За миг до удара

Он кивнул на оклеенную фотографиями голых девиц дверь рядом с баром.

Если бы я не знала, что передо мной маньяк, то давно бы уже выкинула его в окошко вместе с его обнажёнными принципами. Но передо мной сидел опасный преступник, который пока ещё никак не проявил себя, осторожничал, думая, очевидно, что скоро подействует отрава и я отключусь. Пусть думает. Если вообще на это способен. А пока мне придётся подыгрывать ему во всем, чтобы не вспугнуть раньше времени.

Безропотно поднявшись, я пролепетала:

– А это обязательно?

– Что именно? – задумчиво спросил он, разглядывая сигаретный дым.

– Ну раздеваться…

– Не зли меня, крошка, – я человек творческий, нервный. Иди…

Вздохнув, я взяла свою сумочку и пошла в другую комнату. Там действительно на треноге стояла любительская видеокамера, но это было единственное, что напоминало здесь киностудию, потому что все остальное пространство занимала громадных размеров кровать под балдахином. Постель была разобрана, смятые простыни, подушки и покрывало в беспорядке валялись на ней, словно там только недавно кто-то бурно занимался любовью. Шторы на окнах из плотного зеленого бархата были задёрнуты, снаружи, как я уже видела, стояли железные решётки, так что выскочить отсюда мне не удастся. Ему, впрочем, тоже.

Услышав, как он поднялся и начал чем-то греметь в гостиной, я прислонила ухо к двери и прислушалась. Гремели чем-то железным. Не было сомнений, что это орудия убийства. Приказав себе думать, что на работе не должно быть никаких условностей и ради поимки маньяка нужно идти на все, я начала решительно сбрасывать с себя одежду. Честно говоря, принципы этого преступника мне были даже чем-то близки и понятны. Я никогда не стеснялась своего тела и, если бы можно было, не только спала голой, а и на работу ходила, и в магазины, и вообще забыла бы об одежде. Может, это оттого, что тело у меня было почти совершённым, если не считать пяти маленьких родинок в форме правильной звёздочки на левой груди. Я просто не понимала, в голове не укладывалось, почему я его должна стесняться. Ещё в институте, когда я училась, один художник, увидев меня на пляже в Серебряном Бору, предложил мне попозировать. Я согласилась и два дня потом выслушивала от него профессиональную лекцию о гармоничности и совершенстве собственного тела. Ещё бы ему не быть совершённым при таких тренировках! Считай, начиная с семи лет я занималась спортом каждый день по несколько часов. Да каким ещё спортом! Ни одному чемпиону мира не снились такие физические и психологические нагрузки, которым подвергал нас отец. И я благодарна ему, ведь помимо пантеры он сделал из меня просто красивую женщину, усовершенствовав то, что дала мне матушка-природа.

Оставшись в своём излюбленном виде, то бишь в чем мать родила, я наскоро привела в порядок кровать и присела на её краешек. Шум в гостиной уже смолк, оттуда не доносилось ни звука. Прошло ещё минуты две. Ничего не менялось. Достав из сумочки свои сигареты, я закурила. Теперь, когда последние сомнения относительно истинной сущности этого «продюсера» рассеялись, я могла спокойно обдумать ситуацию. По идее, если я выпила водку с клофелином, значит, мне давно пора уже засыпать. Может, он специально не входит – ждёт, когда я полностью отрублюсь? Тогда надо бы доигрывать свою роль до конца, а именно: ложиться на кровать и делать вид, что сплю. Иначе он сразу заподозрит неладное и не станет ничего предпринимать. А потом пойди докажи в суде, что он не верблюд.

У двери послышались шаги, и я не стала больше раздумывать – затушила сигарету в пепельнице на полу, упала на подушку, раскинув руки в стороны, и закрыла глаза.

Дверь открылась, он вошёл и приблизился к кровати. Я слышала, как он дышит, чувствовала на себе его похотливый взгляд и представляла, как жадно облизывает он свои пересохшие губы, как дико блестят глаза и тянутся ко мне его противные, липкие растопыренные руки со скрюченными пальцами.

– Эй, Мария, – раздался его хриплый голос. – Ты что, спишь?

Сейчас я все бросила и ответила! Давай, ублюдок, доставай свои ножи, или что ты там приготовил, и начинай, а потом посмотрим, кто кого. Я не шелохнулась.

– Боже, какая потрясающая фактура, – пробормотал он. Затем тихонько тронул меня за плечо и потряс. – Мария, ты меня слышишь?

