За нейтральной полосой

Фонарь неестественно медленно переводится. Луч тугой, напоминает собой тяжелую дубинку...

И в это время Сохно в скачке бьет заточенным ребром лопатки прямо в лоб. Майор не дожидается результатов своего удара, сразу – два шага вперед, сильный толчок в плечо рабочему, отчего тот просто падает, одновременный разворот своего тела для завершения размаха по полной амплитуде, и еще один скачок с ударом. Боевик даже повернуться не успевает и не понимает, откуда пришла к нему смерть...

* * *

Полковник Согрин и майор Афанасьев в темноте добираются по главному коридору до новой развилки. Однако перед ними не стоит задача выбора. Левый рукав более широкий, кроме того, он доносит недалекие звуки и легкий запах гари. Но обстановка заставляет быть осторожными, и именно осторожность заставляет пренебречь правилами безопасности и ради безопасности же, отставив руку в сторону, включить на мгновение фонарь. Рука отставляется для того, чтобы случайный выстрел, если он раздастся из темноты, прошел в стороне. Обычно стреляют, ориентируясь на положение, при котором фонарь держат перед собой.

В малом коридоре, метрах в восьми от основного, видна перегораживающая проход металлическая дверь. Удается даже рассмотреть внешний засов. Следовательно, дверь открывается снаружи. Очевидно, сюда закрывают пленных рабочих, когда их смена заканчивается.

– Рапсодия, я Бандит. С бандитами покончено. У меня один из пленных рабочих. Мальчик... Дождитесь, он даст информацию.

– Я Рапсодия. Понял тебя... Догоняй...

Шаги в коридоре раздаются через пару минут. Шаги одного человека. Это пленный рабочий. Сохно передвигается за его спиной совершенно неслышимый.

– Куда первые двое ходили? – спрашивает Согрин, когда майор с рабочим оказываются в трех шагах от них.

– Склад готовой продукции. Мальчик говорит, там около пятисот килограммов рицина.

Полковник на мгновение включает фонарь, чтобы посмотреть в лицо мальчику. Это в самом деле мальчик, но с изможденным старческим лицом, изъеденным морщинами.

– Ты откуда, сынок? – тихо спрашивает Согрин. Теперь уже не в микрофон.

– Из Ярославля... – отвечает рабочий севшим хриплым голосом.

– Как тебя зовут?

– Анатолий.

– Сюда, Толя, как попал?

– Из Москвы... Студент-заочник... Экзамены сдал, посидели, выпили, и все... В машине очнулся... Вместе с остальными...

– Химик?

– Собирался стать... А здесь... На всю жизнь нахимичился... Хватит...

– Ладно... Это потом расскажешь... Сейчас расскажи нам, что нас ждет дальше по коридору...

2

Басаргин отпускает Пулата по его просьбе, чтобы тот уладил какие-то личные дела. На два дня. Но заранее обговаривает условие: в случае надобности «маленький капитан» обязан в течение часа после телефонного предупреждения явиться в офис или туда, куда будет необходимо.

– Я буду находиться недалеко. Успею. Может быть, и за день справлюсь. Звони... – соглашается Виталий и торопливо уходит.

А сам Александр уже готов встретить Зураба.

Дорога так переполнена автомобилями, что напоминает фужер с шампанским, из которого пытается вырваться пена. Кто как может, тот так и вырывается – кто по встречной полосе, кто через тротуар или напрямую через придорожный сугроб, если мощность машины и ее клиренс позволяют это сделать. Басаргин едет в аэропорт вместе с Заремой и маленьким Арчи [18] – Зураб прилетает со ставропольским рейсом. По дороге извиняется перед Заремой, что вынужден сразу отправить ее мужа в новую командировку, даже не дав ему времени заглянуть домой... Билет Александр уже заказал.

18

Зарема, Арчи – герои романа «Специальный рейд».

– Опять в Чечню? – вздыхает Зарема.

– Нет. На сей раз на Урал. Его там ждет не дождется Доктор.

Маленький Арчи, после всего происшедшего с ним и с его матерью, прошел два курса лечения у психотерапевта и теперь может разговаривать. Но часто просто не хочет. Молчание вошло у него в привычку. Он слушает, все понимает, сам никогда не начинает говорить и отвечает только тогда, когда ему несколько раз повторят один и тот же вопрос. Басаргин знает это и к мальчику не обращается.

Зураб еще не знает о том, что ему предстоит. Он выходит через служебный выход, потому что, как положено по правилам гражданской авиации, на время полета сдавал свой пистолет экипажу и сейчас получил его обратно. Видит встречающих и улыбается. Зарема, как воспитанная восточная женщина, проявляет сдержанность в чувствах, но Арчи откровенно радуется и бросается вперед, чтобы обнять Зураба. С Зурабом он с удовольствием разговаривает.

Мужчины пожимают друг другу руки.

– Извини... – сразу приступает к делу Басаргин. – Ты с самолета пересаживаешься на самолет. Через полчаса посадка на екатеринбургский рейс. Туда же прилетает из Баку Тобако. Встретитесь с ним – и на машине в соседнюю область... Доктор подгонит за вами транспорт... Билет заказан. Сейчас не время, потом поговорим. За полчаса доложить успеешь?

– Все в документах... – Зураб протягивает толстую папку. – Пробеги глазами. Если что-то не ясно, я объясню...

– Документы?.. – не заканчивает Александр фразу, но Зураб его понимает:

– Секретных нет. Там мое изложение событий. В основном по операциям спецназа ГРУ и материалам ФСБ. И некоторые из агентурных сведений. Посмотри.

Он оставляет рядом с командиром большую спортивную сумку, а сам направляется в сторону кассы. Арчи уже вцепился в руку отчима так, что не отцепишь. С другой стороны его берет под руку Зарема. Александр смотрит по сторонам, но свободного сидячего места не видно, и он прислоняется спиной к колонне, чтобы пробежать глазами, как посоветовал Зураб, отчет о его командировке.

* * *

С документами вроде бы все ясно... Секретных среди них, кажется, в самом деле нет, однако нежелательно, чтобы такие документы попадали в руки представителям прессы. Это может вызвать скандал.

Зураб улетает, Басаргин отвозит Зарему с Арчи домой, а сам звонит из машины генералу Астахову в штаб управления антитеррора «Альфа».

– Добрый день, Владимир Васильевич. Басаргин беспокоит. Вы не могли бы выделить мне полчаса для интересной беседы?

– Легок, что называется, на помине... – громко усмехается генерал в трубку. – Я вам пять минут назад и в офис, и домой звонил. Никто не отвечает.

– Жена в мастерской, близнецы в школе, личный состав изображает собой свору гончих псов – унеслись в поисках истины. Так я подъезжаю...

– Тоже за истиной...

– Истиной поделиться.

– Жду! Думаю, у нас с вами опять сходятся интересы... Если вы ищете меня, а я ищу вас, нам есть что обсудить...

Через сорок минут, пробившись, по примеру Тобако, в центр города по узким боковым улочкам, Басаргин паркует машину у подъезда и поднимается в управление антитеррора. При этом делает значительный обход, чтобы пройти коридором бывшего своего управления, хотя не заходит ни в некогда свой кабинет, ни к своему бывшему начальнику полковнику Баранову. И так задержался в дорожных пробках, а время, когда остался в столице один во всех лицах, следует беречь. Тем более что отправил перед отъездом в аэропорт запрос в штаб-квартиру. Доктор очень ждет ответа на этот запрос. По возвращении следует его немедленно переслать.