За Калиновым Мостом. За гранью сказки

Глава вторая Старый друг – лучше новых двух

А что же та самая девушка, о которой Сергей Соловьёв столь нелестно думал, когда метался по парку в тщетных попытках её отыскать? Её утро мало чем отличалось от его утра. Солнечные лучи озарили уютную, светлую спальню Василисы, отразились от зеркала на стене множеством зайчиков, будильник выдал свою неизменную звонкую трель, при звуках которой девушка тут же проснулась. Оглядев комнату, она встала и убрала постель. Василиса не относилась к числу тех девушек, которые любят полежать в кровати подольше, нежась в солнечных лучах и наслаждаясь прелестью утра и нового дня. Да и времени на это у нее не было. Её ждали дела, множество дел, поэтому закончив с уборкой постели она принялась приводить себя в порядок. Длинные черные волосы волной спускались вдоль спины до талии, она приступила к ежеутреннему своему ритуалу – расчесыванию волос и заплетанию косы. Она делала это не спеша, аккуратно. Почти все ей говорили, чтобы она состригла волосы и не мучилась с ними, но она растила их всю жизнь совсем не для того, чтобы последовать в итоге чьим-то советам со стороны и состригать их. Длинные волосы, особенно очень длинные – это целый ряд затруднений и неудобств, но Василиса уже привыкла ко всему этому. Обладательницы длинных волос прекрасно её поймут: коса – это святое. Наконец, с этим было благополучно покончено. Быстро одевшись, она оглядела себя в зеркале – всё как обычно, никаких изменений. Джинсы-стрейч, белая блузка и такого же цвета куртка, скромно и просто, ничего лишнего. Вульгарности в одежде она себе никогда не позволяла, она ведь совсем не такая – никаких декольте, мини-юбок и минимум макияжа. А лак для ногтей, если он был – только бесцветный. Она видела своих однокурсниц, с тоннами косметики на лице и откровенно вызывающей одежде, фу, как вульгарно! Да и её тетушка была категорически против всего этого. Она тщательно следила за её стилем одежды, казалось даже, что и длину юбки готова была измерить, но Василиса и сама прекрасно понимала, что выглядеть нужно скромно. Ведь в большом городе вокруг множество парней, которым нужно только одно, а получив желаемое они моментально исчезают из твоей жизни, позабыв о недавних обещаниях и клятвах быть рядом до конца. Так уж она была воспитана – нет поцелуя без любви и любви без брака. Она ждала принца с чистыми помыслами и открытой душой, но принца всё не было и не было. Были только мажоры на роскошных машинах, при деньгах и непомерно завышенной самооценкой, они наивно полагали, что раз у них в этой жизни есть всё, то любая представительница прекрасного пола тут же бросится к ним в объятья. У них было всё, за исключением души и чувств, а для Василисы это было главное. Ведь богатство души не купить ни за какие деньги. А в университете все только и были из тех, кому нужно было сами понимаете, что! Бедная девушка уже устала отказываться от регулярных предложений то подвезти до дома, то посидеть в ресторане, и всё в таком духе. Вот и сегодня всё будет точно так же, она чувствовала это. С этими мыслями она накинула сумку на плечо и вышла из комнаты.

– Доброе утро, Василиса, – из кухни выглянула тетка, окинув её внимательным взглядом.

– Доброе, тетя Тамара! – улыбнулась Василиса.

– Куда это ты сегодня в такую рань? – поинтересовалась тетушка. – Даже не позавтракаешь?

– Некогда, тетя Тамара, – Василиса спешно надевала туфли. – Мне нужно ещё перед учебой кое-куда успеть!

– Куда это? – тетя сразу насторожилась. – Ты смотри у меня, не вздумай перед учебой с парнями гулять! Смотри, узнаю если – обратно в Китеж отправлю, к матери!

И это было правдой. Тетя могла или отправить её обратно, или сообщить маме, чтобы та приехала сама. Любой другой девушке подобный чрезмерный контроль был бы просто поперек горла, но Василиса была девушка воспитанная и поэтому такое положение вещей ей не доставляло проблем.

