За последним порогом. Тени Севера

– Плохой вариант, Эрик, – покачал я головой. – История с гусем – это, конечно, смешно, но ещё одна-две подобные истории, и тебя станут воспринимать, как комическую фигуру. Это неприемлемо для репутации семейства. Интервью ты можешь не давать, но прятать тебя тоже нельзя. Так что нам придётся брать дело в свои руки. Встретишься с Есенией Ждановой и согласуешь с ней то, что мы готовы о тебе рассказать, а затем мы устроим пресс-конференцию, ну и вообще покажем тебя публике.

– Без этого никак? – тоскливо спросил Эрик.

– Без этого никак, – сочувственно подтвердил я. – Ты уже публичная фигура из тех, про кого пишут в светской хронике. На твоей свадьбе будет присутствовать вся верхушка княжества, включая князя. И к этой верхушке ты и сам станешь принадлежать. Привыкай к постоянному вниманию, к тому, что тебя будут узнавать на улице, к тому, что о твоих поступках будут писать в газетах. Ты больше не сможешь ездить в дешёвом самобеге, обедать в дешёвом кафе, носить дешёвые вещи.

– Я до этого как-то не осознавал всех последствий, – пожаловался он.

– Не хочешь передумать? – полюбопытствовал я.

– Нет, конечно, – решительно отказался он. – Просто не задумывался раньше обо всём этом.

– Такова цена, Эрик, – пожал плечами я. – И я скажу тебе больше. В самое ближайшее время ты начнёшь учиться – Есения организует для тебя уроки этикета. Ещё будешь учить кодексы и дворянский реестр. Ты входишь в аристократическую семью, и к тебе будут очень внимательно присматриваться и наши друзья, и наши враги. Ты не должен дать им возможности заявить, что Арди взяли в семью какого-то навозника, понимаешь?

– Понимаю, – мрачно ответил Эрик.

В душе я ему, конечно, посочувствовал. Ему действительно предстоит эти месяцы учиться в поте лица, и деваться ему некуда. Не удивлюсь, если он в глубине души уже немного пожалел, что связался с матерью.

– И начинай постепенно разбираться с делами дружины, – посоветовал я, – потому что через пару недель мы с Леной надолго уедем по делам княжества. За старшего я тебя не оставлю, поскольку официального статуса у тебя пока нет, но ты будешь помогать Кире во всех вопросах, связанных с дружиной и службой безопасности.

Эрик задумчиво кивнул.

Глава 3

Каждый раз, когда я вспоминал о предстоящей поездке, у меня портилось настроение и накатывали дурные предчувствия. Ничего конкретного, разумеется, просто ясное ощущение, что дело не обойдётся без неприятностей. Собственно, от путешествия в компании Драганы сложно ожидать чего-то иного, без проблем там не обойдётся, вот только Драгана в состоянии постоять за себя, а мы с Ленкой не очень. Мы, конечно, не такие уж и беспомощные, но всё же к серьёзным приключениям, в отличие от неё, не готовы. Впрочем, как показывает опыт, Драгана способна легко и непринуждённо влезть туда, куда бы ей и самой влезать не стоило.

Как бы то ни было, я начал задумываться, что будет с семьёй, если мы не вернёмся. Мы редко задумываемся о своей смерти, и обычно живём, полагая себя бессмертными. Рано или поздно мир доказывает нам, что это не так, и тем, кто от нас зависит, при этом часто приходится нелегко. Кто мог бы меня заменить? Мама вряд ли подхватит упавшее знамя – она так и будет заниматься своей клиникой, даже не задумываясь, что её деньги – это просто деньги, а вовсе не состояние, на котором может основываться благополучие семьи. Деньги уходят так же легко, как и пришли, а состояние приумножается столетиями. Вот Зайка это понимает, но с её полным отсутствием стратегического мышления от этого понимания толку мало. Правда, кроме неё вариантов особо и не прослеживалось.

Одним словом, умирать мне было ни в коем случае нельзя, и эта мысль здорово портила мне настроение. Не говоря уж о том, что размышления на эту тему вообще хорошему настроению не способствовали. Хотя не преувеличиваю ли я свою незаменимость? Могилы полны незаменимыми, но мир от этого вовсе не рухнул, даже наоборот, живёт и процветает.

За тяжёлыми думами я даже не заметил, как мы доехали до Масляного конца.

– Как у вас дела – всё спокойно? – поинтересовался я у заглянувшего в машину старшего охраны.

– У нас сейчас всегда спокойно, господин, – усмехнулся тот. – Как Мокшев съехал, так сразу стало спокойно.

Федот Мокшев выпил у нас немало крови – главным образом своей уверенностью, что он имеет полное право гонять по улицам изрядно поддатым. Правда, за свои права он боролся, только будучи пьяным, а трезвым вёл себя довольно смирно, но поскольку пьяным он бывал часто, то в конце концов достал нас окончательно, и мы заставили его съехать. Я незаметно поморщился – методы при этом пришлось использовать довольно грязные, так что гордиться победой определённо не стоило.

– Так он что – единственным скандалистом был? – слегка удивился я. – Больше ни с кем проблем нет?

– Ещё двое есть проблемных, но когда мы за Федота всерьёз взялись, они на это дело посмотрели и сразу успокоились. Больше не скандалят – смотрят волком, но молчат.

– А эти из-за чего скандалили? Тоже по пьяни?

– Да нет, они больше из-за денег. Особенно счета за охрану им не нравились – постоянно у нас на пропускном выступали насчёт того, что им это не нужно, и вообще что мы дармоеды, и их грабим.

– Не устаю я удивляться людям, – покачал я головой. – Нравятся им чистые улицы, но пусть за уборку кто-нибудь другой платит. И в безопасном квартале им нравится жить, но только если охрану другие оплачивают. А то, что их дома сейчас стоят в два раза дороже, чем в соседних районах, это как бы само собой случилось, и они за это никому ничего не должны.

– Всем нравится, когда другие за них платят, – мудро заметил боец, – только не у всех хватает духу это требовать.

– Это верно подмечено, – хмыкнул я. – Ладно, если опять решат поскандалить, посылайте ко мне. Скажите, что я с интересом выслушаю их соображения, почему мне следует оплачивать их счета. Демид, – обратился я к водителю, – езжай до управления один, а я пешком прогуляюсь.

Прогулка немного развеяла мрачные мысли, и к тому времени, как я добрался до здания управления, я уже был способен оценивать ситуацию без лишних эмоций. Зайка обнаружилась в своём кабинете.

– Надо бы кое-что обсудить, Кира, – сказал я ей. – Только не здесь. У тебя кабинет прослушивается, а дело семейное. Лучше пойдём, в садике погуляем.

– Почему вы думаете, что мой кабинет кто-то прослушивает? – до глубины души поразилась Зайка, и в растерянности даже споткнулась, вылезая из-за стола. Наивная.