За гранью игры

– Ом, – сказала инопланетянка.

Мне это не понравилось. Научный прогресс – это здорово, но магия и религия – опиум для народа. Не люблю я того, чего не понимаю. Мир, созданный воображением собаки. Оно, может быть, и правда, только я старался не думать об этом. Мне мои проценты мозгов еще понадобятся. Но в собачьем мире должна быть и собачья магия. Я так думаю. А всякие эти мистические придыхания лам и раввинов – они не должны действовать в вымышленных землях.

Они и не подействовали.

Ничего не произошло.

Я сел на корточки, погладил печального Банга и сказал:

– Что ж ты за нами сюда вернулся? Эх, умник! Надо было хватать шар в зубы и бечь. Я же тебе объяснял. Вот спохватятся, а нас нет. Думаешь, не догадаются шар прозондировать? И тогда всем нам крышка.

Банга тоскливо заскулил, точно понял.

– Ладно, не вой, не сокрушайся. – Я вздохнул. – Будем надеяться, что тюремный компьютер накинет на наш шар вуаль невидимости, пока мы к Чужим не удрали.

Аллана все еще водила ладонями подле себя, точно ощупывая невидимую стену. Что она, рехнулась на почве местных религиозных поверий? Может быть, ей сейчас не хватает сушеных лапок лягушки, серебристого в черных пятнах гомункула, свежей земли с могилы самоубийцы, зуба гоблина, повесившегося в полнолуние и непременно именно в момент цветения папоротника?

Однако отвлекать девушку не хотелось. Пусть себе покуражится.

– Есть! – закричала Аллана. – Я ее нашла.

– Кого? – съязвил я. – Вшу небесную?

– Кнопку интерактивного перехода!

Я посмотрел на своего пса: «И откуда ты, Банга, такой умный на мою голову выискался? Даже кнопку придумал».

– Так жми!

– Иван, бери Банга на руки и дуй ко мне.

Я опешил. Ну ладно, сам-то я ходить не разучился, но на кой пса на руках носить? Банга, конечно, бог отдельно взятой деревни, но я вообще-то в собачьи апостолы, то бишь в рикши, не нанимался.

Небо озарилось яркой вспышкой огня. «Ангелы пожаловали», – догадался я и уже без долгих рассуждений подхватил пса и кинулся к инопланетянке.

А вода была холодною. Эх, не успел штаны закатать. Да ладно, чего уж там!

Когда я положил Аллане руку на плечо, инопланетянка крикнула:

– За талию держись, кретин!

Я смутился. Хотя, если честно, и восторжествовал одновременно. Русские всегда живут и побеждают! Нет такого инопланетного сердца, которое бы устояло перед чарами Ивана Соколова!

На этом мой триумф сердцееда бессовестно оборвали.

Меня рвануло вперед с такой скоростью, точно втянуло в трубу вселенского пылесоса. Ну да, Аллана-то просто оказалась рассудительной: не удержался бы я, похлопывая ее по плечу, как пить дать остался бы за лязгнувшей за спиной дверью. Ничего себе собачьи фантазии. Нашел невидимую кнопку – и шасть в небытие!

Несколько секунд я еще мог удерживать Банга и Аллану, но на большее меня не хватило.

Скорость была бешеною. Глаза слезились, и я видел лишь смазанные блики, игру света и теней. Все потеряло смысл и значение, все, кроме этой скорости.

Страха не было. Вместо испуга вдруг пришел азарт.

Скорость! Полет в нигде и в никуда! Я испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, безумное счастье! Думал я о смерти, как же! В эти мгновения мне стало глубоко плевать и на Аллану, и на Банга, и на все Империи мира! Я мчался так, что не мог вздохнуть: поток воздуха был сплошной ледяной стеной. А мне казалось, что я опять лавирую между камней метеоритного дождя, и никто на этот раз не может мне помешать. Жизнь в те мгновения казалась игрой – мне было все равно, где я нахожусь и что ожидает меня в конце: мгновенная смерть, плен или золотой кубок. Плевать!

А потом я понял, что просто задыхаюсь, и меня вышвырнуло на что-то мягкое, похожее на батут. По инерции я несколько раз подлетел вверх, потрепыхался еще немного и затих. Мозги работали на полную мощность, но в глазах стояли слезы, а уши заложило, точно ватой.