– Да в наше отделение зайти хочу перед учебой, – ответила Василиса. – По поводу парка.

Её с самого детства учили всегда и везде говорить только правду и ничего кроме правды, так что и в этот раз она нисколько не кривила душой.

– Делать тебе нечего, – вздохнула тетушка. – У этих бюрократов везде всё куплено, а ты, наивная, не можешь этого понять!

Василиса высказывание тети оставила без ответа, во-первых – времени на разговоры не было, во-вторых – она стойко верила, что ей удастся отстоять парк, есть ведь на этом свете справедливость, в конце-то концов! Справедливость и общественное мнение. Ведь если в современном мире будет нааплевательское отношение к обществу и его интересам, что это тогда будет за мир? Мир чиновников, власть имущих, бюрократов, богачей и им подобных? Мир, который по уши погряз в эгоизме? Как же тогда придется жить? С этими мыслями она спустилась по лестнице, так как лифт в их доме в очередной раз не работал, что, впрочем, уже не было неожиданностью. Да и дом был далеко не эталонным. Дому вообще требовался ремонт, но власти смотрели на ситуацию сквозь пальцы. Василиса вышла во двор, дверь подъезда проводила её жалобным скрипом. Солнечная погода радовала глаз, и тех жильцов, кто с утра пораньше уже занимался во дворе своими житейскими делами. Кто выбивал ковер, развесив его на специальном приспособлении, которое стояло во дворе, кто копался под капотом своего автомобиля, а дети, которым ещё рано было в силу возраста идти в школу, обустроились на качелях, которые ребята постарше ещё не успели сломать. Сколько раз просила Василиса новую детскую площадку для их двора! Сколько раз она оббивала пороги различных инстанций! И везде она получала одни и те же ответы – не планируется, не рентабельно. Где справедливость в этом мире? Пример такого отношения к людям Василиса даже сейчас видела невооруженным глазом – недалеко от их дома возвышалась новая, красивая многоэтажка, дорожки во дворе которой были идеально заасфальтированы, газоны всегда были аккуратно подстрижены и политы, а детская площадка поражала разнообразием качелей и каруселей. Всё это напоминало некий сказочный оазис, в то время как в их дворе не было даже толковой клумбы. Вот так всегда – одним всё, а другим ничего. Почти всё в этом мире решают деньги, а то, что не могут решить деньги, то решается при помощи очень больших денег. И так почти всегда и во всем! А как прикажете жить людям с меньшим достатком? Кто ответит на эти извечные вопросы? С такими мыслями она прошла мимо этой новой многоэтажки, со двора которой стремительно, словно пробка из бутылки, вылетел роскошный черный джип. Если бы Василиса успела сделать ещё несколько шагов вперед, повествование от её лица можно было считать досрочно законченным. От испуга девушка даже возмутиться не смогла, да и толку от этого все равно не было – джип круто вырулив на дорогу бесцеремонно вклинился в плотный поток машин и мгновенно скрылся. Нет, ну вы это видели? Купят права, а все кругом должны страдать! Василиса вздохнула. Пока кто-то добирается куда ему нужно на красивом джипе, ей придется воспользоваться метро. Но она совсем не жаловалась, машину водить она всё равно не умела, а постоянно разъезжать на такси не любила – к чему эти лишние затраты? А до метро тут совсем недалеко, и в разы дешевле. Правда, в час-пик порой бывает яблоку негде упасть, но так в любой бочке меда есть ложка дегтя, куда уж без этого. Но сейчас она прошла мимо входа в подземку, сейчас её путь пролегал в другую сторону – в районный отдел милиции. Или, если быть более точным – полиции. С этими реформами никогда не знаешь, чего ждать, да и разве от названия суть изменится? Василису в данный момент это нисколько не заботило, сейчас все её мысли были только лишь о Лукоморьевском парке. Неужели же свершится настолько вопиющее беззаконие? Это ведь и городской экологии будет нанесен большой ущерб! Судя по рассказам старожилов, Тридевятинск некогда был цветущим и зеленым городом, но со временем превратился в мегаполис состоявший сплошь из стали, стекла и бетона. Очень мало в нём осталось зеленых уголков, таких, как Лукоморьевский парк. И скоро его тоже поглотят эти каменные джунгли! Этого нельзя допустить! Хорошо ещё, что в своем стремлении уберечь парк от посягательств Василиса была не одна. Много кто был в городе против этого, но митинги активистов, к сожалению, не давали толку. Как-то раз их вообще разогнала полиция. Вежливо, без применения силы, но все-таки разогнала. Василисе даже плакать хотелось в тот момент от такой несправедливости. Но делать это при репортерах было крайне нежелательно. Плакала она потом, когда прочитала обо всем этом в газете – изложенные на бумаге события кардинально отличались от того, что было в парке на самом деле. Ну естественно, ведь всё и везде проплачено! Вот и пыталась бедная девушка добиться правды, как только могла. Справедливости ради следует отметить – она в своем стремлении была не одна, но у остальных уже потихоньку начали опускаться руки. Нет! Нельзя сдаваться! Для начала она решила пойти в районный отдел, а там дальше видно будет. Заодно и высказать хотела по поводу того инцидента всё, что она об этом думает. Так и настраивала она себя, по дороге в отдел. С одной стороны, Василиса была девушкой решительной, но с другой – очень застенчивой. Поэтому порой ей было нелегко в жизни. Хорошо, что такие случаи бывали очень и очень редко. Так, думая о ситуации, она дошла до местного отделения. Вошла в небольшой дворик, где царила обычная рабочая суета и стояли тут и там служебный машины. Дежурный у входа окинул ее взглядом и всё, вот и вся проверка на благонадежность, если вообще можно было так выразиться. На неё мало кто обращал внимания, все были заняты своими делами. Она подошла к двери, немного постояла в нерешительности и вошла. Обстановка и атмосфера внутри ничем не отличалась от обстановки и атмосферы снаружи – всё та же самая рабочая рутина, разница лишь в том, что на улице все происходило под открытым небом, а здесь на тебя давил свежепобеленный потолок. Ну и было больше шума, вот и все различия. Люди в форме сновали туда-сюда, на ходу перебрасываясь друг с другом типичными рабочими фразами, из-за дверей кабинетов был слышен неясный говор, иногда в эту звуковую симфонию вплетались трели телефонных аппаратов. Василиса прошла мимо обезьянника, в котором двое пьяниц громогласно клялись и божились, что виноват во всем некий Одноглазый Леха, чем вносили свою посильную лепту в царившую вокруг суматоху.

