За век до встречи

– Что-что?.. – Мужчина посмотрел на нее так, словно она заговорила с ним по-китайски.

Бетти тяжело вздохнула. Похоже, вежливость и внятные формулировки не возымели на этого парня никакого действия.

– Мне нужно позвонить, – сказала она коротко. – Если, пока меня не будет, в этот дом придет женщина, скажите ей, что я – вон там… Будьте так добры, – закончила Бетти, немного подумав, и, не дожидаясь ответа, забросила на плечи свой рюкзачок и зашагала к телефонной будке.

В будке было грязно, сыро и воняло мочой, а стены были сплошь покрыты граффити, по большей части – непристойными. Набирая номер Марни, Бетти разглядывала визитки, прилепленные рядом с аппаратом кусочками жвачки. Азиатские шалуньи. Африканские королевы. Зрелые красотки. Гадкие школьницы. Кнуты, наручники, каблуки, чулки, латекс и так далее… Платные сексуальные услуги были представлены здесь во всем разнообразии.

– Алло, здравствуйте, – сказала Бетти, когда трубку на другом конце взял какой-то мужчина с отчетливым пакистанским акцентом. – Будьте добры, позовите Марни.

– Ее нет дома. А кто спрашивает?

– Меня зовут Бетти Дин. Я должна была встретиться с ней у дома на… – Она не договорила. За стеклом будки появилось улыбающееся женское лицо – очень смуглое, с крупными чертами, полными губами и чуть раскосыми глазами с насурьмленными веками. Блестящие черные волосы выбивались из-под кремовой шерстяной шапочки женщины, в проколотой ноздре поблескивал серебряный «гвоздик», а в ушах болтались большие серьги-обручи. Под мышкой она держала черную папку.

Губы женщины дрогнули и изогнулись в виноватой улыбке.

– О, прошу прощения. Кажется, все в порядке, – сказала Бетти в трубку и дала отбой.

– Господи, извините меня, ладно? – сказала Марни. – Я уже собиралась к вам, когда мне позвонили по неотложному делу, и мне пришлось срочно уехать. Один из наших жильцов обнаружил в квартире крысу! – Последнее слово она произнесла, заговорщически понизив голос. – Наверное, я не должна была бы вам это говорить, ну да ладно… Впрочем, вы можете не беспокоиться – ваша квартира на втором этаже, а та была в полуподвале. И не здесь, а в Паддингтоне. Ненавижу квартиры в цокольных этажах! Никогда, никогда не живите в полуподвале, в особенности – в Лондоне. В таких квартирах обычно очень сыро и мало света.

– И крысы, – с улыбкой подсказала Бетти.

– Да, и крысы… – согласилась Марни и хихикнула. – Ладно, давайте к нашим делам…

– А кто вам сказал, что я здесь? – перебила Бетти. – Тот мужчина на площади?

– Угу. – Марни улыбнулась. – Он сказал, что меня ждет какая-то очень сердитая девица в огромной шубе, и показал на эту телефонную будку.

– Вот как? – проговорила Бетти, снова закидывая рюкзак на плечо. – По-моему, это он сердитый, а не я. Или если не сердитый, то, по крайней мере, мрачный и неразговорчивый. Очень нелюбезный субъект.

Шагая вслед за Марни к дверям дома, Бетти нарочно смотрела в сторону, чтобы не встречаться взглядом с «нелюбезным субъектом». Это, однако, не помогло.

– Значит, она вас все-таки нашла? – спросил он небрежно.

Бетти нехотя повернулась к нему и кивнула, чувствуя, как пылают щеки и шея.

– Да, спасибо, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал достаточно сухо.

– Идемте, – сказала Марни, отпирая дверь и придерживая ее для Бетти. – Уже поздно, а вам еще надо устроиться на новом месте.

Бетти кивнула и вслед за ней вошла в вестибюль первого этажа. Миновав висевший на стене платный телефон-автомат с раскуроченным нутром, из которого, словно кишки, торчали разноцветные провода, она стала подниматься по узкой лестнице, стараясь держаться, насколько возможно, подальше от выкрашенных белой краской стен, на которых отчетливо виднелись пятна и потеки плесени.

– Ну вот! – воскликнула Марни, когда они поднялись на верхнюю площадку. – Вот ваша квартира.

С этими словами она отперла замок и распахнула дверь.

