За пригоршню баксов

Он задумчиво смотрел прямо перед собой. Ветер трепал его волосы. Ворот дорогой шелковой рубашки был распахнут. Китайгородцев подумал вдруг, что вот точно так же, наверное, возвращались домой после ночных кутежей далекие предки Марецкого. В карете по булыжной мостовой, фонари заглядывали в окошко, а там, в карете, молодой граф – и тоже рубашка шелковая, в прическе легкая небрежность, взгляд так же задумчив.

Китайгородцев бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади никого, чье присутствие могло бы настораживать.

– По Садовому кольцу, – попросил Марецкий. Дорога была почти пустынна в столь ранний час.

– А девчонку ты от меня спрятал, – вдруг сказал Марецкий.

– Спрятал, – не стал отпираться Китайгородцев.

Он по опыту знал, что с клиентами нельзя юлить. Надо четко расставлять акценты. Чтобы он всегда знал, чего можно ждать от телохранителя.

Марецкий не оскорбился. Усмехнулся и посмотрел на Китайгородцева заинтересованно.

– А зачем? – спросил он.

– Это моя работа.

– Твоя работа – девчонок от меня отгонять? – непритворно изумился Марецкий.

– Моя работа заключается в том, чтобы обезопасить клиента от любых неожиданностей. Или неприятностей, если хотите.

– Разве девушка – это неприятности? – развеселился Марецкий.

– Я, надеюсь, не скажу обидных вещей. Я ведь не про вас лично, а про то, чем вполне безобидные поначалу истории иногда заканчиваются. Мужчина выпил, у него настроение хорошее, а рядом девушка красивая. Он хочет ласки, она осторожничает, мужчина становится все настойчивее, и иногда подобное оканчивается крайне плачевно.

– Чем же оканчивается?

– Приговором по уголовному делу об изнасиловании. Если это все-таки случилось, а рядом был телохранитель, то это его, телохранителя, промах. Недоработка. Ляп в работе.

– Ты искренне так считаешь?

– Да. Телохранителя нанимают для того, чтобы его клиент был в безопасности. А безопасность – это не только защита от пули киллера. Это защита вообще от любых неприятностей. Только-то и всего – вовремя прогнать девицу. И вот уже нет ни дела уголовного, ни прочих неприятностей.

– Хм, – только и смог произнести Марецкий.

Похоже, что прежде о работе телохранителя у него было несколько иное представление. Проще ему все виделось.

– Я вас порасспросить хотел кое о чем, – сказал Китайгородцев. – Раз уж у нас с вами зашел такой разговор. Что за причина заставила вас обратиться в охранное агентство?

– Захотел взять телохранителя, – пожал плечами Марецкий.

– Вот об этом я и спрашиваю. Зачем вам телохранитель?

– Хочется.

– Телохранителей никогда не берут просто так.

– Неужели? – вполне искренне удивился Марецкий.

Китайгородцев подумал немного.

– Нет, иногда бывает, конечно, – признал он. – Для престижа, так сказать.

– Вот и я – для престижа.

По виду Марецкого невозможно было определить, шутит он или говорит серьезно.

– Если есть угроза, – сказал Китайгородцев, – серьезная угроза жизни клиента, если готовится покушение… в общем, если дело нешуточное, то один телохранитель – это не защита. Один человек ничего не сделает. Единственный телохранитель рядом с клиентом – это стопроцентный смертник…

– Боишься за свою жизнь?

– Я просто консультирую вас по вопросам вашей собственной безопасности. Если вам телохранитель нужен не для антуража, если вы действительно почувствовали неладное, мы должны это знать. Чтобы все просчитать и принять меры.

– Никакой угрозы нет, – сказал Марецкий. – И мне тебя одного хватит выше крыши. Если я сейчас уже не могу с девушками нормально общаться, то что же будет, если я найму пятерых таких, как ты? Вот ты девушку сегодня прогнал. А зачем? Ведь не придет она больше.

– Придет, – успокоил его Китайгородцев. – Никаких сомнений.

* * *

Маша пришла. Как и договаривались накануне, она поджидала Марецкого у выхода из метро.

– Здравствуйте, – сказала как ни в чем не бывало, садясь в машину.

– Здравствуйте, – в тон ей ответил Марецкий.

Кажется, у них обоих вчерашнее не оставило осадка. Зато остался взаимный интерес. Только они сейчас не демонстрировали его слишком уж явно.

«Мерседес» Марецкого помчался в направлении окружной дороги.

– Только теперь я поверила в то, что наша поездка действительно состоится, – призналась Маша.

– Почему же только теперь? – обернулся к ней Марецкий.

– Ну, вчера это было как-то несерьезно, – дипломатично ответила Маша.

Китайгородцев в глубине души был с нею согласен. Вчера рассказ Марецкого о его аристократическом происхождении выглядел как заурядный пьяный треп. Поболтали и забыли. Обещал показать развалины разоренного фамильного гнезда, а наутро уже и не помнит. Вспомнил. Может, он и вправду граф?

– Я действительно граф, – словно прочитав мысли Китайгородцева, сказал Марецкий спокойным тоном человека, говорящего о вещах само собой разумеющихся.

Извлек из перчаточного ящика сложенный вчетверо лист, развернул. На листе была тщательно вычерчена многоцветная схема.

– Мое генеалогическое древо, – все так же спокойно сказал Марецкий. – Все родственники как на ладони. Вообще-то мы не Марецкие, если разобраться, а Тишковы. Первый граф Тишков – вот он, – ткнул он пальцем в один из квадратиков на схеме. – Тишков Михаил Елизарович. Потомственное дворянство даровано ему государем императором за заслуги перед Отечеством. К титулу присовокупили и поместье. То самое, куда мы сейчас едем. Тишковский род был не самый худой. В основном продвигались по военной службе. И так до октября семнадцатого.

При этих словах Марецкий вздохнул столь тяжело, словно лично с него в те дни срывала офицерские погоны вышедшая из повиновения солдатня.

– Кто-то из Тишковых уехал из России, кое-кто остался. Моя прабабка в двадцатом году девятнадцати лет от роду вышла замуж за человека по фамилии Марецкий, и с той поры Тишковых уже как будто и нет. Думаю, что она с радостью поменяла фамилию. Аристократические корни ей демонстрировать было совсем ни к чему. Опасно. А так вот выжила. И род продолжился.