За любовь, которой больше нет

Мы подъехали к дому, Анна окончательно пришла в себя и ее знобило, лицо было, словно белое полотно, губы посинели. Кажется, наркоманы называют это отходняком. Я понимал, что нельзя ее оставлять в таком состоянии, да и насколько помню, наркоманки всегда плотно ели утром и выглядели вполне нормально.

– Пошли на кухню, я приготовлю тебе кофе и что-нибудь поесть!
– сказал я ей, когда мы вошли в дом. – Ты ела вчера?

– Не помню!
– шепотом ответила она, сморщившись от головной боли, но при этом последовала за мной на кухню.

Я, конечно, готовить не умел, но думаю, чтобы пожарить пару яиц, мозгов много не надо. Прислугу будить не хотелось, и не потому что я о них пекся. Я придерживался такой позиции, что плачу людям деньги за то, чтобы пеклись обо мне и неважно в каком часу, просто сейчас мне не хотелось, чтобы кто-то видел Анну такой.

Мы прошли на кухню, я сразу же начал рыться в холодильнике и разбираться где тут что лежит. Анна уселась за барную стойку и пристально следила за моими действиями. Когда я нашел все, что мне нужно она заявила:

– Она красивая, не правда ли?

Я удивленно посмотрел на нее и спросил, хотя понимал о чем сейчас пойдет речь, точнее о ком.

– Кто?

Анна закатила глаза и направилась к холодильнику, достала воду и села на место.

– А ты как-будто не знаешь?!

– Ким? –уточнил я, тяжело вздохнув. Мне не хотелось сейчас поднимать эту тему.

– Да, Ким!- с энтузиазмом подтвердила Аня. –А говорил, что она никакая.

– Я не помню! –машинально ответил я, разбивая яйцо в тарелку. Мне не хотелось признавать, что, да, я поменял свое первоначальное мнение.

– Значит, она уже месяц ошивается у нас дома.
– словно сама себе, задумчиво произнесла Эни, залпом выпив стакан воды. –Ну, и на что ты сегодня рассчитывал, Маркус, продолжая встречаться с ней у нас дома, когда я вернулась? Ты всерьез думал, что я ничего не замечу?

Я поперхнулся и непонимающе уставился на нее, я действительно не понимал в чем меня упрекают. Она же с невозмутимым видом налила себе еще один стакан и ждала ответа.

– А почему я должен об этом думать?

– О, отсутствие практики плохо сказалось на твоем умении врать. – съязвила она.

– Потому что я тебе не вру. –процедил я, раздражение начало вновь нарастать, но честно, я даже был рад , пора высказать все, что накопилось.

– Она тебе нравится, Маркус, и ты ей тоже.
– безапелляционно заявила моя жена. И вот что я должен на это ответить? Ведь это правда, но совсем не в том ключе, о котором думает Анна.

– С чего ты взяла?!

– Я не слепая, Маркус! –оборвала она меня. Мое терпение было на исходе, но я старался сохранять спокойствие.

– Сколько ты выпила, чем еще накачалась? Кокаином, героином, чем?

– И это твой ответ?

– Меня лишь интересует ответ на мой вопрос. А насчет журналистки скажу лишь, что поскольку ты не можешь объективно оценивать ситуацию, то не вижу смысла говорить об этом.

– Ты сейчас издеваешься, Маркус? Да будь я трезвая, я бы тебе посерьезней разговор устроила.

– Ты становишься невыносимой, Эни, и мне невыносимо наблюдать за тобой, мне невыносимо любить в тебе то, что в других я ненавижу.-тихо признался я, мне было плохо, я хотел достучаться до нее, хотел, чтобы она хотя бы кивнула в знак того, что "Да, Маркус, я понимаю, что гублю себя и это неправильно". Но она вновь проигнорировала мои слова и сказала:

– Итак, по три часа в день на протяжении вот уже месяца ты с ней.

Я с силой сжал нож, которым резал помидор.

– И что такого по-твоему я с ней делаю? Ну хочешь, проверь мой телефон, почту, кредитки, да что хочешь. –перешел я на повышенный тон и с раздражением вылил яйца в сковороду. На кухню вошел наш повар и изумленно покосился на нас.

– Доброй ночи, мистер и миссис Беркет, вам нужна помощь? –спросил он взволновано.

– Нет, спасибо, мы справимся! –ответил я, а когда он вышел, тут же перевел взгляд на жену.

– Она уже говорила тебе, что ты ей нравишься или вы еще на стадии горячих взглядов?

Как ни странно, но меня эта трактовка позабавила.

– Не знаю, мне это не интересно.
– оборвал я, а после добавил, -а тебе не кажется, что после сегодняшнего вечера, у меня тоже к тебе есть масса претензий?

Анна улыбнулась, а потом и вовсе начала смеяться.

– Разве я давала тебе повод, хоть раз думать, что могу изменить? Тебе Маркус не приходилось стоять и смотреть, как я визжу под кем-то, поэтому …мне не кажется!

Грубо, метко - точно в цель! У меня было желание, поаплодировать ей, как быстро мы учимся делать больно и, практически у каждого, это получается виртуозно. Вообще, сломать можно почти кого угодно, было бы желание. Но вот привести сломленного человека в порядок – тяжкий труд. Поэтому я молчу, киваю и молчу. Ничего, пусть выговорится, ей это нужно, а я проглочу, пусть и встрянет в горле, но проглочу. После всего ,что я сделал это мой не то чтобы долг, но это было бы правильно. Да и разве мне есть, что возразить?!

– Я не сделал ничего плохого, Эни, а ты пытаешься осложнить нашу и без того нелегкую жизнь. – устало признался я.

– Сколько еще ей понадобится времени, чтобы закончить книгу?
– вновь проигнорировала она меня. Я втянул в себя как можно больше воздуха и как можно спокойнее ответил:

– Я думаю, что еще пара встреч, а там она задаст вопросы моим родственникам, после покажет свои наброски и приступит к написанию.