За железной дверью

Далее возник легкий, быстро усиливающийся звон, пылающие изжелто-зеленые глаза в черной щели дрогнули, расплываясь, – и Кирилл Скрыпицын, здоровый мужик, потерял сознание. Ненадолго, на долю секунды. Дверную скобу он, во всяком случае, из рук так и не выпустил. Чуть позже, впрочем, выяснилось, что Кирилл и не смог бы этого сделать – пальцы свело…

* * *

В чувство его привел железный гул захлопнувшейся двери. Кирилл попробовал вновь напрячь мышцы, но они были теперь как из ваты. Маринка (темный прямой силуэт) стояла рядом.

– По-мо-ги… – изнемогая, просипел Кирилл.

Мольба его осталась без ответа. Некоторое время Маринка напряженно прислушивалась к тишине в коридоре, потом молча протянула руку и включила свет.

– Все, – безразлично сказала она. – Быстро сегодня…

Лицо у нее было изможденное и словно бы покоробившееся – особенно вокруг глаз. Губы сложены горько и брезгливо – как у старой алкоголички.

Отодвинула Кирилла от двери, что удалось далеко не сразу, и, нажав на скобу, протиснулась в коридор.

Олежка Волколупов лежал в полуметре от железного порожка. Вдвоем они подняли его и перенесли на диван.

– Слушай… – обессиленно сказал Кирилл. – А чего ты с ним не разведешься?

Маринка сделала вид, что не расслышала, и отвернулась.

– Что?.. Проспится – человек? – спросил он с усталой издевкой.

Зря он это сделал. Очевидно, слова его явились той самой последней соломинкой, что переламывает хребет верблюда.

Маринка запрокинула искаженное лицо – и тихонько завыла, раскачиваясь. Потом медленно стала оседать на пол. Опомнясь, Кирилл кинулся подхватить – и вдруг понял, отпрянул…

Продолжая завывать, Маринка шла к нему на четвереньках, и радужки обезумевших глаз ее увеличивались, вытесняя белки…

2000