За руку с ветром

После парень сходил на кухню и, удивившись тому, что квартира опустела (гости во главе с неугомонным Черри оставили лишь кучу мусора и жуткий беспорядок), достал рисовое японское вино и специальные небольшие глиняные пиалы для него. Он подумал, что неплохо было бы увидеть на столе и суши, однако за их неимением пришлось прихватить с собой фрукты в корзинке.

«Я сейчас все ей расскажу. Пусть все знает», – напряженно думал он все время: и когда был на кухне, и когда шагал по квартире, и когда очутился вновь в своей комнате. Марина сидела перед ним на коленях за низким столиком и пробовала саке.

– Нравится? – спросил парень почти обреченно. Из своей пиалы саке он едва пригубил.

– Да-а-а. Необычный вкус. Слушай, так здорово. Знаешь, кем ты мне кажешься?

– Кем? – чуть не пролил свое рисовое вино парень.

– Человеком мира, – известила его Марина, рассматривая стену с фотографиями. – Пока тебя не было, я все-все увидела! Ты в разных странах был!

– М-м-м, а это у тебя что такое? Тоже фото? – заинтересовалась девушка, узрев небольшую угловую полочку, примостившуюся рядом со шкафом и высоким зеркалом, около которого Ланде, глядя на себя, часто разучивал какую-нибудь роль. На полочке стояло несколько фотографий в тонких металлических рамках.

– А их я не видела! – радостно сказала девушка, чувствуя слабое вяжущее приятное послевкусие.

Марина, не дожидаясь ответа парня, легко вскочила, не забыв обнять головокружение, подошла к полочке и стала разглядывать снимки, где преимущественно был изображен Микаэль в разные годы своей жизни: то один, то с Черри, то с родителями, то с какой-то пожилой улыбчивой женщиной – своей няней, то с высоким беловолосым и очень светлокожим мужчиной с суровым худым лицом, подозрительно похожим на безбородого байкера.

– Это твой папа? – поняла девушка, видя сходство мужчины и Ланде. В руках у нее уже была третья пиала саке.

– Да.

– Он этот… байкер? – вдруг хихикнула Марина, разглядывая мужчину и его кожаную куртку с заклепками и шипами. Он напоминал ей викинга без шлема, зато длинные белые волосы вполне возможно было заплести в косички, которые носили в кино древние скандинавы.

– Нет. Он бас-гитарист «Bloody Chaos», – назвал почти с безразличным лицом Микаэль одну из самых известных тяжелых групп Северной Европы, играющих блэк-метал уже лет двадцать. Правда, Марина в тяжелом роке, а тем более в норвежском черном металле разбиралась не больше, чем белочка в бусах, поэтому лишь снова засмеялась.

– Ого! А он ведь живет в Норвегии, да? Слушай, а ты норвежский знаешь?

– Знаю.

– Как классно! Скажи что-нибудь по-норвежски? А, подожди… Как тебя называют? Мика? – спросила сквозь глупое хихиканье девушка, прочитав подпись к одному из снимков «Мика и Сашенька», сделанную няней много лет назад.

– Ага, Мика, – никогда не любил этот вариант своего и так постоянно всеми извращаемого имени парень.

– Как ми-и-ило, – покачнулась Марина.

Он уговорил вернуться ее за низкий столик, и они опять сели друг напротив друга. Девушка сама себе налила еще одну порцию саке. Ланде с беспокойством следил за ней, все не решаясь сказать правду. А его гостья смотрела на него, сложив подбородок на сцепленные пальцы, и широко улыбалась. Ей стало почти хорошо и очень легко. К тому же, ей неожиданно захотелось ласки и нежности, и чтобы ее обняли, и поцеловали… И чтобы сказали, что она – самая лучшая. Девушке даже жарко стало от своих мыслей. Да еще и эта японская водка…

– Мика, – неожиданно прошептала Марина, чувствуя, что ее физически необыкновенно сильно тянет к этому высокому худому парню с красивыми артистически-музыкальными ладонями с длинными пальцами и аккуратными миндалевидными ногтями. – Мика, Мика!