– Гражданин начальник, вот век свободы не видеть, это все Леха начал, гадом буду! – клятвенно заверял один из алкоголиков, вцепившись руками в прутья решётки и глядя на полицейского, стоящего по другую сторону, честными и преданными глазами. Актерствовал он, или нет, но смотрелось это все впечатляюще и очень убедительно. Его собутыльник молчал, размазывая по лицу кровавые сопли. Служитель закона взирал на этот театр двух актером с неподдельным интересом, судя по всему эти два товарища здесь уже далеко не в первый раз, да и этот Одноглазый Леха тут всем, наверное, тоже хорошо известен. Милиционера, шустрого и бойкого мужчину средних лет, она тоже узнала, это был их участковый, поэтому подошла к нему.

– О, привет, Василиса! – оживился он. – Какими судьбами к нам? Или обидел кто?

Его тон сразу стал серьезным.

– Да нет, всё нормально! – поспешно заверила его Василиса и улыбнулась. – Мне заявление оставить только.

– Все никак не успокоишься, – вздохнул участковый. – Ну, ни пуха, ни пера!

– К черту! – кивнула Василиса, хотя не очень-то верила во все эти народные приметы и суеверия. – А куда идти по поводу заявления?

– А, это к следователю! – участковый указал на одну из дверей. – Он тебя примет, специалист классный, да и мужик хороший!

– Спасибо большое! – поблагодарила его Василиса и устремилась к нужной двери.

