За Пределом

Даэрос считал ножи. Когда закончатся, придется рискнуть.

— Нэрьо, у неё осталось пять ножей. Пожелай мне удачи, и я пойду. Сейчас самое время… наладить отношения. И, да… ты был прав. Ты совершенно ей не нравишься!

Нэрнис хотел удержать брата, но не успел. Даэрос тихо просочился за дверь. Светлый замер, прислонившись спиной к стене коридора. Ну, кто же идет извиняться к вооруженной, кидающей ножи деве? Аль Арвиль воззвал к Создателю, чтобы тот немедленно напомнил Деве Ар Туэль сегодняшнюю клятву. Судя по новым звукам, Создатель напомнил. И не только клятву, но и весь обряд. Нэрнис убеждал себя не вмешиваться и терпел сколько мог. Когда наступило затишье, он не выдержал, но тут же притворил дверь, которую уже было приоткрыл. Если Дева начинает горько плакать и жаловаться, значит, убийство отменяется. Светлый облегченно вздохнул и отправился в обратный путь.

Утром Даэрос на стук в дверь не отозвался. Нэрнис вошел и обнаружил по некоторым признакам, что его драгоценный брат в свою комнату, если и возвращался, то еще до рассвета… Или очень рано встал. Сапог не было, а они вчера уходили босиком. Темный, позвавший его к завтраку доложил, что Открывающий Даэрос и правительница Инэльдэ ушли вниз, осматривать новые внешние строения. Нэрнис понял, что речь идет о его повелительской Цитадели. Прихватив хлеб и кусок мяса, он помчался к нижним выходам, чтобы лично оценить, насколько его брат остался цел после вчерашних мирных переговоров. А если на нем вообще никаких следов битвы нет, то заодно и спросить, когда обещанный следующий обряд.

От нижнего выхода открывался прекрасный вид на его персональную «беседку» сзади. Скальный клык, который Даэрос переточил в это сказочное строение, сверкал в лучах мягкого осеннего солнца. Нэрнис не отказался бы от такого «домика» в детстве. Только поменьше. Теперь же эта большая игрушка намекала своими размерами, что и игры будут другими. Все-таки мрачно получилось. Грозно слишком. И вызывающе. Светлый сначала никого не нашел. Потом прошелся по нижним залам и обнаружил спуск вниз. Значит, обещанную мрачную темницу Даэрос уже сделал. Обидно. Даже его не позвал.

Нэрнис спустился по лестнице и расслышал голоса за поворотом узкого коридора:

— А вот здесь — в этой чаше, будет озеро. Как только брат проснется, заведем сюда воду.

— Озеро? Зачем?

— Инэльдэ, я же не слизень бессердечный. Заточение — само по себе наказание. Пленники смогут здесь гулять и купаться. А зимой… ну, зимой…

— Неужели скользить по льду ради развлечения?

— Прекрасная мысль. Именно ради развлечения.

— Даэрос, а Вы не слишком мягко относитесь к врагам? Как-то это…

— Не слишком. Грустный узник быстрее чахнет. А в хороших условиях живет дольше.

— А не все ли равно?

— Которые «все равно» сюда не попадут. Это же не могильник! По-моему, вполне можно перевести сюда всех наших шестерых пленников. Верда и Свища поселим наверху. Пусть пока пол подметают. Одобряете идею?

— Одобряю. Очень трогательная и практичная идея. Вы, оказывается, можете быть таким очаровательным, Даэрос!

Нэрнис не стал дослушивать взаимные любезности. Судя по разговору — до обряда было еще далеко. А вот идея… Кое-кто Полутемный кое-кого вполне Светлого не далее как вчера высмеял за это зеро. Властелин собрался «лично купать» узников. Ха-ха, значит!

Светлый сосредоточился. Ручей, обтекавший Цитадель по склону, повернул в сторону и стал протискиваться между камней под основание здания.

Снизу раздался визг и рык. Мокрые и злые Даэрос и Инэльдэ выскочили наверх. Нэрнис сидел на подоконнике и качал ногой.

— Нэрьо, ты что делаешшшь!?

— Уников купаю. Лично.