По совести говоря, у Бетти имелось довольно смутное представление о том, что она ожидает здесь увидеть. Ее мысли не простирались дальше слов рекламного объявления «недавно отремонтированная квартира в Сохо». Ей и в голову не приходило, что «недавно отремонтированная» может означать «выкрашенная дешевой белой краской поверх бугристой штукатурки», что обещанное «пробковое покрытие» местами отстает от пола, что «старые венецианские жалюзи» с пятнами ржавчины просто протерты мокрой тряпкой, что «замененная система освещения» представляет собой просто новые лампочки, ввинченные взамен перегоревших в голые пыльные патроны, и что «покрывала с индейским рисунком» будут вместо химчистки просто прокручены в стиральной машине и – изрядно севшие – снова уложены на место. И уж конечно, все фантазии о «квартире в Сохо» не подготовили Бетти к тому, что гостиная в ней будет представлять собой низкий и узкий пенал с прилепленным к одной стене кухонным рабочим столом и крошечным окном в другой и что на диване нельзя будет даже толком вытянуться, не упершись ногами в гладильную доску. Нет, подумала она сейчас, никакая это не квартира. Это просто кое-как обставленный мебелью кусок коридора.

Марни, однако, продолжала широко улыбаться, всем своим видом показывая, как она рада за клиентку. С такой улыбкой, как казалось Бетти, можно было бы демонстрировать президентский люкс в «Савое» или «Ритце».

– А вот здесь вы сможете готовить! – с торжествующим видом объявила Марни, указывая на три привинченные к стене полки, на которых кое-как поместились древняя микроволновка и двухконфорочная газовая плитка. – Холодильник здесь, – добавила она, отворяя дверцу крошечного, рыжего от ржавчины агрегата, в который могло поместиться разве что два пакета молока и коробка яиц. – Тут можно хранить одежду. Очень удобно, очень много места, – продолжала Марни, широко распахивая дверцы стенного шкафа (одна из них при этом едва не отвалилась). – Должна, впрочем, сказать, – проговорила она, состроив задумчивую гримасу, – что наши клиенты, которые снимают квартиры в этом районе, как правило, почти не готовят. Зачем возиться, если позавтракать и поужинать можно в любом из здешних ресторанчиков?

К этому времени у Бетти появилось отчетливое ощущение, что Марни очень плохо представляет, с кем она имеет дело, да и квартиру она, похоже, видела только на фотографиях. Будь Марни хоть чуточку повнимательнее, она бы сразу поняла, что Бетти только сегодня приехала в Лондон из самой что ни на есть глубинки, что в потертом рюкзачке уместились все ее вещи и что, даже если она согласилась платить за этот гроб такие большие деньги, это вовсе не означает, что она может позволить себе каждый день завтракать и ужинать в ресторане.

– А сами вы где живете? – спросила Бетти.

– В Пиннере, – ответила Марни таким тоном, словно этот «Пиннер», где бы он ни находился, был самым что ни на есть престижным городским районом. – Это в Миддлсексе, – добавила она. – В пригороде. Туда можно добраться по фиолетовой ветке. Я живу там с родителями.

Бетти удовлетворенно кивнула. Похоже, Марни знала о шикарной жизни в Сохо не больше, чем она сама.

Потом Марни показала ей закуток, который гордо именовался «спальней», и небольшие антресоли в гостиной, куда можно было забраться по приставной деревянной лестнице. В отгороженном занавеской пространстве под антресолями стоял дешевенький комод и напольная вешалка на колесиках. Самым лучшим помещением во всей квартире оказалась, как ни странно, ванная комната, на которую, похоже, была потрачена большая часть выделенных на ремонт денег. Новенькая, современная сантехника так и сверкала, пол и стены были аккуратно выложены плиткой, ванна поражала белизной.

– Ну вот и готово, – сказала Марни полчаса спустя, когда они заполнили и подписали все необходимые документы и выпили чаю, и Бетти вручила ей чек с оплатой за два месяца. – Не буду мешать. Устраивайтесь поудобнее, а если что понадобится – сразу звоните. У моего босса есть мобильный телефон, так что он на связи всю неделю, двадцать четыре часа в сутки. Вот его номер… Ну, все. Да, с новосельем вас!..

И она ушла. Бетти смотрела в окно, как она шагает через площадь легкой, пружинистой походкой счастливой и беззаботной молодой женщины, которая еще ни разу не спросила себя, в чем заключается смысл ее жизни. Наконец ее кремовая шапочка затерялась в толпе внизу, и Бетти уже собиралась отойти от окна, когда ее взгляд упал на торговца пластинками, который складывал лоток и убирал последние коробки с дисками в небольшой белый фургон. Одновременно он о чем-то разговаривал с другим продавцом: Бетти видела, как он улыбается, и даже слышала его смех. Теперь, с безопасного расстояния, она могла рассмотреть его получше. У него были длинные светло-русые волосы, остриженные ступенями в стиле современных поп-исполнителей, а одет он был в поношенные армейские брюки, мешковатый свитер и кожаную куртку. Атлетично сложенный, с красивым, мужественным профилем, он выглядел лет на двадцать восемь, как она и подумала с самого начала.