За все надо платить
Шрифт:
Вопрос с Настиным супругом был решен быстро, и застолье началось. Первый тост, как водится, подняли за именинника, второй – за его родителей. К третьему тосту разговор перешел в привычное русло производственного совещания.
– Саприн приехал, – сообщила Настя. – Но вот что странно: он почему-то не ищет Оборина, хотя, по моим сведениям, взялся за задание Денисова.
– А что он делает? – поинтересовался Коротков.
– Представь себе, сидит дома. Причем проигнорировать задание он, по идее, не может, уж больно деньги хорошие. Денисов поставил размер оплаты в зависимость от срока выполнения задания, мы с ним специально так договорились. Так что Саприну должно быть выгодно найти Оборина чем скорее, тем лучше.
– И как ты это объяснишь? –
– Объяснений может быть множество. В частности, Саприн может точно знать, где находится Юрий Оборин, но не может его достать. Зато знает, когда и где он в ближайшее время появится. Конечно, он заинтересован в том, чтобы войти в контакт с Обориным и доложить о выполнении задания как можно быстрее, поэтому его бездействие можно объяснить двумя причинами. Либо Оборина действительно невозможно достать там, где он сейчас находится, и Саприну это прекрасно известно, поэтому он даже не пытается дергаться. Либо Оборин должен появиться в зоне видимости в самое ближайшее время. В самое ближайшее. В любом случае, коль уж у нас с вами нет ни сил, ни времени искать Оборина, подождем, пока Саприн нас к нему сам приведет.
– Востра ты, мать, чужими руками жар загребать, – покачал головой Селуянов. – Мало тебе служебного расследования, никак ты не уймешься со своим Денисовым. Авантюристка несчастная.
– Ну какая же это авантюра, – возразила Настя. – Это точный расчет на легендарную жадность Шоринова. Его поманили дурными деньгами – и он Саприна в Москву вызвал, про Коченову забыл. Он вообще про все забывает, когда деньги видит. А Саприну деньги нужны, причем, как выяснилось, срочно, его сестра скоро рожать должна, так что за поиски Оборина он, по моим расчетам, должен был взяться с превеликим удовольствием. И я была бы последней дурой, если бы не попросила Денисова все это организовать. Без его помощи мы бы Саприна и Оборина искали до морковкина заговенья.
– И чего дальше? – спросил Селуянов, отхватывая ножом изрядный кусок запеченной свинины.
– А дальше посмотрим, – неопределенно ответила она. – Арестовывать Саприна мы все равно не можем – не за что. На территории нашей страны он ничего эдакого не натворил, о чем нам было бы известно. Может быть, Денисов свяжется со своим другом Кнепке из Вены, тот пойдет в полицию, и дальше все потечет по официальным каналам, если австрийская полиция захочет, конечно. Посольство, МИД, Интерпол и так далее.
– А если его спровоцировать на что-нибудь, чтобы был повод арестовать?
– Коля, перестань играть в Робин Гуда, – поморщился молчавший до этого Игорь Лесников. – У нас висит Карина Мискарьянц, и нам нужно найти ее убийцу. А это совершенно точно не Саприн. Оставь его в покое.
– Кстати, Игорек, а как убийство депутата? Прояснилось что-нибудь? – спросила Настя.
– Пока на том же месте. Ни тпру ни ну, – вздохнул Лесников. – Давайте выпьем.
– За что пьем? – с готовностью откликнулся Коротков, разливая спиртное по рюмкам.
– За прекрасные, чудесные, необыкновенные случайности, благодаря которым нам удается хоть что-то раскрывать, – хмуро пошутил Игорь. – Я, например, нутром чую, что депутата убил Дроздецкий, но доказать не могу. Алиби железное. А представьте себе, как было бы здорово, если бы оказалось, что на АТС, которая обслуживает территорию, где живет Дроздецкий, в день убийства была какая-нибудь поломка. Дроздецкий и его приятель Голубцов в один голос утверждают, что Голубцов позвонил Дроздецкому домой и назначил время встречи и поездки на дачу. А оказалось бы, что этого никак не могло случиться, потому что все телефоны в том районе в тот день не работали. Уже можно было бы разговаривать предметно. Но бог, я чувствую, мне такую замечательную случайность не пошлет, и буду я колупаться с убийством депутата Самарцева до седых волос.
