За хлебом

Мужчина взял несколько пачек «Азерчая» не потому что любил именно эту марку, а потому что это был единственный чай в целлофановой упаковке. Творог, молоко и сметану он также покупал исключительно в прозрачной таре. Когда он перешел к полкам с макаронными изделиями и стал выбирать спагетти, то ему в голову пришла мысль, что раз ему не нужно покупать сегодня крупы, поскольку их запасы были еще достаточны, то рюкзак будет не очень тяжелый и можно взять лишних консервов, того же тунца или тушенку в стеклянной банке. Мужчина бросил пару пачек макарон в тележку, резко повернулся, намереваясь вернуться в консервный ряд, и чуть не врезался в дядьку, курившего ранее у входа. Тот, неожиданно ловко для его возраста и комплекции отскочил в сторону, нелепо взмахнув корзинкой, и выругался.

Мужчина напрягся. Похоже, что дядька следовал за ним так тихо и бесшумно, что он ничего не заметил, увлекшись своими покупками. Мужчина огляделся. Кроме него и дядьки в зале находились еще две женщины. Одна выгружала на кассе покупки, другая пыталась что-то прочитать на пачке сосисок, стоя у витрины с колбасами. Эти двое подозрений не вызывали, но мало ли кто мог скрываться за стеллажами?

Хотя они вряд ли бы стали нападать в магазине, мужчина решил не рисковать и побыстрее отсюда убраться. Он развернул тележку и покатил к кассе. Пока он ждал, когда стоящая впереди него женщина расплатится, он то и дело косился на дядьку. Тот стоял у молочной витрины, делал вид, что выбирает сметану, но сам то и дело поглядывал в его сторону. Потом достал телефон и начал с кем-то разговаривать, с преувеличенным вниманием разглядывая молоко на полках. Мужчина занервничал. Дядька явно вызывал подкрепление, надо было спешить. А тут еще у кассирши якобы забарахлил сканер, и она никак не могла «пропикать» пачку чая, начав вводить код вручную.

— Она с ними заодно. Она нарочно тянет время, — мелькнула мысль.

Его охватило отчаяние. Хотелось заорать, ударить медлительную тупую тетку, но он сумел сдержаться. Наконец, он расплатился за покупки, кое как побросал продукты в рюкзак, быстро направился к выходу и тут с ужасом увидел, что дядька со своей баночкой сметаны прошел через автоматические кассы и идет к дверям чуть впереди него.

Дядька вышел и, не оглядываясь, направился прочь от магазина. Мужчина, проскользнув в раздвижные двери вслед за ним, остановился у входа. Дядька двигался в сторону бизнес-центра, и если мужчина хотел вернуться той же дорогой, что и пришел сюда (а он всегда так и делал, взяв это за правило), то ему следовало идти за ним. Он хотел отпустить дядьку подальше, а потом двинуться тем же путем, но тот повернулся, глянул на него и злобно рассмеялся. Мужчина похолодел. Они знали его привычки. Наверняка его где-то ждет засада. Он присмотрелся повнимательнее и увидел, что в скверике, где он ждал знака, все лавочки были кем-то заняты. Нет, идти туда было бы самоубийством.

Был еще вариант — перейти через дорогу и идти по другой стороне улицы. Они не побегут догонять, это будет слишком заметно для окружающих, они все стараются сделать тайно и незаметно, не привлекая лишнего внимания. Но пересечь здесь улицу можно только по подземному переходу, а они знают, что он никогда им не пользуется. И никогда не переходит дорогу в неположенных местах.

— Надо сломать им все шаблоны, — раздался над ухом громкий голос. — Креативность наше все. Ну что значит: «Так не делают»? Никто не делает, а мы сделаем.

Мимо него прошел молодой человек в черном драповом пальто нараспашку, сером костюме и белоснежной рубашке с ярким галстуком. В одной руке он держал дорогую кожаную папку, другой прижимал к уху айфон. Весь его облик был иллюстрацией успешного успеха.

Мужчина понял, что это был знак. Даже не просто знак, а четкое указание. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и решительно пошел к подземному переходу.

Он спустился вниз и на несколько мгновений застыл перед входом. Из темного тоннеля на него пахнуло холодом и сыростью. Мужчина нервно дернул плечом и быстрым шагом двинулся вперед. Переход был пуст. Но когда мужчина дошел почти до середины, впереди послышались голоса, и по лестнице спустились трое подростков. Он остановился, быстрым движением снял с плеч тяжелый рюкзак и опустил на грязный цементный пол. Сам прижался спиной к стене и сжал в кармане нож.

