За тридевятью морями
Шрифт:
– Какое совпадение!
Из лифта один длиннющий коридор вел налево, другой – направо. Она пошла налево. И Ершову тоже, как объяснял ему Дымоховский, надо было идти налево. Владимир пошел за ней и сказал:
– Какое совпадение!
Негритянка тревожно оглянулась. Никого. И тишина. Только раздаются гулкие наши с ней шаги. Он прижала к себе свою сумочку и ускорила шаг. Я тоже ускорил. Коридор снова раздваивался. Она повернула направо. И Владимир за ней. И сказал:
– Какое совпадение! – Я уже и сам удивляясь такому совпадению все больше и больше.
Они подошли к концу коридора, в котором были две двери в номера. Она остановилась у правой
Дверь им открыл худощавый, среднего роста парень, не красавец, но какой-то такой…. В общем, смазливый, хотя и не слащавый. Я его сразу узнал. Это был турбинист с электростанции «Мариэль», где он работал ремонтником. Звали его Романом. Владимир с ним и его товарищами как-то познакомился в городе, где те гуляли группой.
Роман ошарашенно посмотрел на них обоих. Негритянка, не спрашивая разрешения, отстранив Романа от двери плечом, уверенно молча вошла в холл. Привычно села в кожаное кресло, бросив на стол сумочку на большой стол из прозрачного толстого стекла на чугунных ножках. И пока мужики, онемев, стояли у двери, разинув рты, закурила, глядя в огромное окно во всю стену, сквозь которое можно было видеть море до горизонта и волны, разбивающиеся о парапет внизу и о прибрежные скалы.
– Я к твоему соседу, – сказал Владимир Роману, – Мы с ним договорились о встрече в 12, – Ершов посмотрел на часы.
– А его нет.
– Как так?
– Ушел полчаса назад. Ничего мне не сказал. Забыл, наверно,
Владимир озадаченно почесал за ухом:
– Жаль. Столько отмахал в пекло сюда из другой части города. Скажи, что я к нему заходил.
– Передам.
Владимир бросил взгляд на негритянку и ушёл, закрыв за собой дверь. И пошел медленно в задумчивости, решая, куда ему теперь направить свои стопы. Не успел он пройти и половину длинного коридора, как услыхал за собой шум бегущего человека. Его нагнал, запыхавшийся Роман.
– Ты, старина, того…. В общем, не говори никому, что здесь видел. Пожалуйста, прошу, – заикаясь, произнес он, отдуваясь.
– Будь спок! Ничего никому не скажу. Слово! Кремень! – ответил Владимир, зная, чем это Роману могло бы грозить, и пошел к лифту.
– Спасибо!
Позже я случайно узнал, что этот невзрачный, но смазливый парень, работяга, труженик Ромка, пользовался колоссальным успехом у женщин. И у советских жен в Союзе, и на Кубе, и у наших холостячек на Кубе, работающих по контракту, и у кубинок. Что могло быть общего, например, между такой негритянкой и им, простым монтажником-ремонтником из Новомосковска? Любовь? Секс? Бизнес? Чем такой простой русский парень, худобинушка и никакой не мачо, привлек к себе внимание такой женщины? Такой местной пантеры? Совсем ему не по статусу. И языком испанским он не владел. Может и владел своим языком в совершенстве, но только не разговорным…. Плюгавенький такой, ничем не выдающийся парень, правда, вежливый, не пьющий, но, видимо, было в нем что-то такое, нам всем на зависть, что притягивало к нему женщин, как мух на мед. Что женщин к таким молодцам тянет? Чем он всех их брал? Не нашел Владимир тогда ответа на этот вопрос. Вот такая загадка истории…
После прогулки по проспекту Ведадо, посмотрев в кинотеатре «Яра» фильм с участием Алена Делона, провожает Марию. Они подходят к её дому, входят во внутренний дворик.