Постучав, она услышала в ответ, что может войти. Кабинет был типичным – стол, компьютер, стулья, сейф возле окна, и патриотический лозунг на стене. Но вопреки всему помещение было довольно просторным, что несколько ломало устоявшейся стереотип о том, что в кабинетах подобных учреждений даже мыши не повернуться. Обозрев кабинет, она взглянула на следователя: сегодня явно был день совпадений, но его она тоже узнала – он захаживал периодически в их двор, то шугнуть с лавочки подростков с гитарой, то поздороваться с кем-нибудь, а порой его можно было увидеть и у ларька, где он брал немудреные продукты и иногда банку пива. Сколько бы Василиса не присматривалась к его незамысловатым покупкам, так и не могла сделать вывод – женат он, или нет. Не то чтобы он ей был интересен, просто его внешность поневоле привлекала внимание – высокий широкоплечий кареглазый блондин с правильными чертами лица, по габаритам его можно было сравнивать, наверное, только лишь с сейфом швейцарского банка. Поневоле обратишь на такого внимание, хочешь ты того, или нет. В их дворе его все любили, начиная от малышей в песочнице и заканчивая бабушками на лавочке. Первым он иногда помогал чинить игрушки, со вторыми вежливо здоровался проходя мимо. А то, что он, оказывается, следователь, для Василисы оказалось полной неожиданностью, ведь в форме она его до этого ни разу не видела.

– Здравствуйте, – смущаясь сказала она. Девушка, хоть и видела его раньше, понятия даже не имела, как его зовут.

– Это вы? – он поднял удивленный взгляд от бумаг. Он тоже видел её раньше и тоже мельком, но тем не менее, он её узнал. – Присаживаетесь, какими судьбами?

– Да мне бы заявление оставить, – ответила Василиса, садясь на стул.

– Капитан юстиции Добрынин, – спохватился он и представился по всей форме, протягивая ей ручку и листок бумаги. – Вам помочь в составлении заявления?

– Нет спасибо, благодарю вас, – ответила Василиса. Все эти формальности она уже узнала заранее, благо, это не было так уж трудно. А ей написать было о чём. Буквы ложились на бумагу ровно, почерк у неё был замечательный – четкий и аккуратный.

– Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, – она протянула капитану Добрынину листок. По мере того, как он изучал её заявление, его лицо принимало всё более мрачный оттенок.

– Вы понимаете, что это бесполезно? – наконец спросил он.

– Как? – Василиса искренне удивилась. – Неужели ничего нельзя сделать?

Капитан Добрынин вздохнул.

– Понимаете, это очень влиятельная компания, – сказал он. – Наверняка у них везде и всё схвачено. Трудно будет что-либо сделать, если вообще возможно.

– Но вы же не имеете права не принять заявление! – возмутилась Василиса. Добрынин откинулся на спинку кресла и задумался. В принципе, отказать заявителю он не мог, но с другой стороны, что он тут мог сделать? Прими он заявление – начнётся вся это волокита и беготня по всевозможным инстанциям, оперативно-следственные мероприятия и вся эта чепуха. Если отказать заявительнице – устроит головомойку начальство и в таком случае повышения и премии ему не видать. А статистика в последнее время по раскрываемости у него была откровенно говоря совсем безрадостная. Еще один «висяк» картину отнюдь не улучшал.

– Так от меня Вы чего хотите? – спросил он, когда воображение нарисовало ему все перспективы и последствия, которые были связаны с этим заявлением.

– Остановить этот, простите за жаргон, беспредел! – воскликнула Василиса. – Найти управу на этих бюрократов! Ведь есть же закон, есть незаконная вырубка зеленых насаждений, в конце концов!

– Это не наш уровень, понимаете? – спросил капитан Добрынин. – Вам нужно обратиться в вышестоящие инстанции, в прокуратуру, например.

– Спасибо большое, – холодно ответила Василиса. – Я непременно пойду в прокуратуру и во все вышестоящие инстанции. Вы мне, как я вижу, вряд ли чем-нибудь поможете!