А вот этого, подонок, ты никогда не узнаешь, подумала я злорадно.

– Та-ак, отлично, – выдохнул он сипло. – Отрубилась, дурочка. Но до чего ж хороша, стерва…

Он встал, отошёл к камере и начал с ней что-то делать. Вскоре послышалось тихое жужжание, потом щёлкнул выключатель, и мои веки залило ярким светом. Замечательно! Оказывается, этот извращенец все свои кровавые оргии ещё и на плёнку снимает. Теперь только бы отыскать все кассеты, и тогда мне будет ясно, кого он ещё убил, а суду будет достаточно поводов для смертного приговора. Скорей бы уж он начинал своё страшное дело, а то у меня уже чесались руки и пятки на этого мерзавца. Но он, судя по всему, не спешил – растягивал удовольствие. И даже что-то невнятно напевал себе под нос. Громыхнув чем-то, он приблизился и застыл надо мной, громко сопя. Не выдержав такого напряжения, я легонько приоткрыла одно веко.

И ужас охватил меня. Он стоял с длинным мечом с красивой, инкрустированной разноцветными камнями ручкой рядом с кроватью и внимательно разглядывал мои бедра. Меч он держал, положив лезвие на ладонь, и медленно похлопывал. В мутных прищуренных глазах его не было ничего, кроме убийственного, леденящего душу холода. Но даже сейчас я не дрогнула и не вскочила – решила подождать, когда он замахнётся, а там уже и действовать.

Продолжая мурлыкать и не видя, что я подсматриваю, маньяк взял меч двумя руками за рукоятку, примерился, пробуя в ладонях, а затем занёс отточенную сверкающую сталь над моим телом, целясь куда-то в шею…

В следующее мгновение я дико закричала, и он получил такой тычок пяткой в подбородок, что отлетел вместе с мечом к стене и, сильно врезавшись своим поганым затылком, стал сползать по ней на пол. Оружие со звоном выпало из его рук, глаза негодяя закрылись, из прокушенной губы обильно потекла кровь. С маньяком было покончено.

Я соскочила на пол, схватила меч, повернувшись к Олегу спиной, и тут произошло что-то невообразимое. Во-первых, маньяк каким-то образом пришёл в себя и прыгнул мне на спину.

– Ты что, дура?! – завопил он. – Ты что творишь??

Но это ещё полбеды. Откуда-то со стороны прихожей вдруг послышался страшный грохот, чьи-то голоса и топот. Только тут я поняла, как горько ошибалась! Оказывается, тут был не один, а целая стая голодных и кровожадных убийц! И все они сейчас спешили на помощь своему дружку, который висел на мне, обвив шею руками, пытаясь задушить, и что-то нечленораздельное хрипел.

Недолго думая, я ткнула кулаком через плечо. Кулак попал во что-то твёрдое, оно громко звякнуло, видимо, это был лоб, и Олег, разжав руки, свалился на пол. Я же, держа в руках меч, бросилась к двери, чтобы не дать войти в спальню остальным, а встретить их в узких дверях и покрошить в мелкую стружку. В этот момент дверь распахнулась, и моему изумлённому взору предстал… о господи, мой замечательный босс…

Глаза у него были на лбу, волосы стояли дыбом, рот широко раскрыт, а в руках дрожал пистолет, направленный мне в лоб. Совершенно голой, испачканной кровью, с дико горящими глазами и занесённым над головой мечом – такой он увидел свою скромную, трудолюбивую секретаршу.

– Босс?!!! – ошарашенно воскликнула я.

– Мария? – не менее ошарашенно пробормотал он, уставившись почему-то на мою грудь. – О боже, ты жива…

– Что вы здесь делаете? – вырвалось из меня.

– Где он? – босс опустил пистолет и отвёл глаза.

– Там. – Я кивнула за дверь и прижала меч к груди, прикрывая наготу. – Как вы сюда попали?

Словно не слыша, он отодвинул меня в сторону, вошёл и увидел лежащего без движения скорченного продюсера. Все лицо его было испачкано кровью, которая текла уже и из разбитой брови, глаза были закрыты, и казалось, он совсем не дышал. Наклонившись, Родион пошупал пульс на руке, вздохнул, распрямился, осмотрел комнату, задержав взгляд на камере, и хмуро спросил:

– Что это с ним?

– Неудачно упал, пытаясь отрубить мне голову вот этим, – и я показала глазами на меч.