— Кто у них главный? — судорожно подумал мужчина. — Первый удар ему, остальные разбегутся сами. Но кто? Наверное, вон тот, толстый.

Мальчишки шли не спеша, толкались и гоготали ломающимися басками. Толстый парнишка вдруг остановился, начал кривляться и говорить что-то нарочито противным писклявым голосом. Его приятели заливисто расхохотались, а один так и вовсе согнулся от хохота. Они приближались. Мужчина стиснул зубы и, не вынимая руку из кармана, нажал на кнопку выкидного ножа. Раздался тихий щелчок, и ногу пронзила резкая боль. Клинок был с фронтальным выбросом, и вытолкнутое мощной пружиной лезвие по касательной задело бедро. Это даже раной нельзя было назвать, так, царапина, но от внезапной боли у мужчины вдруг прояснилось в голове.

— Я — идиот, — осознал он. — Это же просто пацаны. Те не стали бы хохотать и дурачиться, а молча набросились бы на меня. Черт. Я же реально мог ударить.

Он почувствовал мелкую нервную дрожь. Подростки уже шли совсем рядом, толстый бросил на него искоса быстрый взгляд и что-то шепнул друзьям. Они посмотрели на мужчину и снова загоготали. Но ему было все равно. Он закрыл нож, подождал, пока пацаны прошли, проводил их взглядом и увидел, как в переход молча и быстро спускаются две темные фигуры. Нервы не выдержали, и с рюкзаком на одном плече он бросился бежать. В одно мгновение он домчался до лестницы и, прыгая через ступеньки, взлетел по ней вверх. Не останавливаясь и не оборачиваясь, мужчина бежал по улице. Рюкзак бил его по спине и что-то твердое, наверное, банка с тунцом или тушенка, больно ударяла по ребрам при каждом шаге. Несколько встречных прохожих машинально делали шаг в сторону и удивленно смотрели вслед.

Мужчина остановился только когда добежал до перекрестка с Весенней. Оглянулся. Зловещих фигур сзади не было.

— Не рискнули подняться, — подумал он. — Было бы слишком явно. Что ж, в этот раз вы проиграли.

Мужчина надел на плечо вторую лямку и не спеша направился домой. Здесь, на Весенней, они открыто нападать не станут. Наблюдать, устраивать ловушки могут, но не более того. Болел бок, отбитый банками.

— Надеюсь, что ничего не разбилось, — мелькнула мысль. — Идти в магазин в ближайшее время снова, это уже чересчур.

У подъезда на лавочке сидели две старухи. Мужчина недовольно поморщился. Опасности они не представляли, потому что всего лишь подсматривали и доносили. Толстая, вечно что-то жующая бабка была совершенно безобидной, хоть и противной, а вот вторая… Сухопарая, со строгим неулыбчивым лицом она всегда вызывала у мужчины тревожное, щемящее чувство. При взгляде на нее ему казалось, что он забыл что-то очень важное и нужное, причем она об этом знает, но не хочет или не может помочь ему вспомнить.

С памятью у него вообще творилось что-то странное. Он хорошо помнил свое детство, родителей, друга Мишку из детского сада, помнил, как играл во дворе в футбол, как пошел в первый класс и стоял на школьной линейке с букетом гладиолусов, обливаясь потом в школьном костюмчике, купленном на вырост. Яркое воспоминание — мама, держащая в руках белый сверток, перевязанный розовой лентой, она улыбалась и говорила, обращаясь к нему:

— Познакомься, Эдик, это твоя сестренка.

А потом все словно накрыто полупрозрачным серым пыльным покрывалом. Школа, институт, работа, быстрая женитьба и стремительный развод — где они? Мужчина знал, что это все было, но ничего об этом не помнил. Альбомы с семейными фотографиями тоже не помогали. Он смотрел на фотографию, где он в черном костюме держит под руку невесту и понимал, что это его свадьба. Понимал, но не помнил.

Однажды он случайно встретился со старухой взглядом и замер на несколько секунд, не в силах сдвинуться с места. Цепкие зелено-карие глаза впились в него, и у мужчины возникло ощущение, что старуха сканирует его мозг. Все его существо охватила паника, голову пронзила резкая боль, и, вскрикнув, он убежал домой. Весь вечер он мучился от мигрени, ночью видел странные сны, а утром, проснувшись совершенно разбитым, вдруг понял, что знает имя старухи — Лидия Ивановна. И еще вспомнил, что был женат на девушке Вере и вместе с ней когда-то занимался альпинизмом.