За гранью восприятия
Шрифт:
– Что?
– Синяк. На правой лопатке.
– А-а… На тренировке попали.
Ноготок продолжил скольжение, уходя вниз, к пояснице. Я лежал на животе, подперев голову рукой, и смотрел выпуск новостей по телевизору. Вернее – просматривал. По привычке.
– Ой! А это что? – вновь отвлекла меня подружка.
– Где?
– На правом боку. Тут еще царапина. – В ее голосе прорезались ревнивые нотки. – Кто тебя так?
– Это… – протянул я, вспоминая, где получил царапину. – На борьбе. Ногтем зацепили.
– Да? – Недоверчивости в голосе поубавилось, но тон был строгим. – Вы что там, на
– Вроде того. И не только на куски.
Наташка промолчала, продолжила исследование моего тела. Теперь ноготок скользил по ягодицам и ногам.
Дикторша в телевизоре зачитывала какую-то бумажку, я прибавил звук и услышал очередное заявление правительства о недопущении эскалации войны на Северном Кавказе. Опять лапшу на уши вешают.
– А здесь? На бедре? – с настойчивостью следователя допытывалась Наташа, выясняя причины возникновения тех или иных микротравм на мне.
– На бедре? – переспросил я. – Это, милая моя, твоя работа. Не далее как полчаса назад. Видишь, свежая.
Наташка сконфуженно замолчала.
– Вот-вот. В порыве страсти пустили свои коготки в ход.
Она смущенно чмокнула меня в шею, прошептала:
– Больно?
– Ну-у… если вы готовы повторить все сначала, то так и быть – прощу ваше покушение.
Я повернулся к ней, обхватил руками хрупкие плечи и притянул к себе. Девчонка послушно подставила губы для нового поцелуя, но когда я уложил ее рядом, взмолилась.
– Не надо. Артур! У меня после вчерашнего и сегодняшнего там все болит! Знаешь, как печет?!
Легкий румянец на щеках ей очень шел. Я чмокнул ее и улыбнулся.
– Ладно, бедная моя. Оставим вас ненадолго в покое. Выздоравливайте.
Я вернулся в исходное положение, а Наташа продолжила исследование моего тела при помощи своих пальцев. Легкий массаж в исполнении нежных рук погружал меня в приятную полудрему. Класс! В девочке пропадает массажист.
«Хорошо начинается пятница. И вообще… все хорошо. Весна, солнышко, птицы поют. Настроение какое-то игривое. Замечательное… – текли ленивые мысли. – Вот она – спокойная жизнь. Без напрягов, проблем, резких движений. Все идет хорошо…»
Может, виной всему благодушное настроение, что охватило меня сегодня с утра, или просто стих напал, но сейчас я видел все в светлых тонах, а жизнь казалась легкой и прекрасной.
И правда, чего в ней плохого? Тренировки идут своим ходом. В академии вообще все классно – диплом почти готов, никаких проблем с ним нет. И поводов для волнений нет.
– Артур. Мы в субботу собираемся за город, – отвлек меня от размышлений голосок Наташки. – К Генке на дачу. Шашлыки пожарим, посидим на природе. Ты как?
Ах да! Есть-таки одна проблема. Вот рядом сидит, скрестив стройные ноги, водит пальчиками по спине и воркует. Прелесть моя белокурая. Всем хороша девица, одно плохо – слишком уж увлечена своими друзьями. Все свободное время готова проводить с ними. И меня норовит приобщить к этому. Чтобы вместе с ними гулял.
Уже пару раз мы легонько спорили по этому поводу, но девчонка никак не угомонится. И сейчас хочет утащить меня с собой. Но тут уж фиг вам, миледи. Шастать по дачам у меня нет ни времени, ни желания…
– Хорошая идея. Но я, наверное, не смогу.
– Почему?
– Занят
буду.Наташка нахмурила брови, недовольно посмотрела на меня, буркнула:
– Ты всегда занят. Никуда с нами не ездишь.
– Прости, малышка, так выходит. Дела. – Я обнял ее и привлек к себе. – Сама понимаешь, надо деньги зарабатывать.
Она не ответила на мою улыбку, так же недовольно сказала:
– Тебе что, скучно с нами? Или неинтересно?
– Что ты, милая! Ничуть. Просто… есть дела, которые я должен сделать в любом случае. От моего желания здесь ничего не зависит.
Я вновь поцеловал ее, прижал к себе и погладил по голове.
– Вредина ты, Артур, – прошептала она, в свою очередь обнимая меня. – И скрытный. Никогда ничего мне не рассказываешь. Не доверяешь?
Пошел обычный женский наезд. Милая крошка, желая закрепить временный успех после моих извинений, захотела кое-что выяснить. Делала она это не впервой, но, как и всегда, я пресекал такие попытки сразу и быстро. И сейчас, не успела она охнуть, я схватил ее в охапку и начал страстно целовать. Последующие пять минут прошли в борьбе, причем одна сторона желала совратить вторую, а та, не очень-то и возражая, все же препятствовала, помня о «переборе» с ласками.
В результате слабый пол «победил», но ни о каких вопросах больше не заикался. Потом Наташа ушла в ванную, а я убавил звук телевизора и протянул руку к трубке телефона, чтобы позвонить парням.
Одна из причин, по которым я не мог ехать с компанией, был намечавшийся на завтра визит в столицу. В гости к Марку с Толиком. Из Питера должны приехать Сергей и Антон. Мы хотели поговорить, обсудить кое-какие планы на будущее, да и просто посидеть за столом, попить пивка…
Вообще-то созвониться мы должны были вчера, но я не смог найти парней. Уехали куда-то. Телефон никто не брал, а автоответчик голосом Марка предлагал оставить сообщение после сигнала.
Я сделал два звонка – Толику и Марку, но опять никто не ответил. На рыбалку, что ли, укатили? Или работа внеплановая?
«Ладно, – мелькнула мысль. – Вечером позвоню. И в Питер заодно. Может, они Серегу и Антона предупредили?..»
Послушав длинные губки в трубке, я отложил телефон и лег на спину. Прищурил глаза – солнце уже влезло на небосклон и оттуда поливало землю весенними лучами. В этом году апрель выдался теплым, почти по-летнему знойным. В такую погоду хорошо лежать где-нибудь на берегу реки, загорать, смотреть на воду и ни о чем не думать.
От раздумий меня отвлекло легкое шлепанье тапочек по полу. Наташа вышла из ванной, неся с собой фен. У нее впереди ответственный процесс – сушка волос. Дело долгое и нудное. С моей точки зрения.
Она заметила мой взгляд в зеркале, показала язычок и отвела взгляд.
«Ага, хмурим брови! Недовольны отказом. Ничего, перетерпит. Надо приучить ее к мысли, что я встречаюсь с ней, а не со всей компанией. Да и потом… Если быть откровенным, при всем моем железобетонном терпении как-то не по себе, видеть этих веселящихся ребятишек и вспоминать, что не так давно и другая компания, не менее веселая и задорная, так же гуляла и отдыхала, пока не попала под пресс Ворот. И что от нее осталось? Двое погибли, четверо живут под гнетом былого, а пятый до сих пор не придет в себя…»