За Веру, Царя и Отечество

А Брусилов, разместив свой штаб в г. Броды, издал грозный приказ, по духу и содержанию примерно соответствовавший сталинскому "Ни шагу назад!". В нем говорилось, что дальше отходить нельзя, что фронт уже приблизился к границам России, а значит, остановить неприятеля надо здесь, не пустить его на Родину. Были и такие слова: "Пора остановиться и посчитаться наконец с врагом как следует, совершенно забыв жалкие слова о могуществе неприятельской артиллерии, превосходстве сил, неутомимости, непобедимости и тому подобном, а потому приказываю: для малодушных, оставляющих строй или сдающихся в плен, не должно быть пощады; по сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный огонь, хотя бы даже и с прекращением огня по неприятелю, на отходящих или бегущих действовать таким же способом..." Как видим, вовсе не диктат Сталина породил подобные "драконовские" меры, как оно потом преподносилось перестроечной литературой. Покарать или напугать карой деморализованные десятки и сотни, чтобы спасти тысячи и десятки тысяч - это суровая, но увы, объективная реальность любой войны. Аналогичные приказы издавал Жоффр в критические дни 1914 г., аналогичные приказы издавали австрийцы и немцы в периоды своих катастроф, издавали их и лучшие полководцы дореволюционной армии. Мы не знаем, пришлось ли в войсках Брусилова применять такие меры на практике, или оказалось достаточно их объявления. Но фактом остается то, что приказ подействовал. 8-я армия остановилась на Буге. Остановилась первой на своем фронте. И остановила врага. Еще несколько попыток немецких ударов, особенно сильных на правом фланге, было отбито, после чего противник начал зарываться в землю на другом берегу реки. Его наступление выдохлось.

Поражение, понесенное в результате Горлицкого прорыва, было очень крупным. За 2 месяца боев войска Юго-Западного фронта оставили значительную территорию, понесли потери, которые по оценкам немцев "превышали полмиллиона". Так, в дивизиях 8-й армии после отхода за Буг оставалось по 3 - 4 тыс. активных штыков. Но и для противника операция отнюдь не стала "триумфальным маршем". Людендорф писал: "Фронтальное отступление русских в Галиции, как оно бы ни было для них чувствительно, не имело решающего значения для войны... К тому же при этих фронтальных боях наши потери оказались немаловажными". Они и в самом деле были "немаловажными" - одна лишь 11-я армия Макензена, причем по немецким данным, потеряла убитыми, ранеными и пленными 90 тыс. чел. Из первоначального состава 136 тыс. Поредела на две трети. А если добавить потери пяти австрийских и Южной армий, то наверное будет не меньше, чем у русских. А этих самых русских даже не удалось изгнать с австро-венгерской территории - вся нынешняя Тернопольская область и четверть Львовской так и остались заняты нашими войсками.

Кстати, в колоннах измученных отступающих солдат шагал по пыли и зною, окапывался и кричал "ура" в рукопашных человек, которому через 29 лет довелось рассчитаться за этот прорыв своим прорывом, отбивать у немцев и Львов, и Перемышль - причем в один день. Рядовой Павел Рыбалко. Которому еще предстояло стать Маршалом Бронетанковых Войск и командующим 3-й Гвардейской танковой армией, чьи корпуса в 1944 г. нанесли одновременные сокрушительные удары и во взаимодействии с соседями 27.7 взяли оба города, заслужив сразу два победных салюта Москвы...

38. ГАЛЛИПОЛИ, ИПР, ИЗОНЦО

Ко второму заходу операции в Дарденеллах союзники подготовились куда более тщательно, чем к первой. В Александрии и на других базах собирались войска для десанта под общим командованием ген. Гамильтона - 29-я британская пехотная дивизия, Австралийско-новозеландский армейский корпус (АНЗАК), Греческий добровольческий легион, бригады английской и французской морской пехоты, французская дивизия д`Амада. Во втором эшелоне, в Египте, сосредотачивались 42-я британская, 10-я и 11-я индийские пехотные дивизии. Поскольку огнем кораблей подавить неприятельские береговые форты не получилось, планировалось захватить их десантом - и флот прорвется к Константинополю. А уж там достаточно будет бомбардировки или самого прорыва, чтобы Османская империя капитулировала.

Но разумеется, и Турция не сидела сложа руки. Тем более что в странах Ближнего Востока у нее было полно шпионов, и о приготовлениях Антанты она прекрасно знала. Западный, европейский берег Дарданелл представляет собой узкий и длинный Галлиполийский полуостров (длиной 90 км и шириной от 5 до 18 км) - он тянется параллельно азиатскому берегу, а между ними как раз и зажат рукав пролива. Эти места усиленно укреплялись, здесь сосредотачивались войска под командованием фон Сандерса. Из Германии сюда было направлено 5 подводных лодок, потом к ним добавилось еще 2.

