За первого встречного

Домой бежала со всех ног. После быстрого перекуса принялась за уборку, предварительно распахнув настежь все окна и двери. Свежий воздух тут же наполнил замершие во времени помещения и прогнал затхлость.

На мытье полов ушло много времени, еще больше – на стирку. Не помня себя от усталости, рухнула в постель и проспала всю ночь.

Два дня спустя, еще на рассвете, когда через Глэйворк шел поезд из столицы, меня разбудил стук в дверь.

Мой муж, чье имя я уже почти забыла, а внешность вовсе не запомнила, был явно зол. В сером влажном тумане он стоял перед крыльцом и гневно сверлил меня взглядом.

– Мне стоило подарить вам жилье поближе к столице, – буркнул он, перепрыгивая через ступеньки. Вошел в дом, сбросил пальто на спинку стула.

– Я бы, конечно, не отказалась от жилья в окрестностях столицы, но с чего вдруг вы об этом задумались? – неуверенно спросила я, запирая дверь на засов.

– Чай есть?

– Прошу на кухню.

Расположившись за круглым столом у окна, через которое беспрепятственно можно было разглядеть высоченные кедры, Рэймонд уже не казался закипающим чайником. Глаза его потеплели, бледные от холода щеки порозовели.

– Не знаю, могу ли я что-то спрашивать, – начала я, – но все же уточню: вы приехали забрать у меня подарок?

– Да брось, – поморщился он. – И давай на “ты”? Женаты, как никак.

– Так что вас… тебя привело в… мой дом?

– Дядя. Его не устроило свидетельство о браке, решил, что я купил эту “бумажку”. Хочет лично с тобой познакомиться. Я пытался убедить его, что в ближайший месяц ты не готова к гостям, и он вроде успокоился, но стал спрашивать, почему медовый месяц мы празднуем раздельно.

– Потому что ты занят работой? – предположила я.

– Ближайшие три недели я в отпуске. Взял время для того, чтобы найти жену, а делами пока занимается мой помощник, – Рэймонд со вздохом глотнул чай. – Поэтому я здесь. Мой дядя не должен догадаться, что наш брак подстроен. Мало того что мое наследство перейдет к нему в случае, если обман раскроется, так он еще и с радостью отправит нас за решетку.

– Какие у вас теплые родственные чувства, – пробормотала я.

– Все, что нас связывает – папино завещание. По нему я имею право получить наследство, только когда женюсь, а если этого не произойдет, то оно перейдет Дорбену. И нет, я не жажду захапать себе все деньги и имущество, но сплю и вижу, как оставлю дядю без всего. Он не заслужил того, что мне оставил отец.

– Я так понимаю, развестись в ближайшее время мы не сможем?

– Сможем. Но придется немного поиграть, – Рэймонд грустно усмехнулся. – Уверен, со дня на день в Глэйворк примчатся друзья Дорбена, чтобы следить за мной, и у них не должно возникнуть ни капли сомнения в нашей с тобой великой любви. По легенде, мы в медовом месяце, а уехали в Глэйворк, потому что я хотел показать тебе свою родину.

– Родину?

– Я родился здесь и рос до семи лет, потом моя мать вдруг вспомнила, что никогда не хотела детей, и сбежала в столицу. Отец отправился за ней, но не нашел. Он воспитывал меня в одиночку и возвращаться в Глэйворк больше не желал.

– Какая грустная история…

– Она закончится еще более грустно, если хоть кто-нибудь поймет, что ты и я не настоящие влюбленные, понимаешь?

– Сорок лет тюрьмы, – сиплым от страха голосом сказала я. – Знаю, да. Но что нам делать?

– Ничего особенного. Спать будем в разных спальнях, разумеется, и дома заниматься каждый своим делом. В городе или при гостях притворимся влюбленными. Дяде надоест следить, и вскоре он отзовет своих помощников, я получу наследство, и мы разойдемся. Ну, скажем, что ты мне изменила.

– Почему именно я?

– Хорошо, я. Ты не выдержала предательства и подала на развод, отсудила у меня отчий дом и осталась в нем жить. Конец.

Я хлебнула чай, взглядом встречая просыпающееся солнце, которое тут же скрылось за тучами, и город вновь стал серым. Чувствую, никакой спокойной жизни мне не видать в ближайшее время, но отказаться от авантюры не смогла бы – этот дом мне очень полюбился, несмотря на то, что прожила в нем всего два дня.

ГЛАВА 4

За Рэймондом наблюдала из-под полуопущенных ресниц. Мужчина хмуро косился на заросший двор, а я нервно подергивала ногой под столом. Проблема с оплатой электричества и воды решилась, этим будет заниматься мой муж, но как мне с ним жить? Я никогда раньше не пересекалась с мужчинами в темном коридоре, когда брела среди ночи на кухню, чтобы съесть остатки ужина. Что, если он увидит меня в ночной сорочке или в ванной в одном полотенце? Ванная комната-то всего одна!

Занятая этими мыслями, не заметила, как начала поправлять волосы, и осанка вдруг выпрямилась, плечи расправились.

– С чего начнем, Авелина?

– А? – не поняла я.

– Я говорил, что этот дом гостевой и он может приносить деньги. Так с чего начнем возвращение ему статуса гостиницы?

– Я в этом ни капли не разбираюсь, – расстроенно покачав головой, осмотрела кухню. – Мне кажется, что в самом доме ремонтировать нечего, он в прекрасном состоянии, а вот двор нужно расчистить.

– Этим займутся, – отмахнулся Рэймонд. – Местные мужики за бочонок пива новый дом построят, не только сорняки выдерут.

– Может, не стоит нанимать кого-то за бочонок? Там работы-то всего ничего, сами справимся.

– Сами?

– Вот этими штуками, – я вскинула руки и пошевелила пальцами, показывая мужу ладони. – Еще понадобится пара граблей и коса.

Темные брови Рэймонда поползли вверх, в серых глазах мелькнуло недоумение. Мужчина, не отрывая от меня взгляда, залпом прикончил чай и отставил чашку в сторону.

– Грабли и коса, – хмыкнул он неуверенно. – Ты умеешь ими пользоваться?

– А ты нет?

– Не приходилось.

Я сникла. Грабли в руках держать умела, но только для того, чтобы отбиваться ими от соседского пса. Случилось как-то раз недоразумение, после которого я стала панически бояться собак, даже самых маленьких.

– Наймем кого-то за бочонок пива? – спросил Рэймонд осторожно.

– Не вижу смысла. Не стану же я каждый раз звать рабочих, пора и самой чему-то научиться.

Решимости мне было не занимать, хотя бы потому, что я была уверена: муж сделает всю основную работу сам. В тот момент я даже не подозревала, что Рэймонд косу от граблей не отличает.