«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

В общем, гебитскомиссары в тылу фронтовой зоны были самыми отвратительными после фельджандармерии, которые пререканий не терпели, убивали людей, как мух. И фронтовые части предпочитали с ними не иметь дела, они были в состоянии нагадить и своим.

В связи с такой постановкой дела в 1942 году, когда генерал Власов попал в плен и определенные круги германского генералитета связали его имя с возможной русской освободительной акцией на стороне Германии, Гитлер не только в категорической форме отклонил такую возможность, но и возненавидел самого Власова, хотя тот себя еще ничем не проявил. Этого своего отрицательного отношения он не изменил до конца своих дней. Как потом выяснилось, его сильно раздражали всякие попытки со стороны его генералов протащить идею русской освободительной борьбы, и он грозился по адресу таковых серьезными репрессиями. В этом отношении его начальник штаба, фельдмаршал Кейтель не отставал от своего шефа.

Однако и Власов после своего пленения, чем больше присматривался к нацистам, тем враждебнее относился к ним. Он вообще нацистов терпеть не мог и считал их выучениками коммунистов, но далеко отстающими от своих учителей. Коммунистов он считал коварнее и опаснее, у них большая школа, и они прекрасно организованы. Что касается Гитлера и его окружения, то он их определял как людей случайных, выброшенных на поверхность взбушевавшейся германской народной стихией, доведенной в свое время до голода и нищеты, грозившей тогда затопить страну в анархии и хаосе. Тогда они оказались на месте, но вообразили себя солью земли и делают глупость за глупостью, а теперь зашли так далеко, что уже ничто их спасти не может. Разве не показатель грубой ошибки то, что в самое тяжелое время Гитлер снимает с главнокомандования опытного и испытанного в боях фельдмаршала и занимает сам его место, не имея никакого представления ни о военной науке, ни о вождении армий? Не менее критически относился Власов и к расовой теории Гитлера. Его не задевала теория сама по себе, поскольку он считал, что на земле все народы достаточно поперсмешались между собою и немцы в центре Европы в этом отношении не составляют исключения. Он говорил об этой выдумке с иронией, но вред этой теории усматривал в совращении неопытной, не искушенной жизнью молодежи, как и в развязывании рук всевозможным проходимцам, которые творят над беззащитными людьми все, что им в голову придет, все дозволено.

Короче говоря, до середины ноября 1944 года между Власовым и нацистскими кругами никакой связи не было и быть не могло. Говоря о Гитлере и его окружении, Власов часто останавливался на роли его ближайших помощников — фельдмаршала Кейтеля, фельдмаршала Цейтлера, генерал-полковника Йодля. Эти военные высокого ранга, говорил он, не могут не видеть, что Гитлер ведет армию к катастрофе, что он ее перегрузил, и тем не менее они не только слепо ему повинуются, но и потакают ему в его безумствах. Они виноваты перед Германией, Россией и всем человечеством больше, чем Гитлер, Гиммлер и Розенберг, которые творят свои безумства по невежеству. Хотя бы обратили внимание на то, что делает Сталин; в то время как они всю тяжесть войны свалили на плечи армии и стараются одержать верх при помощи грубой силы, Сталин, их противник, не только протянул руку своим потенциальным врагам — капиталистам и пользуется их материальной поддержкой, но вынес из архивов им же упраздненных национальных героев старой, дореволюционной России и прикрывается их тенью, разрешил открыть им же ограбленные и закрытые церкви и монастыри, а для будущей вассальной Германии усиленно готовит в Москве кадры коммунистического правительства. Точно эти люди ослеплены и не видят, что продолжают держаться уже давно проигранных позиций.

И тем не менее Власов был уверен, что неотвратимый ход предстоящих военных событий продиктует и Гитлеру отказаться от своих безумных восточных планов, чтобы не погубить всю Германию.

