За порогом Победы

Ни Фридебург, ни Оксениус акта не подписывали. Кроме того, Йодль подписал еще один документ на английском языке. Содержание этого документа российским читателям почти неизвестно. Он озаглавлен «Обязательство германских представителей перед союзническими верховными командованиями:

«Обязательство германских представителей перед союзническими верховными командованиями

Достигнута договоренность с подписавшимися ниже германскими представителями о том, что нижеперечисленные германские военнослужащие прибудут с соответствующими полномочиями в указанные Верховным главнокомандующим Союзных Экспедиционных сил и Советским Верховным командованием время и место для осуществления официальной ратификации от имени Германского Верховного командования этого акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.

Верховный главнокомандующий

Главнокомандующий сухопутными войсками

Главнокомандующий военно-морским флотом

Главнокомандующий военно-воздушными силами.

Подписал Йодль, представляющий германское Верховное командование.

2 час. 41 мин. 7 мая 1945 г.

Реймс, Франция» [2] .

2

Цит. по: Germany Surrenders Unconditionally. Facsimiles of the documents. Washington, 1945, р. 30.

Затем представители вооруженных сил коалиции своими подписями подтвердили, что акт был подписан в их присутствии. От имени верховного командующего Союзными Экспедиционными силами документ подписал Смит, от имени Советского Верховного командования Суслопаров, подписавшийся латинскими буквами. В качестве свидетеля от имени французской армии акт подписал Севез [3] . После подписания слово попросил Йодль и, получив разрешение, заявил: «Генерал, этой подписью германский народ и германские вооруженные силы полностью отдают себя на милость победителей. В этой войне, продолжавшейся более пяти лет, германский народ и его вооруженные силы осознали и пострадали, может быть больше, чем любой другой народ мира. В этот час я могу лишь выразить надежду, что победитель отнесется к ним с великодушием» [4] . Ответа на слова Йодля не последовало. Вся процедура длилась 7 минут. После этого Йодль, Aридебург и Оксениус были доставлены в другое здание, являвшееся резиденцией Эйзенхауэра, которого они увидели впервые. Беседа продолжалась две минуты.

3

F.С. Pogue. United States Army in World War II. The European Theater of Operations. The Supreme Command. Washington, 1954. рр. 485 — 490.

4

Все подписанные в Реймсе документы хранятся в Национальном архиве США.

На вопрос Эйзенхауэра, осознают ли германские уполномоченные всю важность подписанного ими акта и будут ли соблюдены условия капитуляции, был дан утвердительный ответ. Затем Эйзенхауэр беседовал с офицерами своего штаба, а также с советскими представителями. Утром 7 мая 1945 года было распространено коммюнике штаба Верховного главнокомандования Экспедиционными силами союзников, которое начиналось следующими словами: «Союзники официально сообщают о капитуляции Германии. Подписание состоялось в Реймсе, в штаб-квартире Эйзенхауэра…» [5] Одновременно Эйзенхауэр направил всем подчиненным штабам телеграмму с пометкой «срочно», гласившую: «Миссия союзнических сил закончилась 7мая 1945 года в 2 часа 41 мин. по местному времени».

5

Помещение в здании технического колледжа г. Реймс во Франции, где 7мая 1945 года был подписан акт о военной капитуляции германских вооруженных сил, через два месяца после этого события было официально передано вооруженными силами США городскому муниципалитету и с тех пор является городской достопримечательностью. В 1985 году в связи с 40-летием Победы рядом с мемориальным залом в отдельном помещении была открыта экспозиция документов и фотографий, посвященных окончанию войны в Европе. Этот муниципальный музейный комплекс из двух помещений посещают ежегодно около 10 тысяч человек.

Представляется интересной история участия генерал-майора Суслопарова в подписании акта о капитуляции Германии в Реймсе.

Когда Эйзенхауэр принял решение о подписании акта о военной капитуляции, не был решен главный вопрос: а как же русские? Ближайший имеющий полномочия представитель советского командования в это время находился в Париже, в 125 км от Реймса. Дениц же меж тем отчаянно торопил Йодля — подписывать как можно скорее, чтобы хотя бы формально, но капитуляция прошла без русских! Эйзенхауэр связался с Монтгомери. Тот дал незамедлительный ответ: подписывать! А русские? «Поставить в известность», — ответил фельдмаршал. Советским представителем, которого «поставили в известность», был начальник советской военной миссии при штабе западных союзников генерал-лейтенант Иван Алексеевич Суслопаров, к которому вечером 6 мая прилетел адъютант Эйзенхауэра с приглашением главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. Суслопаров послал донесение в Москву и вылетел в Реймс. Дуайт Эйзенхауэр принял его с подчеркнутой любезностью. Пригласил на ужин. Перед тем как сесть за стол, сообщил, что в штабе сейчас находится генерал Йодль. Недавно, мол, прибыл от Деница с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками.

