За все спрошу жестоко

– Знаешь, как-то все неожиданно. Ты мой друг, а тут такое...

– Что такое? Ничего страшного. Я универсальный друг. Со мной и дружить можно. И спать. Но только тебе... А с Кузовом у нас ничего не было. Просто я не очень сопротивлялась. Потому что это твой кабинет. Потому что я тебя представила...

– Мне надо собраться с мыслями.

– Да, я понимаю.

Наконец-то Джема отцепилась от него, позволила вдохнуть воздух полной грудью.

– Это я виновата, – неловко, в предчувствии счастья улыбнулась девушка. – Я давно должна была сказать, что люблю тебя.

– Ты?! Меня? – ошарашенно протянул Семен.

Час от часу не легче.

– Да, я, тебя... Ты мне всегда очень нравился. Только ты не обращал на меня внимания, – грустно вздохнула Джема.

– Ну, теперь обратил.

– Да, теперь мы будем вместе!

Ошеломленный Семен закатил глаза. Куда бы сбежать от такого счастья?

– Мы и так вместе.

– Вместе, но не так... А теперь все будет так... Хорошо, что ты застал меня с Кузовом! – заявила девушка.

Сеанс шоковой терапии продолжался. Не пора ли звонить на «03»? И Джему вылечат, и Семена заодно.

– Чего же здесь хорошего?

– Мне стало очень стыдно. Это сдвинуло меня с мертвой точки. Это заставило меня признаться. И теперь ты знаешь, что я тебя люблю...

Семену надоело слышать этот сопливый бред, и он уже почти решился послать Джему подальше, когда дверь сотряслась под градом ударов.

– Сэм, открывай!

Ну, вот и ревнивец подоспел. Вот кому надо Джему отдать, пусть она с ним отношения выясняет. Ей уже девятнадцать лет, девочка, что называется, созрела.

– Сэм, у нас проблемы!

Кузов не стал спрашивать, с чего это Семен закрылся с Джемой, даже в кабинет не зашел. Он уходил, увлекая Семена за собой.

Проблема находилась на расчищенной от снега площадке перед зданием. Высокий мужик с темным лицом и волчьим взглядом, с ним еще трое, такой же угрожающей внешности. Не качки, но крепкие на вид. Смотрят хищно, исподлобья, сутулятся, руки держат в карманах, как будто ножи у них там или даже пистолеты. Не похожи они на спортсменов, гораздо больше – на бывших зэков. Наверняка блатота пожаловала.

А стволы у них могли быть. Это же воровская братия, для них ствол что ложка к обеду. А у Семена огнестрельного оружия нет. Может, надо подумать о более серьезной защите цеха, чем кулаки и кастеты? Тем более местность перед ним открытая. До громады механического цеха метров сто, до залежей ржавого металла, что справа, почти столько же, а слева высокая стена, обнесенная поверху колючей проволокой. Вот бы пулемет на крышу цеха поставить, такую дискотеку можно было бы организовать на открытой местности... А ведь была возможность купить пулемет из старых военных арсеналов. Реальная возможность, но Семен, увы, отказался от этого варианта. А зря... Ну да ладно, сейчас у него есть чем отбить этот наезд. А там он решит вопрос...

Машина в отдалении стоит, старая «двадцать первая» «Волга», заново выкрашенная в черный цвет.

– Ты здесь, что ли, бугор? – глядя на Семена, хриплым простуженным голосом спросил темнолицый.

– Допустим.

– Ханку левую гоните?

– Не твое дело.

– Слышь, фраерок, ты базар подравнивай!

– А то че?

Вслед за Семеном и Кузовом из цеха выходили бойцы. Антоша, Пупс, Ревень, Ян. Мощные парни, накачанные.

– Думаешь, это бычье тебя спасет? – спросил темнолицый.

Но Семен не стал отвечать на этот вопрос.

– Ты кто такой?

– Осмол я.

– В законе или просто?

– Да нет, не просто, – угрожающе сощурился Осмол. – Просто у тебя болеть будет...

– Значит, не в законе, – отчеканил Семен.

– Старичок у нас в законе.

– Старичок? Не знаю такого.

– Не того ты полета птица, чтобы его знать, – презрительно скривился Осмол.

– Да? Ну, тогда передай своему Старичку, что я вам платить не буду.

– А кто сказал, что надо платить? – ощерился блатной.

– А что, не надо?

– Надо! Надо башлять. И ты сам поднял эту тему. Потому что лох по жизни...

Договорить Осмол не успел. Потому что неожиданно для себя оказался на земле. Семен ударил его кулаком точно в подбородок. Блатной и понять ничего не успел, как его ноги оказались выше головы.

Его спутники тут же пришли в движение. Все как по команде достали ножи. У одного финка, у другого кнопочная выкидушка, у третьего – «лисичка». Но Кузов быстро раздал бойцам обрезки стальных труб.

– Ты хоть понял, что сделал, урод? – спросил Осмол, поднимаясь с земли.

За урода Семен спросил, ударив ногой. Отработал на блатяке «маваши-гери». Неплохо получилось – и красиво, и мощно. Правда, тут же последовал ответный удар: один из дружков Осмола кинулся на Семена с ножом, размашистым ударом пытаясь полоснуть его по глазам. Но Семен увернулся, а Кузов ударил блатного бойца по руке, выбив заточку. На этом второй раунд закончился. Третий мог последовать в любой момент.

Осмол сам поднялся на ноги. Ладонями обжал себе виски, тряхнул головой.

– Базар тебе ровнять надо, – с едкой насмешкой сказал Семен. – Мы – волынская братва! Мы за гнилой базар спрашиваем жестко!

– Вы барыги, а не братва!

– Одно другому не мешает. Мы сами себя защищаем и платить никому не будем. Понял?

– Кровью умоешься!

Осмол собирался закончить фразу оскорбительным словом, но спохватился. Уж больно крепко бьет Семен.

– А это сколько угодно. Давай забьемся на стрелку, решим вопрос по-мокрому. Сколько у тебя бойцов?

– Сколько надо, столько и будет! – прохрипел Осмол.

– Ну, давай по сотне на каждую сторону!

Семен знал, что говорил. Не так давно их с Китом бригада два раза кряду выходила на стрелку с долгопрудненскими. В один раз разошлись по-сухому, в другой был грандиозный махач – с каждой стороны по сотне бойцов на пустыре сошлись.

Он не знал, кто такой Старичок. Но если это законный вор, то противник ему выпал серьезный. И если надо будет, он всех люберецких авторитетов объедет, чтобы нужную толпу под себя собрать.

– Какие сотни, ты что несешь? – заметно растерялся Осмол.