и было: прическа, туш.Без тебя я взаправдашне не скучал,Есть дела, друзья, для души причал,И если когда я о чем кричал,То то был
холодный душ.Но а ты отошла, как вода в отлив,Обнажившая ракушки на мели;Педантичный мой разум не захмелив,Сползла, как тень по песку.Мне остался берег и птичий крик,Под ногой устойчивый материк,Для трагичности вящей Борей-старикМне насвистывает тоску.Только я не печалюсь: дышу легко;Этот воздух – холодное молоко,Ветер с шеи уносит твоей Коко…И пускай. И кому беда?Что кручину искать там, где нет причин —Не имея дом, теребить ключи?И щемит лишь от пышности величин:Мы прощаемся навсегда.Навсегда, как и требует наш законДля приличной трагедии, испокон.Но прощай, я шагаю за Рубикон;Оставляю тебе дожди.Говорят, мир тесен, но нас с тобойНе сведет ни времени постовой,Ни булыжник питерской мостовой, —Так прощай, не пиши, не жди.На заклание приносим возможность встреч:Драма требует жертвы, – об этом речь;И неважно, как нам ее наречь, —Мы расходимся к полюсам.Да и что я здесь выдумал за напасть?Мельпомене нужна лишь крутая страсть,А такую ни выдумать, ни украсть;А что нет – виноват я сам.Так прощай же, Маша, adieu, всех благ.Поднимаю не руки, но белый флаг;А в ряды воздыхателей-бедолагЯ не стану, – и черта с два.Мне претит надежда на унисон,Когда дело касается двух персон;Вспоминай меня, коли найдешь резон.Обнимаю: долой слова.
Светлана Сабадах
Казахстан, г. Темиртау
Окончила Карагандинский металлургический институт по специальности «Экономика и управление в металлургии». Во время учебы работала на Карагандинском металлургическом комбинате (ныне «АрселорМиттал Темиртау»): переводчиком с англ. языка, потом и по сей день – инженером снабжения инвестиционных проектов.
Публикации в темиртауских газетах.
Из интервью с автором:
О, это хорошо, что надо рассказать о себе! Я ужасная «якалка» – копаться в себе и говорить о ней же могу часами, пока всех вокруг не начнет тошнить от выдаваемого «сложнейшего комплекса эмоций».
Живу в маленьком (ой, чуть не написала – прифронтовом!) металлургическом городишке, где половина людей, соответственно, металлурги, а вторая – их дети и супруги. Вхожу в первую половину и во вторую. Город находится в Казахстане, Казахстан – на планете Земля, Земля – во Вселенной. Поэтому ощущаю себя частью Мира, а всех людей – собратьями (здесь потянуло нарисовать схемку наподобие тех, что делал Экзюпери в «Маленьком принце»).
Я за: чистоту, красоту, честность, живое общение, эксперименты. Обожаю осеннюю хандру, зимний сплин и весенний авитаминоз – в этих условиях лучше пишется и работается. В двух словах – веселый трудоголик. (Как в том анекдоте: «Доктор сказал – психических расстройств нет, просто веселая дура)». Когда выдается свободная минутка (что бывает не так уж часто ввиду выращивания трех дочерей), устраиваю субботник, озеленяю двор, мощу из камня дорожку, организую праздники, работаю переводчиком.
Я против: безответственности, лени и сетевых игр.
Жизненное кредо – человек не имеет права быть несчастным.
Помимо поэзии, люблю классическую музыку и живопись – скорее интуитивно, сердцем, – ведь ни в первом, ни во втором, ни в третьем особо не разбираюсь.
Стихи пишу с детства, видимо потому, что не умею петь и рисовать, хотя в жизни приходится делать и то и другое. Пописывала себе «в стол», пока неравнодушные не затащили в сеть. Здесь я и обрадовалась, что «современная поэзия не умерла» и я не одинока. Иногда, по праздникам, печатаюсь в местных газетах.
Стихи люблю разные, от детских до акмеистских, лишь бы это было гармонично, искренне, стильно и неординарно. Этот принцип применяю и ко всему остальному.
Мечтаю выпустить симпатичную книжицу для детей «Маленькая Ра и другие стихи для детей»).
Мне 39 лет.
Хватит? А то я так долго могу…:)
Я женщина
Я женщина, лежащая на шкуреВ каминной зале, в отблесках огня,Ты укрывал от бьющей в окна буриСвоими поцелуями меня…Потом ты ждал. Глушила баня крикиИ повитухи частое «Плоха…»А помнишь, приносила костяникиЯ для тебя на блюдце лопуха?..Я женщина, играющая в покер.Твое второе имя – Флэш-рояль.О, как прозрачно делает намекиПомадой окантованный хрусталь!Заметил ты, как я украдкой прячу —Предательски знакомый аромат —В разрезе платья пробники удачиИ родинки молочный шоколад…И это я нарочно уронилаСебе под ноги веер кружевной.Чтобы его мне подал мальчик милыйИ жарким взглядом встретился со мной…Я женщина с улыбкою Джоконды,Ромашке приказавшая «люблю».Официанты слушать мои стоныСбегаются: Mademoiselle Chante le Blues [2] …
2
Мадмуазель поет блюз (франц.).
Голландские одуванчики
Все ищут счастье. В черных зернах кофе,Отобранных за Мутною Рекой:Бросая в кипяток несчастья крохи,Отождествляют счастье и покой,Который только снится… и не снится.Задумал май сиреням злую месть.Так лихо каруселька жизни мчится,Что с лошади на льва не пересесть.Седеют одуванчики… лысеют,Вьюнки в изнеможении ползут.Плетут венки веснушчатые феи —Из Нидерландов их не привезут,Как розы, хризантемы и тюльпаны.Уходит поезд… с пятого пути.Нет, не успеть. Без ручек чемоданыЖаль выбросить. Опять идут дождиПо четвергам. В субботу – чьи-то свадьбы.Ах, где я только счастья не искал!Я был бы счастлив, если бы да кабы.Возможно, и в постиранных носкахЕго немножко есть. В тугой барсетке…В сто лет назад написанных стихах…В солонке у хорошенькой соседки…Как будто начинает все стихать…Вдруг резко – нараспашку мая дверца,И снег черемух вянет на земле.В лицо пахнуло позабытым детствомВновь – от облитых клеем тополей.Мы привыкаем сетовать на власти,На невезенье, порчу, сглаз и рок.А где-то наше родненькое счастье,Несчастное, нас ищет – сбилось с ног.Но маются и ищут счастье люди,Энциклопедий тонны вороша.Хм… вы когда-нибудь кормили грудью,Прильнув щекой к ладошке малыша?
Чисто-белое кино
Метель в степи. Протяжно воет ветер,В лицо швыряя жгучую крупу,Нанизывая на железный вертелМою сиюмитную судьбу.Все было честно. Даже штормовоеПредупрежденье было нам дано.Изнеможенье. Наважденье. Двое —Я и метель. Разорвано звеноМежду реальной явью и киношной.Стихия… как же можно супротив?Хотя теперь и модно, и возможноТехнически – раскрасить негатив.Но с этим разноцветьем не согласнаМириться вьюга: знай себе одно —Все красит только монохромной краской.Метель снимает белое кино.