Проморгавшись, помотав головою, пару раз глубоко вздохнув, убедился, что все мои ребра целы. Аллана лежала рядом лицом вниз без признаков жизни. Тоже мне суперсекретный журналист: гроза теневого капитала! Банга распластался на животе, точно большой мохнатый коврик и его широко раскрытые глаза светились вопросом: «Это что? Собачий ад?»

– Ну что, дружок? – Я усмехнулся ошеломленному псу. – Как самочувствие?

У Банга, похоже, не было сил даже заскулить.

Я сел и сразу же со всех сторон увидел дружественные лица. Как бы это лучше сказать... В общем, это были существа удивительно похожие на чертей. К чести сказать, не совсем такие, как их рисует наша православная церковь, и все же...

Бесы как бесы, улыбаются, головами кивают. Рога у них небольшие, аккуратные, едва заметные, и блестят. Любят, видать, черти рога свои, холят, так сказать, себя и лелеют. И кучерявые волосы вовсе не в саже, а вполне симпатичные, как у молоденького Пушкина. И лица шерстью не заросли. Даже козлиных бород у них не было! Только нос почти у всех поросячьим пятачком. Ну, дак это еще не самое страшное в семейной и личной жизни. Вот только хвостов я не заметил: может быть, в штанах прятали? Я еще невольно подумал: «Ежели нас так Империя боится, то это оттого, что все наши великие писатели и художники – засыльные казачки от Чужих». С Пушкиным, ввиду такого любопытного сходства, я все для себя решил. А остальных, если честно, я и не знаю. Хотя, вот любил же Гоголь чертовщину всякую. Ох, как он про Вия-то писал, с любовью! Я в детстве раз пять это кино смотрел. Нравилось мне, как гробы по церкви летают. Кто там еще? А, Салтыков-Щедрин! Чего-то там у него какая-то «большая шишка», чуть ли не градоначальник, ну, типа как наш вездесущий Чернецкий, голову снимал, а в ней, то бишь в голове, был испорченный механизм. Так. Это уже ближе к телу: пропаганда био-роботов или вживления чипов в человека. Больше я ничего вспомнить не успел, но настроение у меня основательно испортилось.

Бесы перебросились парой слов на свистящем языке, которого я не понял.

Это было что-то новенькое. До сих пор языкового барьера между мной и жителями Империи не возникало. Я просто говорил, и меня понимали. И – наоборот. А тут... Что за дела? Привык я, понимаешь, чувствовать себя суперменом. Шифровка это у них, что ли? Тайный бесовский язык.

– Ты кто такой? – Вперед выдался вполне солидный черт, заговоривший, вероятно, на имперском.

Ну так и есть: свистят это они для отвода глаз. Из одной природной вредности, надо полагать. А я уж было испугался. Вдруг и правда – Чужие, и все у них верх тормашками, и пишут они слева направо, и ходят задом наперед, и пятерней расчесываются...

Посвистели маленько, и будет. Ясное дело: выпендриваются. Нет у них никакого особого языка. Это же они, балбесы, свою независимость показывают. Мол, вселенная и все ее правила – это для лохов. То есть для граждан.

Я глянул бесу в глаза. Но ни адского огня, ни ненависти к роду человеческому я не увидел. Странно. У нас такими равнодушно-сытыми взглядами обладают чиновники высшего звена: спокойные, как удавы во время переваривания кролика.

Я пошевелился, чтобы сесть поудобнее, и тут же со всех сторон лязгнули затворы и на меня уставились сотни дул инопланетных гранатометов или молекулорасщепителей, кто бы знал, что там еще за оружие.

Это уже становилось занимательно. Бесы с бластерами. Мне такое и в страшном сне бы не привиделось! Я, наивный, полагал, что исчадиям Ада полагается вместо шпаги кочерга, вместо стоп – копыта. Ну, еще, конечно, крылья нетопыря, нюх как у собаки, взгляд как у орла.

В общем, по мере моего методичного ознакомления с этническими народами, заселяющими Империю и прилегающие планеты, мне все больше хотелось домой. Фашисты, демоны... Уроды всякие.

А еще мне очень хотелось перекреститься. Просто так, из вредности. Посмотреть, как бесы позорные животворящего креста бояться будут.