Ей явно нравилось повторять сокращенный вариант его имени.

– Мика!

– Что? Что? – не понимал ее поведение Ланде, поэтому храбро залпом выпил целых полпиалы рисового вина и тут же закашлялся. Марина заботливо похлопала парня по спине.

«Какой он миленький, – подумала она мимолетом, – ну прямо как гей».

– Мика, тебе точно же девушки нравятся? – пьяно засмеялась она. – Не парни?

– Конечно, – рассерженно скривил он бледно-розовые губы. – Хватит надо мной издеваться.

– Тогда, – Марина тоже надула губки и подалась к нему, вперед, чуть выгнув спину. – Докажи мне это?

– Как? – слегка оторопел тот. – Хочешь, покажу фотографию девушки, с которой мы встречались? Слушай, Марина, я тебе рассказать хотел одну вещь. Я…

– Не хочу фото! По-другому как-нибудь докажи, – возмутилась брюнетка, – потом расскажешь. До-ка-зы-вай.

Она провела длинным ногтем по его щеке и подбородку и потянулась через стол к полуоткрытым от удивлениям губам Микаэля. Внутри девушки явно сидел маленький вредный суккуб и требовал: «Поцелуй его! Поцелуй!»

– Ты такой милый, – прошептала она прежде, чем коснуться его губ – а они девушку невероятно теперь манили. – Такой хорошенький. Ну не бойся. Мика! Хорошенький… мой.

Микаэлю ничего не оставалось делать, как осторожно отвечать на ее поцелуи – в их странной паре Марина явно была лидером, правда, только до определенного времени.

Она отстранилась от него и засмеялась.

– Что? – не понял потрясенный Ланде.

– Это так прикольно, – сообщила ему Маринка, правда не уточнив, что именно ей кажется таковым. И вновь потянулась к хозяину комнаты, который неожиданно стал привлекать ее.

Несколько минут они целовались – она с напором, он – удивленно-мягко, потом девушка, слегка покачиваясь и глупо улыбаясь, встала из-за стола и опустилась на колени около молодого человека, обняв его двумя руками за шею. Кожа у Ланде была нежная-нежная, и это так сильно умилило Марину, что она не сдержалась и в порыве чувств даже укусила его за губу, заставив обиженно посмотреть на нее, а после сама, чуть ли не силой утащила поначалу сопротивляющегося Ланде на кровать – сидеть на жестком полу девушке не очень нравилось. Уже оттуда она случайно углядела длинный красный шарф, свешивающийся с двери огромного, во всю стену, темно-серого шкафа, и вдруг, оставив уже полуобнаженного и невероятно удивленного, но почти счастливого Мику в постели, вскочила ласточкой и стянула этот самый шарф с дверки шкафа.

– Какой мягкий, – сказала она, довольно смеясь – чтобы не заплакать вновь, и перебирая теплый вязаный, но тонкий шарф в руках. – Кла-а-ассно! Мика! Мика! Мой Мика, смотри, какая шутка!

И она стала тереться щекой о красную шерсть.

– Смотрю, – приподнялся на локтях тот.

– Давай тебя завяжем? – предложила страшным шепотом брюнетка – теперь ее волосы стараниями парня были слегка растрепаны. Суккуб внутри важно вещал, что связанный Мика – это круто! Так он точно от нее никуда не денется!

– Давай сделаем по-другому? – мягко предложил ей хозяин комнаты. – Вот так… – В паре слов изложил он свой план. Его гостья, вкусившая сегодня и вино, и саке, согласна замахала головой.

Ланде осторожно обвязал одним концом шарфа ее запястье, а Марина, напевая что-то хорошо известное и романтичное, проделала то же самое и с его рукой. Теперь ало-красный шарф словно соединял их, и обоим этот факт показался невероятно классным и заводным.

О Черри и его подружке было забыто, а Микаэль прекратил думать о том, что должен признаться Марине, кто на самом деле с ней общался в последнее время. Они в этот момент вообще ни о чем не думали.