— Вы с ним уже встречались? — уточнил Суслопаров. — Мы беседовали, — уклончиво улыбнулся Эйзенхауэр.

Суслопаров был вне себя от гнева, но сдержался. Генерал всегда помнил, какая миссия ему здесь поручена. Подобная игра нервов была уже не в новинку. Несколько дней назад, 29 апреля, командующий группой армий «Ц» в Италии генерал-полковник Фитингоф-Шеель рвался в Казерту подписать капитуляцию своих войск. Пришлось проявить волю, добиться, чтобы при этом акте присутствовал и советский представитель — генерал Кисленко.

— Значит, перед вами капитулировать, а с нами… — Суслопаров дипломатично не закончил.

— Ну… воевать дальше, конечно, — иронично договорил за него Эйзенхауэр. — Но мы не допустим, — тут же добавил он. И пригласил к столу. Опыт и интуиция подсказывали Суслопарову, что этим разговором дело не закончится.

Вечером его снова пригласили к Эйзенхауэру. Тот сообщил, что после состоявшихся переговоров немцы согласились подписать соответствующие акт. И вручил документ. Подписание было назначено на 2 часа 30 минут 7 мая 1945 года в помещении оперативного отдела. Суслопаров стал читать. Германское командование обязывалось отдать приказ о прекращении военных действий в 00 часов 01 минуту 9 мая. Все германские войска должны были оставаться на занимаемых позициях. Запрещалось выводить из строя вооружение. Гарантировалось исполнение всех приказов главнокомандующего союзными экспедиционными силами и советского Верховного главнокомандования… Казалось бы, все правильно. Но Суслопаров прекрасно знал, что какой бы документ тут, в Реймсе, ни подписали, война на советско-германском фронте все равно будет продолжаться. Потому что прекрасно знал, что Дениц планирует отвести свои войска на гостеприимный Запад. Знал Суслопаров и о том, что Черчилль всеми силами старается не допустить подписания акта на территории поверженного противника, то есть в Берлине. Знал о тайном распоряжении Черчилля собирать германское оружие и сохранять командный состав. Он понимал, что Запад очень спешит с этим актом о капитуляции, чтобы начать другую игру против СССР. Суслопаров немедленно дал телеграмму в Кремль. Но время шло, а Москва молчала. Снова пришли от Эйзенхауэра, чтобы пригласить в штаб на подписание. И перед генералом Суслопаровым встал тяжелый вопрос: подписать или нет? Если подпишешь без согласия Сталина, то это… В общем, немыслимо! Не подпишешь — значит окажешь содействие реализации нацистской идеи о сепаратном мире. Короче говоря, Суслопаров принял историческое решение подписать. В 2 часа 41 минуту протокол о капитуляции был подписан. Однако Суслопаров настоял на чрезвычайно важном примечании. Согласно ему «церемония подписания акта о капитуляции должна быть повторена еще раз, если этого потребует одно из государств-союзников». Суслопаров немедленно направил доклад в Москву. А оттуда как раз подоcпела долгожданная депеша: никаких капитуляций в Реймсе не подписывать! Кто так задержал ответ Москвы — до сих пор непонятно.

Сталин, как известно, весьма категорично выразил свою точку зрения: «Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, — в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». Это было справедливо и правильно, и ни у кого не повернулся тогда язык возразить. 8 мая в пригороде Берлина Карлсхорсте Реймский протокол о безоговорочной капитуляции был ратифицирован представителями верховного командования стран-союзниц. Тем более что в спешке в Реймс не пригласили на подписание представителей Франции, и французский главнокомандующий Делатр де Тассиньи негодовал.

А вот как описывает ее бывший начальник генерального штаба Красной Армии С. М. Штеменко в своих мемуарах. Он отмечает, что 6 мая к Суслопарову прилетел адъютант Эйзенхауэра и передал приглашение главнокомандующего срочно прибыть в его штаб. Эйзенхауэр принял советского генерала в своей резиденции и сказал, что прибыл гитлеровский генерал Йодль с предложением капитулировать перед англо-американскими войсками и воевать против СССР. Суслопаров ответил главе англо-американского командования, что существуют обязательства, совместно принятые членами антигитлеровской коалиции, относительно безоговорочной капитуляции противника на всех фронтах, в том числе, конечно, и на Восточном фронте. Эйзенхауэр сообщил, что он потребовал от Йодля полной капитуляции Германии и не примет никакой иной. Затем главнокомандующий попросил Суслопарова сообщить в Москву текст документа о капитуляции, получить там одобрение и подписать его от имени Советского Союза.

