За закрытой дверью

Будучи проницательным человеком, он сразу почувствовал момент, когда она смягчилась. Он подвел ее к своему «шевроле», открыл заднюю дверцу и мягко подтолкнул внутрь. Потом залез следом и закрыл за собой дверь. Замок щелкнул. Они сидели в густой тьме и молчали». Слышно было лишь неровное дыхание.

Он поднял ее легкое дрожащее тело и посадил на колени, обняв и прижав к себе. Напряженность мышц выдавала его немое мучительное раскаяние.

А еще она чувствовала свой участившийся пульс и его эрекцию. Так, может, в этом все дело? Может, ему просто не хватило сегодня днем? Ненасытное животное. Уж не думает ли он, что после прощения он получит добавку? Злоба снова затлела в ней угольком, но она слишком устала, чтобы раздуть пламя. И уголек погас.

Он покрывал ее открытую шею крохотными, едва ощутимыми поцелуями. Тепло его тела согрело ее, и она расслабилась, почти урча от удовольствия. Ей так нравилось лежать в его объятиях, свернувшись, как ребенок, согретой его теплом. Она чувствовала себя в безопасности. Конечно, это была иллюзия. Но такая приятная иллюзия! Она хотела, чтобы это продлилось как можно дольше.

Но расслабляться было глупо. Сет являл собой лабиринт противоречий. Нежность и жестокость, соблазнительная убедительность и прямое насилие — все это сплеталось вместе так крепко, что различить их зачастую не было никакой возможности. Любой барьер, который она пыталась воздвигнуть на его пути, он сметал, словно салфетку со стола. А сейчас у нее просто не было сил строить еще один.

— Не делай из меня дурочку, Сет. — Она укусила его, да так, что он поморщился. — Не смей, слышишь?

— Не буду, — прошептал он и сжал ее в объятиях, от чего у нее перехватило дыхание.

Она поерзала в его руках.

— Эй, тише ты, — сказала она протестующе.

— Нет.

— Дай мне хоть вздохнуть. Я никуда не уйду.

В глазах его читалось сомнение, но он все же ослабил хватку. Совсем чуть-чуть.

— Не думай, что если я позволяю тебе обнимать меня, то это что-то значит, — заявила она.

— Даже и не мечтаю об этом, — ответил он, сверкнув зубами. Раздался звук расстегивающейся молнии, и его рука, проскользнув внутрь куртки, легла на ее живот.

— Так вот оно что. Я так и думала. Ты извинился только затем, чтобы снова переспать со мной. — Она вытащила его руку из своей куртки.

Он помолчал немного.

— Знаешь, из твоих уст это ужасно звучит, — сказал он с осуждением.

Она усмехнулась:

— Да неужели? Может, я еще и обидела тебя этим? Он снова прижал ее к груди.

— Да ладно, ерунда. Лучше иди сюда.

— Ты давно здесь? — спросила она.

— Где-то с двенадцати тридцати. Она вырвалась и села прямо.

— Два часа?

Он пожал плечами и взял в пригоршню ее локон.

— Ага. И что с того? Боже, у тебя такие мягкие волосы. Она попыталась высвободить свои волосы, но он лишь крепче сжал пальцы.

— А нельзя было просто прийти и постучать в дверь? Он понюхал ее локон.

— Я подумал, что ты снова пошлешь меня куда подальше. Ты ведь все еще злилась на меня. А потом, середина ночи как-никак.

— Ну и что? — настаивала она. — Это повод торчать снаружи?

— А почему нет? И вообще, почему нужно обязательно иметь какой-то повод. Мне было плохо. Я хотел быть рядом с тобой. Может, я хотел понести наказание. Вот такой вот я странный.

— Наказание? — Губы ее растянулись в ухмылке. — Если ты хотел понести наказание, то этого было недостаточно.

— А чего было бы достаточно?

Она развернулась на его коленях так, чтобы было удобно смотреть на него.

— Хм, дай-ка подумаю. Он усмехнулся.

— Плохая идея, Рейн. Тебе лучше не думать.

— Конечно, тебя бы больше устраивало, если бы я не думала. Вот только на твою беду выключателя у меня в голове нет.

Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом.

— Ты хоть представляешь, как сексуально ты выглядишь и своем тренировочном костюме?

— Ну хватит уже, даже не начинай. Ты не собьешь меня с толку дешевыми комплиментами. Уж во всяком случае, не после того, что ты еде…

Да знаю, знаю, — перебил он. — Я грубый мерзавец, мы это уже выяснили. Давай двигаться дальше. Я бы предпочел разговаривать о том, какая у тебя мягкая кожа под футболкой, — сказал он и просунул руки под ее куртку. — О том, как я хочу дотронуться до твоего животика… вот так. Боже, какой он мягонький. Как лепестки цветов. Никогда ничего подобного не испытывал. Я мог бы ласкать тебя часами, и мне бы это не наскучило.

Его неторопливые поглаживания заставили ее затрепетать. Своим бархатистым сочным голосом он всего-то парой слов вызвал у нее сладкую истому в предвкушении невыносимого наслаждения. Она сказала ему, что у нее в голове нет выключателя, но она соврала. Был. И он его только что нашел. И он об этом знал.

— Ты опасный человек, Сет Маккей, — прошептала она. Он нежно поцеловал ее в подбородок.

— Очень даже может быть.

Он поцеловал ее в губы и уже не мог остановиться. Рейн повернула голову, чтобы избавиться от его сладостных губ.

— Ты нехороший человек.

— Это так, — сознался он тихим голосом. — Но никогда и не пытался казаться другим.

— Надо было найти какого-нибудь очкарика для экспериментов, — пробормотала она почти про себя. — С тобой я ничего не могу контролировать.

Он дотронулся рукой до ее лица и развернул к себе.

— Очень жаль, крошка, но ты выбрала меня и привязала к себе коротким поводком. И сейчас тебе придется иметь со мной дело, нравится тебе это или нет. От меня непросто избавиться. — Его жесткие пальцы прошлись по ее подбородку, изучая его линию. — И много ты экспериментировала?

— Что? — Она отвлеклась из-за его ласк и потеряла нить его рассуждений.

— Ты сказала, что нужно было выбрать рохлю вместо меня. Что ты имела в виду? У тебя было много сексуальных экспериментов?

Он провел рукой по низу ее живота, и она задрожала. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы поддерживать беседу.

— Нет, не много. — созналась она.

— Сколько именно? Только честно. Я пойму, если ты скажешь неправду.

Его настойчивость заставила ее почувствовать себя добычей во время охоты.

— Тебя это не особо касается.

— А вот здесь ты жестоко ошибаешься. Со вчерашнего дня все, что связано с тобой, меня касается.

Она попыталась придумать достойный ответ на это неслыханное заявление. Ничего стоящего в голову не приходило. Но она поняла для себя, что с ним нужно держать ухо востро. Он обладал невероятной харизмой и внутренней силой. А она слишком уязвима и истощена, чтобы сопротивляться ему.

Кроме того, иногда можно ему и поддаться. Например, сейчас. На этом поле боя ей нечего скрывать. Как, собственно, и говорить почти не о чем.