За Императора!

– Вижу движение! – объявил Сорель, стоящий у входа в один из туннелей.

– Уверены? – Эмберли снова смотрела в свой ауспекс, чей экран по-прежнему был девственно чист. – У меня нет сигналов человеческого присутствия.

– А нечеловеческого? – спросил я, и она пожала плечами.

– Он откалиброван, только чтобы…

Клубок света, от которого стало больно глазам, вылетел из устья туннеля, охраняемого Сорелем, и взорвался, угодив в пустой ящик. Кем бы ни был враг, он нас нашел.

Комментарий редактора

Учитывая все более ухудшающуюся ситуацию в городе, лорд-генерал Живан и солдаты под его командованием все нетерпеливее ждали возможности предпринять хоть что-нибудь, вопреки четким приказам, данным мною ранее. Неуклюжая попытка губернатора Гриса установить контроль над имперскими экспедиционными силами была пределом их терпению, и, как человек чести, Живан определенно чувствовал, что выдвинутое против него обвинение стремительно приближается к истине. Поэтому его последующие действия становятся понятны, хотя это не может их целиком и полностью оправдать.

Нижеследующий текст является выдержкой из стенограммы совещания лорда-генерала со старшими офицерами экспедиционных сил. Этот документ сопровождается некоторыми личными замечаниями присутствовавших: ученого Momma, который представлял в мое отсутствие Инквизицию; полковника Кастин, командующей 597-м Вальхалльским, и Эразма Донали из Имперского дипломатического корпуса.

Лорд-генерал определенно раздражен, но сдерживает норов, сосредоточившись на текущей проблеме. Он начинает с того, что просит полковника Кастин подтвердить приказ, полученный ею по вокс-связи, касательно губернаторского запроса.

– Все верно, сэр, – отвечает Кастин спокойно и собранно, несмотря на то, что она является самым молодым из присутствующих командиров подразделений. Только тот, кто искушен в языке жестов, может разглядеть ее нервозное состояние. – Вы обладаете всей полнотой власти над этой армией, согласно прямому приказу Инквизиции.

– Хорошо. – Живан настроен решительно. – Тогда я предлагаю смягчить ситуацию, убрав основную причину наших проблем.

– Инквизитор достаточно ясно указала, что мы не должны сами вступать в бой с тау, ни при каких обстоятельствах. – Кастин теперь уже очевидно волнуется, вступая в спор со своим командиром, но ее чувство долга перевешивает перспективу каких-либо неприятных лично для нее последствий.

Живан принимает ее аргумент.

– Я говорил не о тау, – заверяет он собравшихся за столом. – Я имел в виду эту пародию на губернатора.

Предложение получает общую поддержку. Некоторые из офицеров предлагают варианты действий, от ареста до убийства. В конце концов, Мотт остужает ситуацию, очертив позицию Инквизиции по этому вопросу.

– Несомненно, губернатор Грис является главным виновником возникшей ситуации, – соглашается он. – Но степень его вины еще только предстоит определить.

Мотт начинает перечислять соответствующие правовые прецеденты, пока Донали, знакомый со своеобразием мыслительного процесса ученого, не возвращает его к насущной проблеме.

– Коротко говоря, – в конце концов, заключает Мотт, – мы бы предпочли иметь его живым, чтобы он мог ответить за свои действия.

– Если Инквизиции он нужен, она его получит, – говорит Живан. – Но, по моему мнению, его смещение с поста является необходимым условием для восстановления хоть какой-то стабильности.

Донали поддерживает.

– Тау также согласны с этим предложением, – добавляет Донали, чем повергает собрание в хаос на несколько секунд, пока Живану не удается восстановить порядок.

– Вы обсуждали это с ними? – спрашивает лорд-генерал.

– Неофициально, – признает Донали. – У нас все еще имеется запас доверия, благодаря действиям комиссара Каина, и я старался выстраивать свою позицию исходя из этого. Если мы вышлем войска, чтобы сместить губернатора, я полагаю, они не станут мешать.

– Скажите это СПО! – выкрикивает кто-то. – Или гражданским, которых они режут, как скот!

Донали выдерживает поединок взглядов.

– Они понимают различие между нами и местным ополчением, – произносит он. – Следуя их логике, СПО атаковали первыми, так что теперь они являются честной добычей, а гражданские – это просто побочный ущерб. Уверен, тау можно убедить в том, что для всех будет лучше отступить на прежние позиции.

– Хотелось бы еще знать, как это сделать, – перебивает полковник Монстрю из 12-й полевой артиллерийской бригады.

Мотт принимается объяснять:

– Психология тау совершенно не похожа на человеческую. Они жаждут стабильности, и их ужасает любое нарушение порядка. Не будет преувеличением сказать, что для них это столь же кошмарная перспектива, как для нас – прорыв Хаоса.

Походя упомянутый Великий Враг вызывает немалое возмущение. Живану с трудом удается восстановить порядок.

– Так вы утверждаете, что нынешняя ситуация в городе, по сути, является воплощением их ночных кошмаров? – спрашивает он.

Мотт подтверждает:

– Анархия, мятеж, гражданская война между соперничающими имперскими фракциями, отсутствие определенности, ничего, на что можно опереться. Если бы кто-то пожелал принудить тау к безрассудным действиям, то ничего лучше и придумать нельзя.

Несколько наиболее понятливых офицеров, в том числе Кастин, догадываются о невысказанном предположении, скрывающемся за этими словами.

– Если они в панике и дезориентированы, – спрашивает Живан, – что заставляет вас думать, что к нам они отнесутся благосклонно?

– У них имеется догмат, называемый Всеобщим Благом, – объясняет Донали. – Если мы пообещаем им, что смещение губернатора улучшит ситуацию, они позволят нам это сделать с той же охотой, с какой мы готовы принять клятву во имя Императора.

Аудиозапись захлестывают судорожные вздохи и нелестные высказывания о языческой ереси. Живан снова призывает собрание к порядку.

– Ну, хорошо же, – заключает он. – Обратитесь к ним с формальным предложением, и поглядим, купятся ли они на него.

Донали отдает поклон и, сложив знак аквилы, уходит. Живан оборачивается к Кастин.