– Вот и пришли, – вздыхает Владимир, обмахиваясь газетой «Грамма».
– Что
же теперь будет, Володя? – Мария показывает газету. – Война? Мы всё время живём в постоянном напряжении. Эта проклятая блокада, а теперь вот и этот теракт. Уничтожение нашего самолёта. Что дальше будет? Я очень боюсь. Снова эти американские агрессоры на нас нападут? Тогда весь народ поднимется. Мы свою свободу и независимость им не отдадим.– Не бойся. Не будет никакой войны. И на Кубу мы не дадим никому напасть. У нас такая техника! Со мной ничего и никого не бойся. Мы сотрём любого с лица земли в один миг, если что.
– К чёрту этих американцев! Давай поговорим на другую тему. А купаться вы ездите?
– И купаться ездим, и моемся каждый день. Всё как у людей. Почти каждое воскресенье ездим.
– И моетесь? – смеётся Мария. – Вот уж не думала! Это ж так здорово, что вы такие чистоплотные. И на пляж ездите? А куда именно?
– На пляж Санта-Мария.
– В это воскресенье ты туда поедешь?
– Поеду.
– И я там буду.
– Значит, я тебя там увижу?
Мария опускает голову, кивает:
– Я буду купаться напротив бара.
– Там я и разыщу тебя в 10: 00–10: 30. Только не у самого бара, а метрах в 100 от него, правее. Хорошо?
– Хорошо. Почему такие предосторожности?
Владимир берёт её руку:
– Чтобы поменьше болтали. Есть у нас два типа, которые за нами следят, чтобы мы не вели себя аморально. У некоторых язычки очень длинные. Мария, а я могу тебе позвонить?
– Звони. А ты ведёшь себя со мной аморально?
– Это они так считают.
– Кто?
– Есть у нас некоторые…придурки. Мы с ребятами противоположного мнения. А какой твой телефон?
– 240–351.
– 240, 3, 5, 1. Запомнил. Я позвоню. Ну счастливо!
– Чао, бамбино!
Владимир целует её руку. Пальчики девушки выскальзывают из его рук. Она проводит пальчиком по его руке и исчезает в темноте подъезда.
Владимир поправляет на рукаве повязку «Дежурный по части». Смотрит на свои часы: 23: 00. За окном стрекочут цикады. В кабинете тихо звучит веселенькая испанская песенка «Почему ты уходишь?». Владимир глядит в окно на пустой плац, затем на дверь. Он встает, подходит к двери, открывает ее, выглядывает в коридор, там – никого. Владимир возвращается к столу, набирает номер. В трубке слышны гудки, потом доносится хрипловатый мужской голос.
– Алло. Слушаю.
– Доброй ночи! Извините, Мария дома? Можно ее к телефону?
– Доброй ночи. Секундочку. Мария! Это тебя!
Трубку берет Мария.
– Слушаю.
– Мария! Это я.
– А это я.
Владимир плохо слышит, плотнее прижимает трубку.
– Это кто подходил к телефону?
– Отец.
– А… а кто он у тебя?
– Команданте.
– Серьезно?
Мария тихонько смеется.
– А мама твоя кто? Тоже команданте?
– Нет, мама-домохозяйка. Но дома она настоящая команданте.
– А сестры, братья есть?
– Нет. Я одна. Ты звонишь, чтобы расспросить меня о моей семье?
– Нет. Но я узнал много интересного.
– А ты откуда звонишь?
– Со службы. Дежурю.
– Что делаешь?
– Думаю. Как ты там? А ты?
– Тоже думаю.
– А ты о чем?
– Как ты там?
– Твои родители, наверное, уже спят, а я тут трезвоню. Пока, Мария! До встречи на пляже?
– Пока, Болодья, Болодьито. До встречи на пляже.
Коричневый «ПАЗазик» с советскими специалистами, подняв облачко пыли, останавливается на стоянке у пляжа Санта-Мария. Шум, гам.