За гранью приличий

И сейчас, осушая очередную бутылку, капля за каплей, он лишь хотел заглушить жгучую боль, что выедала его изнутри. Раздирала тело на части, заволакивая разум серой пеленой безысходности.

Он пил и пил, но алкоголь не помогал. С каждым новым глотком, пустота, что была внутри, становилась еще больше, еще сильнее. Боль, как черная дыра, затягивала его.

Нет!!!

Если он поддастся ей, то она уничтожит его, снова сломает. Натравит демонов, которых он сам же и создал, чтобы защищаться от внешнего мира.

Так было проще.

Так было легче.

Лишь так можно было выжить в месте, под названием «дом».

Глава 21

Любовь — это когда ты готов пожертвовать всем ради счастья любимого человека. Однако, тот кого мы любим, не всегда оценивает эту жертву. С легкостью уничтожая то, что является всем для нас.

Саша открыла глаза, в голове стоял кошмарный грохот. Девушка посмотрела на будильник, было только семь часов утра. В последний выходной день она мечтала только об одном и это — выспаться.

«Неужели я о многом прошу? М-м-м… Еще, хотя бы часок. Мне бы этого вполне хватило».

Голова тяжелым камнем начала клонится к подушке и как только ее коснулась, Саша снова отключилась. Ей так безумно хотелось спать, но … ее желанию не суждено было сбыться. Через минуту грохот усилился. Девушка резко открыла глаза и уставилась в потолок. Этот отвратительный шум не прекращался.

«Но почему, почему именно сегодня, соседи решили продолжить ремонт?!».

Вот уже около года как Пал Палыч, их сосед, на пенсии. Ранее заядлый «морской волк», по состоянию здоровья был вынужден сойти на берег. И нет, чтобы наслаждаться радостями жизни на суше. Сосед приобрел старую шхуну и принялся ее реставрировать. Помогает ему в этой странной затеи его старый друг, сантехник, дядя Жора. Все бы ничего, да вот только, реставрация плавсредства проходит не в доке, (как обычно бывает у всех нормальных людей), а во дворе Палыча. И каждый новый набег на «Морскую каракатицу» (так он скромно окрестил свою ласточку) сопровождалась грохотом и лаем несчастных собак. Именно им, бедным, в основном приходилось терпеть звонкую какофонию ремонтных работ.

Но сегодня, по-видимому, соседи решил сделать исключение и вместо положенного выходного, устроили для домочадцев квартала настоящий концерт (со всех орудий).

«И куда только тетя Зоя смотрит? Неужели от проделок супруга снова сбежала к внукам?», — подумала Саша, когда звуки новых ударов болезненно отозвались в голове.

«М-м-м…».

В злости Александра швырнула подушку. Прикрыв ладонями уши, девушка попыталась заглушить шум. Но нет, этот отвратительный звук как назло не прекращался и каждый новый удар эхом отдавался в комнате.

— Да чтоб вас! … — прорычала Саша, откинув в сторону плед.

Взяв халат, лежащий на стуле, девушка вышла из комнаты. Возможно, кружка бергамотового чая поможет успокоиться и не убить соседей ранее положенного времени.

«Боже! И когда я только стала такой кровожадной?», — сама удивилась своим мыслям Громова.

По пути на кухню девушка в очередной раз не вписалась в поворот и ударилась мизинцем о тумбочку. Было адски больно!!

«Чертовый палец и почему именно тебе всегда так везет?», — морщась от боли, на одной ноге, она попрыгала в сторону кухни. Но на полпути туда, снова услышала этот проклятый грохот. Александра «ступорнула» на месте.

«Да не может быть?», — и повернула голову в сторону двери.

В доказательстве возможной теории, снова послышался грохот. От неожиданности Саша едва не подпрыгнула на месте. Только сейчас до нее дошло, что источником шума являлись вовсе не соседи, а тот, кто «тарабанил» в их дверь с утра.

«Вот же зараза. Видно дверной звонок снова сломался».

Шаркая тапочками по полу, Александра пошла, открывать дверь.

«Интересно, кого это нелегкая принесла в такую рань?».

Снова стук.

— Да иду я уже. Иду, — попыталась докричаться до нежданного гостя, ускоряя шаг.

Щелкнув замком, Саша потянула ручку на себя, открывая. Громова не поверила глазами.

«Да не может быть!».

На пороге стоял ОН.

— Можно войти? — улыбаясь своей фирменной улыбкой, спросил Арский.

— Нет, — бросила Саша и закрыла перед носом парня дверь.

«Черт. Вот же дура, дура», — стала бить себя по голове. «Но вот почему я сначала делаю, а после думаю? Я ведь хотела извиниться».

И как он только узнал, где она живет? Хотя, … чему тут удивляться, скорее всего, это Ольга Наумовна подсуетилась и скинула ему ее адрес.

Громова прижалась всем телом к двери пытаясь расслышать, что сейчас делает Макс, по ту сторону. Она надеялась, что ее поступок заставит его уйти, но парень оказался куда настойчивее и снова стал барабанить.

— Алекс прекрати это ребячество и давай поговорим как взрослые люди, — расслышала нотки гнева в его голосе.

«Взрослые значит, а вчера, ты себя вел совсем не по-взрослому», — язык так и зудел в желании ответить.

— Я знаю, что повел себя… — Макс, замялся, пытаясь подобрать нужное слово.

— Как идиот, — не сдержалась Саша и сразу прикусила язык.

Он смог расслышать ее слова.

— Ну, если хочешь, тогда да, я повел себя как идиот. А теперь, может, впустишь меня, а то соседская собака как-то нездорово поглядывает в мою сторону. Саш? …

Все что она сейчас хотела, это побыть наедине с самой собой, а не лицезреть физиономию Арского. Однако, по-видимому, она в прошлой жизни родину продала, что в этой ей «посчастливилось» встретится с ним.

Послышался щелчок и утренние лучи, ворвалась в темный коридор дома.

— Спасибо, — скромно ответил парень и смерив девушку оценивающим взглядом, улыбнулся.

Объектом его насмешки, по-видимому, стала желтая пижама-кигуруми со Спанч Бобом, в которой Саша часто проводила выходные дни дома. (Ну, не розовые пони и на том спасибо).

Поняв, к чему прикован взгляд парня, Громова пыталась прикрыть позор полами застиранного темно-синего халата, явно не по размеру ей.

— Симпатично, — подытожил Макс, снова глядя ей в лицо.

В ответ на колкую шутку Саша прищурила глаза: в них читалось следующее: «Еще хоть слово и я тебя отдам на перевоспитание соседскому Бобику».

А этот Бобик, между прочим, где-то 75-килограммовая азиатская овчарка с взглядом не лучше, чем у его соседки.

— Ладно, — Макс поднял руки вверх, в знак капитуляции перед весомым аргументом. — Я все понял. А теперь, может, я все же войду?

— Прошу, — произнесла Громова и закрыв за гостем дверь, по-хозяйски зашагала в сторону кухни. — Тебе чай или …? — спросила она гостя, когда парень вошел следом за ней.