— Инэльдэ, у меня очень заботливый брат. Не надо на него смотреть как на… полоумного. Он же, наверное, не знал, что узников пока нет. — Проходя мимо, Даэрос очень-очень плохо улыбнулся. — Он тренируется. Идемте, Вам надо переодеться.

Чуть погодя Нэрнис услышал, что брат идет обратно.

— Светлый, тебе, что для брата пары идей жалко? Мне ещё вчера обиды надоели. И я вернулся тебя предупредить — сюда идет Прекраснейшая Таильмэ. Несмотря на вчерашний испуг, она, кажется, ищет твоего общества. Развлеки Деву разговором, а я пока Инэльдэ провожу наверх. Даже и не знаю, понравишься ты Таильмэ сегодня или нет — ты где-то по дороге потерял свой бархатный подгузник…

Глава 8

Дракон получился страшный, но противный. Довольно улыбался, глядя на чучело, только Даэрос. Ну, никто не опознал бы в странном чудовище известный сказочный персонаж. Некоторые атрибуты присутствовали, но общий образ не имел с драконами ничего общего — ни с воздушными, ни с водными. Неопознаваемого зверя разместили на площадке крутого склона — повыше, чтобы никто не мог рассмотреть это чудо вблизи. Сульс, как творец шедевра чучельной архитектуры, имел собственный выход на площадку для ухода за дивной тварью. Уход требовался регулярный.

Оружейник поставил перед собой задачу — сделать так, чтобы у дракона светились глаза. И решил её просто, как решал и все остальное. Он натянул глазницы выползня на жестяные фонари. В них следовало вставить масляные плошки и зажечь чудовищу взор. Пламенный. Взор не желал возжигаться. Воздуха не хватало, светильники гасли. Даэрос и Нэрнис полночи наблюдали за мучениями Сульса. Чудище гасило один глаз, потом другой и редко, когда оба сразу. Помучившись, оружейник сделал отверстия над глазницами. Тяга, наконец, образовалась, и зверь приобрел не только горящие глаза, но и дымные брови. Масляные светильники немилосердно коптили. Но, издалека это было не очень заметно, и творец остался доволен. После первых суток горения, не совсем подсохшая шкура ссохлась, особенно в области горячих фонарей. Глаза у дракона получились такие выпученные, как будто он увидел себя в зеркале.

Сульс регулярно доливал масло. Этот процесс требовал сноровки и некоторого чувства равновесия. Оружейник проходил по хвосту зверя, пробирался через отверстие в спине внутрь брюха и совершал свой ежевечерний ритуал по доливанию и возжиганию. Изнутри чудище было пустым, как недостроенный корабль и, действительно, имело с кораблями некоторые общие детали.

Пока шкура высыхала, натянутая на камень, Сульс принял кардинальное решение и устроил в бывшей конюшне «верфь». Даэрос был уверен в успехе, еще когда создавал по эскизу оружейника каменную основу для будущего зверя. Но результат превзошел все ожидания. Абсолютно не корабельные сосны предгорий были пущены на «бортовые» балки, и бывший выползень обрел новые ребра в очень большом количестве. Следом за мордой, которая грелась от полыхающих ночами фонарей, бока дракона усохли под осенним солнцем. Пучеглазый дракон стал костлявым и очень голодным на вид.

Поставить чучело на собственные ноги Сульс пытался три дня. Но лапы, набитые опилками, несмотря на дополнительные бычьи — для поддержки хвоста, не желали работать подпорками. Горные ветра грозили покалечить домашнего любимца Черного Властелина. Пришлось укладывать чучело на брюхо. Задние лапы разместили по обе стороны от костлявого туловища пятками вперед. Так обычно падают дети, когда еще толком ходить не научились. Но образ в целом получился не детским. Бычьи ноги свесили на одну сторону, и конструкция приобрела почти законченный облик: голодный, изувеченный жизнью выползень, рожает быка и удивляется. Когда Сульс приделал чудовищу крылья, сшитые из коровьих шкур, ветер опять чуть не испортил всю работу. Части тела «от гигантской летучей мыши» ловили воздух не хуже парусов. Проблему оружейник решил легко. Раз у дракона уже имелись некоторые корабельные части, то почему бы не добавить такую необходимую каждому кораблю вещь, как балласт. Сульс добавил не скупясь, благо недостатка в камнях не ощущалось.