– Как ты сказал? – вдруг переспросила Настя. – Как фамилия человека, с которым Дроздецкий
ездил за город?– Голубцов Василий Викторович. Ты его знаешь?
– Да, – ответила она странным изменившимся голосом. – Голубцов. Конечно, Голубцов. Живет на Больших Каменщиках. Все, Игорек, Дроздецкий – твой.
Лесников поставил полную рюмку на стол и внимательно посмотрел на Настю.
– Не шутишь?
– Не шучу. Бери в оборот Славку Дружинина из Южного округа. Он слабый, он расколется. Голубцов попал в свидетели по делу об изнасиловании девочки как раз в тот день, когда якобы ездил на дачу с Дроздецким. И он попросил Дружинина убрать его имя из всех документов. А Дружинин попался. Вот черт! Хороший же парень! И опер толковый. Жалко, что продался.
– Насчет Дружинина не ошибаешься? Уверена?
– Уверена. Ребята, изучайте компьютер как следует, а то и вы попадетесь.
– Господи, ну и шутки у тебя! – замахал руками Коротков. – Типун тебе на язык. А при чем тут компьютер?
– Дружинин залез в мою квартиру и стер из компьютера фамилию Голубцова. Но у него на работе в машине стоит старая версия «Norton», при включении на обеих панелях появляются корневые каталоги, а ему и в голову не пришло проверить, какая версия стоит у меня в компьютере, просто потому, что он вообще в этом не разбирается. При той версии, с которой он привык работать, невозможно при включении компьютера определить, с какими файлами работал пользователь перед тем, как выключить машину. Но Славка ничего в компьютере не понимает, кроме того, как его включить, как набирать текст в «лексиконе» и как в «морской бой» играть. На всякие глупости типа каталогов на панелях он и внимания не обращает. А у меня на левой панели идет текущий каталог, то есть тот, с которым работали перед выключением. То-то Лешка и удивился: на машине два дня подряд работал только он, а при включении на левой панели оказались мои файлы. Если бы Дружинин был чуть-чуть грамотнее, он бы запомнил, что было на панели, когда он включил машину, и вернул бы все в исходное состояние. А он книжками пренебрегает. Результат, как видите, печальный.
– Все это замечательно, – заметил Лесников, – а доказывать-то как будем? Ведь Дружинин не дурак, чтобы признаваться.
– Как доказывать – я придумаю, не бери это в голову, – пообещала Настя. – Ведь вы меня для этого держите.
– Да уж, конечно, не для того, чтобы ты нам еду готовила, – встрял Селуянов. – Чего-то твой благоверный долго не едет.
Внезапно Настя расхохоталась. Сыщики недоуменно переглянулись, потом молча выпили и дружно покачали головами. Нет, никогда им не понять Анастасию Каменскую. И как у нее голова устроена?
Сидя в машине рядом с Алексеем, Настя молча курила, уставившись невидящими глазами куда-то в окно. Она вспомнила о Дружинине и снова рассмеялась.
– Ты чего? – повернулся к ней Леша. – Смешинка в рот попала?
– Ага. – Она отерла выступившие от смеха слезы. – Вспомнила, как отчитывала своего старикашку из конторы за то, что его люди ко мне в квартиру залезли. Господи, каким голосом я с ним разговаривала!
– А что смешного? – не понял Чистяков.
– Да это вовсе не его люди сделали. Но я это только сегодня поняла, а гнева праведного сколько было! Представляю, какой шорох у них в конторе поднялся из-за этого. Нарочно не придумаешь.
– Ну ничего, извинишься перед ним за недоразумение, – пошутил он. – Сегодня, поди, опять на ночь глядя позвонит.
– Еще чего! – фыркнула Настя. – Извиняться я перед ним буду, как же. Да я его этими домушниками доставать буду до полного изнеможения. И еще что-нибудь такое же изобрету, мало ему не покажется. На Тришкана накапаю. Еще и навру чего-нибудь.
– Ася, уймись, – умоляюще произнес Чистяков. – Уймись, я тебя прошу. Сыщицкий азарт – это, конечно, здорово, но не хватит ли тебе неприятностей? Давай мы с Сашей выследим твоего старика, узнаем, где он живет, ты выяснишь, кто он такой, и дальше пусть работают официально. Не лезь ты к нему, не трогай его.