«За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

Капитан Р. Антонов Прага — Пильзен — Шлюссельбург

Утром 8 мая стало известным, что к Праге приближаются советские войска. Так как к этому времени пути для продвижения Первой дивизии на юг оказались уже перекрытыми, было принято решение двигаться на запад, в направлении Пильзена. Это была ближайшая точка, которую должны были занять американские войска. Дивизия начала отход, но связи с американцами еще не было. Власов находился в пражском замке. Прибывший к нему начальник штаба Первой дивизии подполковник Николаев предложил попытаться вступить в контакт с командованием американских войск. Решено было послать адъютанта генерала капитана А. (здесь и дальше автор говорит о себе в третьем лице). Власов сказал Антонову: «Попробуй. Если к вечеру не вернешься, пошлем другого».

Ехать надо было километров 60. Впереди ехали чехи, которых попросили быть сопровождающими (это были связные от повстанцев). Потом капитану А. по дороге встречались чешские партизаны. Узнав, что едет представитель Власова, они всячески старались выразить ему свою признательность. Кстати, они сообщили, что к ним в отряды сброшены на парашютах советские инструкторы. У деревни Бенешау, километрах в 15 от Пильзена, мы были остановлены заставой: два американских танка и сидящие в них чехи. Оказывается, в Пильзене был создан тогда чешский корпус в несколько тысяч человек — жители Пильзена хотели идти на помощь восставшей Праге. Но американцы их не пустили.

Капитана Антонова пропустили в Пильзен. Сначала приехали в чешский штаб. Здесь о Власове знали и говорили о нем с восторгом. Потом провели к американцам. Первый американец, видимо, дежурный офицер, говорил по-немецки. Антонов объяснил ему, что он — представитель Власова и хотел бы говорить с представителем командующего. Тот провел капитана к своему полковнику. Полковник долго не понимал разницы между русскими и большевиками. Потом сказал, что он не может принимать какие-либо решения, касающиеся русских, и должен переговорить с командующим армией. Через два часа полковник передал следующее заключение командующего: раз РОА враждебна по отношению к Красной Армии, то есть их союзнику, то ее дивизия должна безоговорочно сдаться американцам. Капитан Антонов заявил, что Власов таких условий принять не может, и попытался снова объяснить характер и цели РОА. Полковник опять связался с командующим и вернулся с ответом: разбирать характер и цели РОА — это дело американского правительства, командующий может лишь принять Первую дивизию в плен; он сообщит обо всем представителю правительства генералу Айзенхауеру однако лично он хотел бы, чтобы дивизия оставалась на месте и не шла бы в место расположения его армии — это может вызвать ряд неприятных для него осложнений. Капитан Антонов ответил, что Первая дивизия все равно будет двигаться к Пильзену, что о переговорах он должен доложить Власову и что, видимо, представители Власова еще раз приедут в американский штаб.

Все это было доложено Власову, и тот, посоветовавшись с Буняченко, решил сам ехать к американцам. При выезде из Праги к Власову с сопровождающими его присоединилась группа подполковника Тензорова (нач. отдела безопасности КОНРа). В ней были два переводчика. Вся колонна двинулась по дороге на Пильзен. Туда же двигалась и дивизия. Путь лежал через местечко Пшибрам. Чехи сообщили, что в районе этой дивизии действует недавно брошенный туда советский парашютный десант и что советские партизаны настраивают население против власовцев, называя их немецкими наймитами. Чехи советовали ехать другой дорогой. Но Тензоров почему-то настаивал ехать прямо. (Кстати, как оказалось впоследствии, именно в Пшибраме попали в руки советских партизан генералы Боярский и Шаповалов, а потом генерал Трухин.) Но пока решали, как ехать, нас нагнала немецкая колонна с танками (в ней как будто бы находились командующий немецкими войсками в Чехии и сам Франк). Мы втиснулись в эту колонну.

По дороге встретились американцы. Они разделили всех проезжающих — «СС — налево, вермахт — направо». Подойдя к машине Власова, они спросили: «А вы кто?» Но, увидев генеральскую форму, сказали: «Генералы — отдельно». И мы поехали за американским джипом.

В Пильзене привезли к дежурному гарнизона. Переводчиков не было. (Наши переводчики где-то застряли по дороге.) Переводили сначала на чешский, потом на английский. В первую очередь дежурный по гарнизону потребовал, чтобы Первая дивизия не шла на Пильзен, который по договоренности с советским командованием является американской территорией, и русским войскам в нем делать нечего. Власов заявил, что его дивизия — не советская дивизия. Но переводчик, по-видимому, не понял, что хотел сказать генерал Власов. Начальник гарнизона пригрозил, что дело дойдет до вооруженного столкновения. Появился американский генерал и повторил то же самое. Но Власов, в свою очередь, твердо сказал, что дивизия будет продолжать свое движение к Пильзену, ибо иного пути для нее нет.