Суслопарову оставалось совсем немного времени, чтобы получить инструкции своего правительства. Он передал телеграмму в Москву о предстоящем подписании документа о капитуляции и попросил указаний. Пока телеграмма Суслопарова была доложена по назначению, прошло несколько часов. В Реймсе наступила полночь, и настало время подписывать капитуляцию. Инструкции же из Москвы не приходили. Суслопаров принял решение подписать документ. В то же время, пишет Штеменко, он, обеспечивая возможность для Советского правительства повлиять в случае необходимости на последующий ход событий, сделал примечание к документу. В примечании говорилось, что «данный протокол о военной капитуляции не исключает в дальнейшем подписания иного, более совершенного акта о капитуляции Германии, если о том заявит какое-либо союзное правительство». По словам Штеменко, Эйзенхауэр и представители других держав при штабе с примечанием Суслопарова согласились. Как повествует далее Штеменко, Эйзенхауэр поздравил Суслопарова с подписанием акта. «Последний направил свой доклад в Москву. А оттуда между тем шла встречная депеша, где указывалось: никаких документов не подписывать!.. Только в Берлине, 9 мая, после процедуры подписания Акта о капитуляции И. А. Суслопаров узнал, что Сталин лично по телефону сообщил Вышинскому, что не имеет претензий к действиям генерала в Реймсе» [6] .

6

ШтеменкоС. М, Генеральный штаб в годы войны. М., 1981. С. 424 — 426, 436.

Заслуживает внимания также история с текстом акта о капитуляции, подписанным в Реймсе. В принципе документ о капитуляции не должен был порождать никаких проблем. Все было давно согласовано между союзниками. Документ был разработан и согласован трехсторонней Европейской консультативный комиссией (ЕКК), заседавшей в Лондоне, а затем подписан ее членами 25 июля 1944 года. Документ, озаглавленный «Безоговорочная капитуляция Германии» [7] , был утвержден без поправок правительством США 9 августа 1944 года, правительством СССР 21 августа 1944 года и правительством Англии 21 сентября 1944 года. По условиям этого документа капитуляция Германии должна была быть безоговорочной и единовременной на всех фронтах, на востоке и на западе. Немецкие армии должны были оставаться на месте и сложить оружие перед тем противником, который противостоял им. В связи с крымским решением «Большой тройки» включить Францию в число оккупирующих Германию держав, 1 мая 1945 года в рамках ЕКК было утверждено и подписано соглашение между правительствами трех держав и Францией относительно изменений в документе о безоговорочной капитуляции Германии от 25 июля 1944 года. Все изменения сводились лишь к включению в текст в надлежащих местах слов «французская Республика» и соответствующих этим словам эквивалентов. Это соглашение было утверждено правительствами Англии и Франции 15 мая 1945 года уже после подписания актов о капитуляции Германии. Правительства СССР и США считали, что специального утверждения этого соглашения не требуется, поскольку это предусматривалось решением Крымской конференции [8] .

7

Принцип безоговорочной капитуляции стран-агрессоров был выдвинут президентом Ф. Рузвельтом в январе 1943 г. и затем зафиксирован министрами иностранных дел СССР, США и Великобритании в Декларации о всеобщей безопасности на конференции в Москве, в октябре 1943 г.

8

МИД СССР. Отчет о работе Европейской консультативной комиссии. М., 1947. С. 22, 26 — 32, 34 — 37.

Таким образом, когда германское командование запрашивало о возможности сложить оружие, единственным официальным документом для подписания был документ от 25 июля 1944 года. В штаб Эйзенхауэра в Реймсе в марте 1945 года был направлен текст именно этого документа. Однако акт о военной капитуляции, подписанный 7 мая в Реймсе, не был тем согласованным документом, который выработала ЕКК. Этот документ был заменен другим и имел с ним мало общего.

Документ, выработанный ЕКК, представлял собой обширный текст из четырнадцати четко сформулированных статей, в которых, помимо военных условий капитуляции, также говорилось, что СССР, США и Англия «будут обладать в отношении Германии верховной властью» и предъявят дополнительные политические, административные, экономические, финансовые, военные и другие требования [9] . В противоположность этому текст, подписанный в Реймсе, был кратким, содержавшим всего пять статей. Он был озаглавлен «Акт о военной капитуляции» и касался исключительно вопроса о капитуляции немецких армий на поле боя.

9

25 июля 1945 г. представителями СССР, США, Англии и Франции в ЕКК было утверждено и подписано соглашение о некоторых дополнительных требованиях к Германии.