Но наряду с партийной элитой, захватившей ключевые позиции в стране и диктовавшей свою волю германскому народу, как было указано выше, во всех областях жизни народа были здравомыслящие люди, занимавшие ответственные посты и понимавшие подлинно тяжелое положение своей страны и искавшие пути ее спасения. На таковых громкие обещания фюрера вроде следующего: «Сталинград будет взят, когда я прикажу!» — уже не звучали убедительно. Факты говорили о том, что успехи германской армии на Востоке уже кончились. Гитлер окружил Германию одними только врагами, и рассчитывать не на кого. Единственный союзник Гитлера, Муссолини, сам нуждается в помощи, чтобы не сдаться. Что касается другого союзника — Японии, то у нес свой путь. Япония для Германии — только моральный союзник. Во время войны в Берлине японский посол защищал в Германии интересы Советского Союза и всячески старался услужить советской власти, чтобы не ухудшить отношения между Советским Союзом и Японией. Так, например, когда в 1944 году в Праге состоялось обнародование Манифеста КОНРа, японский посол в германском Министерстве иностранных дел стукнул кулаком по столу, выразив таким образом свой протест против разрешения немцами этого акта. Но вся его добросовестность не помогла, и после капитуляции Германии Сталин в спешном порядке перебросил свои войска против японцев.

Возвращаясь к вышеупомянутым оппозиционным кругам германской общественности, нужно заметить, что с первого же дня появления генерала Власова в германском плену оппозиционеры отнеслись к нему благосклонно. Когда только что плененного Власова привели к командовавшему 18-й германской армией генералу Линдеманну, тот встретил Власова, как боевого товарища, тепло и приветливо, и эти их дружелюбные отношения сохранились до конца войны. При этом нужно заметить, что не только Линдеманну, но и остальному старшему командному составу Власов был известен как незаурядный советский генерал. Вот почему, когда Власов, еще сидя в лагере, сделал немецкому главнокомандованию письменное предложение формировать в оккупированной зоне русское союзное правительство со своей освободительной армией, в действующей армии целый ряд ответственных немецких командиров живо откликнулись на это предложение и стали обсуждать его между собою. И, несмотря на то что главнокомандующий предложение генерала Власова оставил без ответа, закулисная межведомственная связь заработала полным ходом.

Тут я должен сделать небольшое отступление. Трудно сказать, чем руководствовались германские оппозиционеры, работая за спиной Гитлера против его планов и мероприятий. Руководствовались ли они моральными соображениями, обвиняя Гитлера в аморальных и жестоких мероприятиях, позорящих доброе имя немцев и их страны, или руководствовались политическими соображениями, считая гитлеровскую политику утопической, или же руководствовались стратегическими соображениями, видя гибельность гитлеровских военных планов? Думаю, что эта оппозиция, со временем развернувшаяся в целое течение, в которое входила почти вся элита немецкого общества, начиная с фельдмаршалов, генералов и полковников всех родов оружия и кончая лицами из дипломатического корпуса и финансового мира, руководствовалась всеми вышеупомянутыми соображениями, и цель была одна: избавиться от Гитлера и спасти свою страну и честь своего народа. В Берлине несколько смелых священников в своих проповедях открыто с амвона обличали аморальные поступки нацистов и, конечно, поплатились за это своей жизнью.

Эта элита относилась к России, и Власову в частности, доброжелательно, и ее чаяния вполне совпадали с желаниями и стремлениями русских патриотов. Немцы старались спасти свою страну от разгрома, а русские старались спасти свою страну и от Гитлера, и от Сталина. Власов не раз это подчеркивал, когда говорил: мы с немцами — два соседних народа и для блага наших народов должны искать правильные пути содружества, другого пути нормального сосуществования нет. Если у кого-нибудь из вас в доме возникнет пожар, другому не только во имя моральных соображений, а во имя собственной безопасности нужно помочь соседу потушить пожар, пока его собственный дом не загорелся. Во имя этого мы протягиваем немцам руку искренне, не держа камня за пазухой, но и немцы должны понять, что без нас они тоже погибнут, таков неотвратимый ход событий. При этом долг велит подчеркнуть, что вышеупомянутые немецкие друзья вполне искренне и жертвенно в условиях нацизма старались и делали все, что могли, чтобы помочь Власову осуществить его идею создать освободительную армию. Мало того, в обстановке германской действительности того времени группа немецкой общественности, сочувственно относившаяся к идее русской освободительной борьбы, не составляла исключения. Если власть имевшие были зверьми и причиняли много горя и страдания ни в чем не повинным русским военнопленным и рабочим с Востока, то широкие слои германского народа открыто осуждали зверские и аморальные поступки своих соотечественников — нацистов и, подставляя свою жизнь под удар, шли с ними на разрыв. Сколько священников, профессоров и врачей пошли на открытое осуждение нацистских деяний и потом оказывались в подвалах гестапо и в концлагерях рядом с иностранцами и разделили их судьбу. Ведь недаром в связи с покушением на жизнь Гитлера были расстреляны около двух тысяч элиты германского народа, главным образом лица из старшего командного состава. Положа руку на сердце и не кривя душой, определенно можно сказать, что все немцы, которые были далеки от нацистской одержимости и боялись за судьбу своей страны, все сочувственно относились к идее создания русского освободительного движения вместе с немцами, лишь бы к ним не пришли большевики.