Нам отвели место для ночевки в гостинице. На другой день утром, когда Власов вышел на улицу, собралась толпа чехов, восторженно приветствовавшая его. Появились чешские полицейские, которые торжественно вручили генералу ключи от лучшей квартиры в городе. Власов направился туда. На городской площади образовался стихийный митинг. Собрались до тысячи человек. Выступил старик чех, поблагодарил Власова за спасение Праги и преподнес ему цветы и бюст Масарика. Во время этих торжеств на площади присутствовали советские офицеры связи. Они отъехали в угол площади и наблюдали оттуда. На противоположной стороне площади чехи водружали портреты Рузвельта, Сталина, Черчилля и Масарика. Подъехали американцы и стали все фотографировать. Потом к Власову подошел американский офицер и от имени коменданта Пильзена пригласил на банкет в честь «освободителя Праги — генерала Власова».

На банкете не было переводчиков. Американцы поздравили с освобождением Праги. Потом мы вернулись на квартиру, а оттуда поехали в американский штаб. Там произошел обстоятельный разговор о том, за что и почему борется РОА. Судя по внешней реакции американцев на слова Власова, они поняли, что допустили оплошность с банкетом. Тем временем перед штабом собралась новая толпа чехов. Американцы сказали им, что Власов выйти к ним не может, так как он занят, а Власову предложили отправиться к себе на квартиру и ждать там, пока сверху не придет распоряжение о Первой дивизии.

На квартире Власова расположились, кроме самого генерала, капитан Антонов, подполковник Тензоров, его адъютант подпоручик Доноров, медсестра из Первой дивизии и шофер генерала. Наши автомашины оставались при нас. Американцы сказали, что всем, что находится в квартире, мы можем распоряжаться по своему усмотрению, и добавили: если нужен бензин, его дадут. Мы поняли это, как намек на то, что лучше выехать из Пильзена. Тензоров предложил — Власова не было в комнате — переодеться в штатское и попытаться пробраться в Германию.

Обедали в казино американского штаба. Во время обеда Власов продолжал настаивать, что ему необходима встреча с Айзенхауером. Американцы сказали, что постараются этому помочь, и опять прибавили: машины, мол, находятся в вашем распоряжении, вы можете делать, что найдете нужным, бензин дадим. Переводила Рождественская.

Вернувшись домой, мы сразу же переоделись в штатское. Увидев это, Власов спросил: «Что это за маскарад?» Когда ему изложили план Тензорова, он отверг его и сказал, что надо ждать ответа относительно всех войск РОА.

Около трех часов пополудни пришел офицер американского штаба и спросил: «Здесь ли генерал?» На ответ, что генерал на месте, офицер задал новый вопрос: «Что он намерен делать?» Сказали, что Власов ждет ответа относительно свидания с Айзенхауером. Американец ответил «о'кей» и ушел. Часов в шесть он снова появился и пригласил всех на ужин.

На ужин Власов пошел один. Остальные под разными предлогами остались и стали готовиться к побегу. Через час все было готово: машины, одежда для Власова и другое. Но вернулся Власов и сказал, что по предложению американского командования мы выезжаем в Первую дивизию, которая подошла уже к границе американской зоны. Он приказал нам снова облачиться в форму. Выехали на площадь. Там к нам присоединились супруги Рождественские. Всего собралось три машины. Подъехали два американских броневика, и мы тронулись по направлению в Шлюссельбург, близ которого была остановлена Первая дивизия.

Были уже сумерки, когда мы подъехали к Шлюссельбургу. Навстречу шла советская моторизованная колонна. Увидев нас и приняв за немцев, солдаты кричали: «Что, фрицы, навоевались?» В городке расположился также партизанский отряд капитана Голикова, о чем говорила соответствующая надпись на борту стоявшего грузовика. Пропустив советскую колонну, мы въехали в крепость.

Комендантом крепости был американский капитан. У него находились немецкий полковник и майор СС. Они втроем обсуждали вопрос о перемещении немецких пленных в глубь Германии. Нас капитан принял очень хорошо. Он сообщил нам, что Первая дивизия находится в нескольких километрах от крепости, что она будет направлена с немецкими частями в глубь Германии, а пока она разоружается, оставляя одну винтовку на десять человек и пистолеты при офицерах. Власов стал настаивать на возвращении оружия и на немедленной переброске дивизии в глубь Германии. Американец ответил, что в отношении разоружения дивизии он имеет точные инструкции и нарушить их не может, что же касается ускорения отправки дивизии, то он постарается. Мы отправились опять в отведенное нам в крепости помещение, этажом выше капитана Голикова.