За пригоршню астрала

Свете срочно и обязательно требовалось позвонить. Уже не меньше часа у телефона в неизвестном месте ее звонка дожидался заказчик. И даже если она промазала, ей нужно было в обязательном порядке доложить, что и на старуху бывает непруха. Что в этот раз промазала, но от задания ни в коей мере не отрекается и, будем надеяться, в следующий заход все у нас получится. Иначе заказчик может спустить свору бритоголовых гоблинов уже не на Передерия, а на Свету.

Бочком Светлана выбралась в следующий зал. Чтоб ее искали не на обратной дороге, она собралась обойти спутников по кругу, споро отзвониться в гардеробе, где заметила телефон-автомат, а потом вернуться. Будто заблудилась, потерялась и нашлась.

Торопясь, но в меру, иначе бегущий по музею человек будет неправильно понят, Светлана проскользнула зальчик, где в крашенных золотым витринах потягивались статуэтки из черной меди. А рисунок потолка подражал узорам на денежных знаках. Потом был зал, где украшенный словно вышивкой крестиком потолок подпирали граненые серые колонны, где выставлялись большие и маленькие вазы-кратеры с красными, а точнее — кирпичными состязающимися греками на черном фоне. Где пол был из мелкой мозаики, разделенной контурами греческого лабиринта.

Кажется, ей удалось вести себя на Дворцовой площади так, будто ничего не случилось. Хотя, когда кажется, креститься надо. Ведь поглядывал на нее Герасим Варламович престраннейше. И в Египетском зале, и в зале с салатными стенами… В 1943-ем году в Колумбии была измерена анаконда длиной 11,3 метра — это рекорд для всех известных змей. Так вот, господин Передерий косился на Свету, как на такую анаконду. Или девушке намерещилось?

Потом еще был блекло-голубой и блекло-розовый зал со статуей Гигиеи — богини медицины — с типичной надменной миной старшей медсестры. Меж скульптур плутали посетители, отрешенные как зомби.

Света совершила круг и, сторожко оглядываясь, словно интересуется плохо освещенными оцененными в у. е. копиями керамики «буккеро» в музейной лавке, или взвинченными в цене под иностранцев глянцевыми альбомами-путеводителями, выбралась в гардероб. Две неувядаемые дамы обсуждали портрет государя-императора:

— Этот совсем противный.

— Да ну, просто душка.

Вот телефон на стене, а вот жетончик в кармане. Первый гудок, и сразу шумы — ее звонка ждали с большим нетерпением.

— Алло, Мартын Филиппович?.. — деревянное имя она произнесла как ругательство.

— Нет, вы обознались, — посопев, с превеликим сожалением откликнулась трубка голосом заказчика — гендиректора казино «Рошаль» — и зашлась будто детским плачем — короткими гудками отбоя.

Если бы Света сказала: «Алло, Мартын Геннадьевич?» — это бы значило, что Передерий сражен окончательно и бесповоротно. Было заранее обговорено четыре кодовых сочетания, характеризующих то или иное развитие ситуации.

ФРАГМЕНТ 10 ГЕКСАГРАММА ДА ЧУ «ВОСПИТАНИЕ ВЕЛИКИМ» КЛЫКИ ВЫХОЛОЩЕННОГО ВЕПРЯ

Пятница. По гороскопу друидов заканчиваются дни ореха. Люди орехового знака резки и знают цену себе; им чужда простота и естественность. Тельцов ждут непреодолимые, или преодолимые с великим трудом препятствия. Для Раков первая половина

месяца достаточно трудна из-за действий конкурентов, а также из-за неврозов и самообманов. Скорпион также может столкнуться с рядом осложнений. Козерог должен подвести черту под прежними отношениями, тормозящими продвижение в карьере.

А ветер исполосовывал тучи, словно маньяк бритвой женскую ночную рубашку. Но светлее не становилось, и дождь не прекращался. Распоротое вдоль и поперек небо истекало дождем. А ветер подхватывал горсти капель и швырял в лицо, если нечаянно оглянуться поперек их траектории.

— Почему ты без машины? — будто пытаясь уклониться от неприятной темы, спросила Светлана.

— Это сейчас не главное, — постарался увернуться от особо злого порыва ветра, но схлопотал все-таки порцию дождя Стас.

— А что сейчас главное, милый мой дружочек? — нет, ирония не была ведущей интонацией в голосе девушки. Ирония пыталась заслонить беспокойство, а может быть и страх. И в чем причина этого беспокойства — Стаса интересовало в первую очередь.

— У тебя плохо получается.

— Что?

— Притворяться. На самом деле ты дрожишь не меньше меня. — Стас чувствовал себя крайне неловко в новых плаще и костюме. Плащ продувался ветром, не то, что любимая куртка. Костюм жал под мышками, брюки норовили сползти, а ремень купить не догадался. Да и туфли, честно говоря, натирали.

— А как я должна себя чувствовать под дождем и на ветру? Да еще рядом с психом?

— Признайся, ты тогда не просто так позвонила в газету? — Cтас держал правую руку глубоко в кармане. Словно убийца, прячущий выкидной нож.

Прохожих вокруг, естественно, не было, только редкие машины бороздили лужи. С трех сторон вздымались громады многоэтажек. С одной — за полоской жухлой травы, строительными вагончиками и загадочными бетонными конструкциями долгостроя прятался рябой от дождя Финский залив. На периле моста дрожал под порывами ветра и ждал смерти больной мокрый голубь.

— Легко. Сознаюсь. Я тогда не просто так позвонила в газету.

— Не кривляйся. Это кольцо было приманкой? — Стас пытался говорить, чуть свернув голову в сторону залива. Если последние события творились не наяву, а только мнились, то мания преследования Стаса могла претендовать на место в книге Гиннеса. Ему все время кто-то дышал в затылок, его сопровождали косые взгляды. Стоило ему где-нибудь появиться, как окружающие многозначительно замолкали. И он был не настолько самонадеян, чтобы не бояться со всех сторон нацеленных прослушивающих микрофонов дальнего действия.

— Легко. Сознаюсь. Это кольцо было приманкой.

— Ты ожидала, что на кольцо клюнет кто-то вроде меня?

Света вздохнула, пряча глаза. Но скорее не от Стаса, а от дождя:

— Сознаюсь. Я ожидала, что кое-кто клюнет. Но другой. Звонок в газету оказался ошибкой. Вместо того, кого я искала, появился симпатичный мальчик. Мне было плохо, и симпатичный мальчик оказался как нельзя кстати. Мы с ним чудесно трахнулись. А потом он надумал меня обворовать.

— Я не собирался тебя обворовывать!