В апреле англо-французская армада, имея на бортах 81 тыс. десантников, снова подошла к Дарданеллам. 25.4 она обрушила шквальный огонь на оборонительные сооружения, и началась высадка. В этот же день русский флот, чтобы оттянуть на себя часть вражеских сил, начал бомбардировать Босфор. Десантирование предполагалось производить в нескольких местах, чтобы привезенные контингенты пехоты смогли развернуться широким фронтом и использовать всю силу. Но несмотря на мощную поддержку корабельной артиллерии, сумевшей подавить часть вражеских орудий, атакующие встретили сильнейшее сопротивление. Действовали несогласованно, в неразберихе, а многие части оказались еще и неподготовленными для десанта - например, британская 29-я дивизия состояла из солдат колониальных гарнизонов, привыкших лишь к полицейской службе. Соединения несли потери, требовали подкреплений, и им посылали помощь, ломая первоначальные планы высадки и перемешивая войска между собой.

На азиатском берегу, у Кум-кале, десант был отбит войсками турецкого 15-го корпуса под командованием немецкого генерала Вебера. Греческий легион завяз в боях с 3-м корпусом Эссада-паши. Австралийско-новозеландский корпус понес такой урон, что в Австралии до сих пор каждый год 25.4 поминают погибших в этом сражении. 29-я дивизия и французы д`Амада, оттеснив части 9-й турецкой дивизии и отбивая ожесточенные контратаки, с большим трудом смогли зацепиться лишь за самую южную оконечность полуострова и за береговую полосу в его центральной части, где высадка производилась с запада, со стороны Эгейского моря - в надежде прорваться поперек узкого полуострова к проливу. Образовались два плацдарма с деревушкой Сэдд-Эль-Бара и участком мыса Габа-тепе. Но турки вводили в бой свежие силы, перебрасывали войска с участков, где атака была отбита, и расширить эти пятачки не удавалось.

Французы было продвинулись вдоль берега, но сами влезли в "угол" между морем и линией укреплений на возвышенностях, составлявший примерно 30 градусов, поэтому их стали поражать фланговым огнем. Подтянув подкрепления, предприняли было решительную атаку, и турки не выдержали, покатились назад, но французы, уже торжествовавшие победу и кинувшиеся их преследовать, угодили под залпы собственной корабельной артиллерии. С другой стороны, и турецкие части, делая попытки сбросить десанты в море, нарывались на огонь флота и откатывались обратно. В этих боях впервые прославился энергичный командир дивизии Мустафа Кемаль (будущий освободитель и первый президент Турции). Отразив натиск противника на своем участке, он пришел к мысли не тратить больше силы в бесплодных контратаках и перейти к жесткой обороне, приказав своим аскерам зарываться в землю.

Господствующие высоты остались у турок, а высадившиеся войска очутились на прибрежных низменных участках, которые хорошо простреливались. Чтобы уменьшить потери, французы и англичане тоже зарывались, причем старались приблизиться к противнику, чтобы оказаться в "мертвой зоне" турецкой артиллерии. И в некоторых местах позиции сторон находились в каких-нибудь 100 м друг от друга. Смириться с неудачей западные державы никак не желали - это казалось просто унизительным для их престижа, не одолеть каких-то там жалких турок! Их сперва и всерьез-то не принимали в качестве противника. Наращивали силы. Французы сняли д`Амада и назначили ген. Гуро. В Британии морской лорд Фишер сам не выдержал такого позора и ушел в отставку, а вслед за ним "ушли" и Черчилля. Но очередные штурмы приводили только к неудачам и потерям.

В принципе на простреливаемых со всех сторон плацдармах англичанам и французам могло прийтись совсем худо. И от истребления спасало их лишь то, что у турок стали иссякать боеприпасы. Ведь снаряды у них были привозные. По морю их теперь доставить было нельзя. А нейтральная Болгария, сперва заигрывавшая с немцами и пропускавшая через свою территорию военные грузы, при начале Дарданелльской операции решила, что туркам конец, и взялась торговаться с Антантой, чтобы урвать кусочек Османской империи. Запасы, сделанные перед войной, растаяли. И турецкая артиллерия почти совсем замолчала, даже не отвечая на обстрелы - остатки снарядов берегли лишь для отражения атак. Немцы помогали, чем могли. Послали в Турцию отряд из 250 опытных саперов-инструкторов, чтобы научить союзников строить сильную оборону, развернуть минную войну. Проявили себя и подводные лодки. 25.5 субмарина U-21 капитан-лейтенанта Герзинга потопила британский линейный крейсер "Трайумф", поддерживавший огнем десантные войска, а через 2 дня она же отправила на дно линейный крейсер "Маджестик". Англичане запаниковали и отвели свои крупные корабли от Галлиполи. Так что выдохшиеся части на полуострове лишились главного преимущества и "пробивной силы". И здесь пошла изнурительная позиционная война.

Продолжалась позиционная война и на Западном фронте. После февральских и мартовских неудачных попыток срезать Нуайонский выступ, французское командование предположило, что просто немцы на этих участках очень уж сильно укрепились. И попробовало сменить направление удара. В апреле решили организовать еще одну частную операцию и срезать другой выступ, поменьше у Вевра, восточнее Вердена. Но результат получился примерно таким же. Была произведена мощная артподготовка - она длилась аж 6 дней! Первую траншею немцев перемешали в пух и прах. А у второй атакующих солдат, лезущих густыми цепями, посекли пулеметами и побили артиллерией.