За закрытой дверью

Сет протянул руку Рейн.

— Звучит многообещающе, — процедил он сквозь зубы. — Пойдем, дорогая. Проводи меня к бару.

Она взяла его руку кончиками пальцев, и они молча пошли через богато украшенную комнату. Он знал, что нужно быть внимательным, собирать информацию, но он не мог, он был вял и беспомощен. Все, что он чувствовал, — это кончики ее пальцев на своей ладони.

Он налил себе бокал пива, а ей шампанского, и они отошли в укромный уголок у окна. Они смотрели друг на друга молча, словно боялись чего-то.

— Ты зол на меня, — пробормотала она, глядя в бокал с шампанским.

— Да уж. — Он глотнул пива. — Ты врала мне в лицо с самой нашей первой встречи. А меня тошнит от вранья.

— Я не врала тебе.

От ее спокойного, уверенного в себе голоса его передернуло.

— Да неужели? Питер Марат, говоришь?

— Это единственное, что я не рассказала тебе до конца, и едва ли ты можешь меня в этом винить. Постарайся понять, Сет, я тебя знаю всего четыре дня, и я делаю то, что смертельно меня пугает…

— Смертельно, говоришь? — Он коснулся ее подвески и повернул камень к свету, восхищаясь его красотой. — Дорогая вещица, — прокомментировал он. — Полагаю, надев это, ты действительно смертельно перепугалась. Что ты сделала, чтобы заполучить ее, дорогуша?

Она выдернула подвеску из его рук.

— Не груби. Это принадлежало моей бабушке. — Она отступила на шаг и прикрыла плечи и грудь шалью. — Ты ведешь себя безобразно, и мне это не нравится, — сказала она четким негромким тоном. — Прекрати.

— Не могу. — И это была чистая правда. — Я серьезно, крошка. Я такой, какой есть. В отличие от тебя, Рейн Камерон Лазар.

Ее щеки залились краской. Она подняла на него свои ясные глаза и допила шампанское одним глотком.

— Мы поговорим об этом позже, — сказала она. — Уже пора идти на ужин. Ты сможешь не устраивать сцен перед гостями Виктора?

— А во что это тебе выльется?

— Пожалуйста, Сет. — Ее губы побелели.

Сквозь покрывало наносного блеска на ее лице проступило выражение загнанного зверя. Это охладило его, несмотря на гнев. Он почувствовал себя подонком, только что пнувшим щенка.

— Позже — так позже, — пробормотал он.

— Люди уже проходят в столовую. Пойдем? Он поклонился и предложил ей руку:

— К вашим услугам.

За столом он сел рядом с ней, натянув фальшивую улыбку. Наконец-то он понял, что такое навыки общения. Все просто, нужно только притворяться, что тебе хорошо, даже если ты готов удавиться. Как и в драке. Ты учишься бить, уклоняться, блокировать, падать до тех пор, пока это не становится инстинктом. Зато потом, если кто-то пытается задать тебе трепку, самооборона становится делом техники.

Навыки общения. Удары и уклоны. Одна и та же ерунда.

Рейн сама не знала, как справилась с этим. Она улыбалась и общалась с Серджо, музейным инспектором, который сидел слева от нее, на итальянском. Говорили о средневековом искусстве. Она беседовала с представительным пожилым человеком напротив о растущем интересе среди коллекционеров к историческому оружию. Она мило улыбалась, смеялась, болтала всякую чепуху, и все это по соседству с бурлящим вулканом справа от нее. Еда была — просто пальчики оближешь, но она не помнила, чтобы прикоснулась к чему-нибудь.

После фруктов, десерта и кофе гости начали медленно перетекать в главную залу, где должен был состояться показ новых приобретений Виктора. Гул возбужденных голосов все нарастал. Виктор подошел к ним и поправил выбившийся локон на прическе Рейн. Она почувствовала растущую ярость Сета от такого хозяйского жеста, хотя он и не подал виду.

Виктор улыбнулся, не скрывая, что тоже понял это и что его это забавляет.

— Может, вам, молодежь, хочется остаться наедине? Я все равно собирался показать тебе полную коллекцию завтра, Рейн, так что, думаю, не стоит утомлять мистера Маккея этим скучным зрелищем. Покажи ему дом.

— Да, прогулка по дому — это то, что нужно, — сказал Сет, демонстративно обнимая ее за плечи. — Милое у вас здесь местечко. Не откажусь посмотреть все поподробнее.

— Что ж, тогда вперед. Если желаете, спускайтесь попозже в бар.

Виктор поцеловал Рейн в щеку, кивнул Сету и прошел в холл.

Сет вытащил ее из комнаты. Она почти бежала, чтобы поспевать за его размашистым шагом.

— Куда ты меня ведешь? — требовательно спросила она.

— На мою лодку.

Она потянула назад и уперлась каблуками.

— Твою лодку? Я не могу просто так уйти, Сет. Я должна…

— Моя лодка — единственное безопасное место на этом острове, где я могу быть уверен, что наш разговор никто не подслушивает и не записывает. Если мы, конечно, не начнем орать друг на друга. Что на данном этапе я не могу гарантировать.

— А-а-а, — протянула она.

Стало еще холоднее, и они поторопились к темной воде пристани. Он помог ей подняться на борт, поддерживая, чтобы она не поскользнулась на хрупких высоких каблуках. Она стояла в дверях рубки, пока он отвязывал лодку и заводил мотор.

Он отвел лодку от берега на десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят метров и заглушил двигатель. Она посторонилась, когда он вошел в рубку. Вскоре тепло их тел нагрело помещение.

Он включил фонарь, прикрученный к столу, и прошелся пальцами по клавиатуре, после чего вспыхнул встроенный в стену монитор. Он повернулся к ней:

— Хорошо. Мы вне досягаемости любых средств прослушивания, которые Лазар может на нас направить. Я слушаю.

— Что ты слушаешь?

— Почему ты нарушила обещание. Почему не сказала, что ты сегодня делаешь.

Она откинулась на мягкую спинку сиденья и поправила юбку, собираясь с мыслями.

— Я знала, что ты будешь работать все утро, — начала она медленно. — Я не хотела, чтобы ты беспокоился и принимал все близко к сердцу.

— Понятно.

Она закрыла глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом, и продолжила:

— Я не была готова сказать тебе, да и кому угодно на этой земле, что я племянница Виктора Лазара, — призналась она. — Хотя сейчас я очень рада, что ты знаешь. И сейчас это уже не имеет значения, раз Виктор все равно все знает, то можно говорить об этом всем. А мне казалось, что я такая скрытная.