Приведу несколько характерных примеров того времени:

1) не дождавшись разрешения Русской освободительной идеи через правительственные инстанции, представители дирекции Дрезденского банка пришли к Власову с предложением финансировать его дело, чтобы он приступил к формированию, но Власов поблагодарил и ответил, что нам нужны не деньги, а права, что мы представители целого народа и можем выступить только как равноправные, иначе наш народ нас осудит и за нами не пойдет;

2) в 1940 году, к столетию рождения П.И. Чайковского, все витрины музыкальных и больших магазинов были завалены его произведениями и портретами;

3) во время войны на Курфюрстендамме долго шел в кино старый фильм «Бисмарк», построенный на союзе России и Германии и на том, как вступивший на престол Вильгельм Второй порвал с Россией и заключил союз с Австро-Венгрией и тем самым толкнул Россию в объятия Франции. (Кстати, этот союз в 1914 году вызвал казус: перед Первой мировой войной в Петербург приехал французский президент Пуанкаре, и для его встречи оркестр должен был в спешном порядке разучить французский гимн — запрещенную в России «Марсельезу». Во время встречи не только войска должны были взять на караул, но и сам Государь должен был взять под козырек при исполнении «Марсельезы».)

4) в Берлине во всех ресторанах и кафе музыканты продолжали играть запрещенные русские мелодии, называя их то болгарскими, то румынскими, а на фронте немецкие солдаты довольно часто и с удовольствием, с трудом произнося русские слова, пели русские песни;

5) в 1942 году в Осинторфе немецкая команда связи видела, что, как правило, мы опять отпускаем на волю пойманных партизан (это было нашей тактикой), и никогда этого вопроса не поднимала; значит, так нужно было;

6) во время войны в Берлине было очень много восточных рабочих и пленных, работавших в разных мастерских. По субботам или вообще вечером они шли в магазины что-нибудь купить, и, несмотря на то что все отпускалось по карточкам, им давали и хозяева магазинов и покупатели — еду и одежду. Население относилось к ним по-человечески в отличие от нацистов.

Такова была картина германской общественности, когда генерал Власов пытался организовать на стороне Германии Русское освободительное движение.

Характерно и то, что в середине июля 1942 года генерал Власов попал в плен, а осенью того же года сторонники идеи создания Русской освободительной армии из Среднего участка [30] фронта организовали его посещение их участка, и Власов на положении свободного человека в сопровождении немецких офицеров выехал из Берлина через Белосток и Минск в Смоленск. Там, торжественно, тепло и приветливо принял его командовавший тылом этого участка генерал фон Шенкендорф и распорядился организовать его встречи как с местным населением, так и с русскими добровольческими формированиями, а он в своих речах говорил совершенно открыто о своих и их чаяниях, о задачах, предстоящих им на пути освобождения от коммунистов. В Смоленске было обнародовано и формирование первого власовского комитета [31] . Казалось, произошло полное понимание между русскими и немцами. Шенкендорф распорядился предоставить в распоряжение Власова радиостанцию Бобруйска для его выступлений. В это время информированный о происходящем в Смоленске Гитлер приказал немедленно вернуть Власова в Берлин, и чтобы ноги его в оккупированной зоне не было. Даже при таком строгом приказе бобруйская радиостанция не удержалась от того, чтобы объявить, что сегодня у нее в гостях русский генерал-лейтенант Власов.

30

Автор называет участком группу армий «Центр».

31

Программный документ комитета см. в приложении.