За жизнь платят кровью

— Сделал. Селитра у меня была, древесный уголь тоже. Дымного пороха было полпачки, как инициирующий заряд пошел. Ну а взрыватель из второй «Нокии» сделал. У них аккумулятор сама знаешь какой, он полгода пролежит, а звонок примет. — Я поглядел на телефон в руке. — Я злой тогда был, на то, что отмудохали. А сейчас не могу решиться. У Салиева там невестки, мать, внуки.

— Дай сюда, — Сайора твердой рукой забрала у меня телефон, и поглядела на номер, высвеченный на экране. — Как нужно, просто позвонить?

— Наверное, — кивнул я. — Я пробовал, вроде как работает.

— Бисмилло рахмон рахим. — Сайора нажала кнопку вызова.

У телефона на экране заморгала трубка и надпись «Вызывает», раздался гудок. Потом появилась надпись «Вызов прекращен».

— И все? — У девушки подрагивали пальцы. По щекам текли слезы, но Сайора их не замечала.

— Наверное. — Я взял у девушки аппарат, попробовал еще раз позвонить на этот номер. Но «аппарат абонента выключен или находиться вне зоны доступа сети». Размахнувшись, я изо всех сил бросил телефон в Чирчик, где он булькнул метрах в пятидесяти от берега. — Пошли в нашу промзону, Сайора. На сегодня мы накупались. — И встав, начал одеваться.

С другого берега налетел внезапно холодный ветер, заставив ежиться и ускорить одевание. Вскоре мы с Сайорой по едва натоптанной тропке поднялись на высокий берег, и вышли на старую дорогу. Когда–то асфальтовую, от которого сейчас остались многочисленные выбоины, засыпанные крупной галькой из соседнего карьера. Там и сейчас рычал экскаватор, отсыпая грунт в кузова старых самосвалов. Ташкент строится, и таких полулегальных карьеров в окрестностях города хватает.

— Пошли на мосту постоим? — выйдя на железную дорогу, попросила девушка.

— Пойдем, — мне самому очень нравится здесь. Красиво, народу немного, разве поезда постоянно проносятся. Да и идти вслед за Сайорой интересно, она сегодня надела легкую юбку, вроде бы длинную. Но сейчас ветрено, и ветер весело играет с юбкой, заплетая ее вокруг стройных девичьих ног, а порой и резко вздымает подол чуть ли не до пояса. Красиво.

— Неужели я сделала это? — облокотившись на перила, как будто про себя промолвила девушка.

— Сделала что? — Я распотрошил упаковку российских семечек, отсыпал себе на ладонь, и протянул Сайоре. — Будешь?

— Спасибо, — она взяла немного, и пару минут мы молча лузгали семечки, сплевывая шелуху с моста. Потом Сайора отряхнула ладони, и посмотрела на меня. — Леша, я стерва? Я взорвала бомбу, и у меня нет сожаления об этом, только радость.

— Нет, наверное. — Я ссыпал семечки в карман. Разговор серьезный, лузгать при этом семки у меня конкретности не хватает. — Кровная месть не нами придумана, и не на нас закончится. Ты ударила, как смогла.

— Но там же женщины, дети. У Салиева большая семья. — Сайора наклонилась над перилами, опустив голову. — Я убийца?

— Ну, мы с тобой оба уже давно убийцы. — Мне не нравится этот разговор. Совершенно. Настроение у этой красивой девчонки тоже не нравится вообще. — А насчет женщин и детей — как ты думаешь, хоть кто–нибудь из них помог бы тебе? Спрятал бы от Салиева, не сказал бы ему о том, где ты? А? Шахнозка, например?

Сайора и младшая дочь Салиева занимались вместе шейпингом в Дустлыке. Насколько я знаю, вроде как не дружили особо, просто девушки одного круга.

— Не думаю. Она боготворит отца, считает его самым крутым в районе. Брата не одобряла, он, как она считает, позорит семью, но против отцовой воли никогда не пойдет. Да, ты прав, там самый младший племянник нам враг.

— Вот и относись у ним всем, как к лютым врагам. Тем более что ты имеешь на это полное право. — Меня, если честно, разозлили воспоминания. Из–за тех трех выродков и папаши старшего из них у меня рухнула налаженная жизнь, скрываюсь в другом городе, придется перебираться в другой мир (фаталити, неужели я в это поверил!). Нужно было молча рвануть бомбу, не доверяя никому. И молчать.

— Ладно, пошли отсюда. Скоро стемнеет, не стоит шарахаться здесь в потемках. — Не то, чтобы чересчур опасно, нет. Просто места безлюдные, разве рыбаки и охотники ходят, и то редко.

10 октября 2006 года, среда, одиннадцать часов двенадцать минут утра.

Мы с Сайорой сидели в старом кабинете, и смотрели «Фабрику звезд», когда услышали гулкие шаги по стальной лестнице, и через минуту в кабинет зашел Анвар Шарипович. Серьезный, если не сказать, что злой. Взяв у меня пульт, выключил телевизор, и сев напротив нас, поглядел по очереди на меня и на Сайору. Помолчал.

— Ребята, я понимаю, что это маловероятно. Но мое чутье прямо таки верещит о том, что это ваших рук дело!

— Какое именно, Анвар Шарипович? — очаровательно улыбнулась Сайора, похлопав ресницами. У нее здорово получается «блондинку» включать.

— Именно? Вчера вечером в вашем поселке взорвали дом вашего кровного врага, Салиева. Погибло семеро, раненых два десятка, сам Салиев в реанимации. Но, скорее всего, выкрутится. И понимаете, в чем дело, этим веселым семейным шоу занялось СНБ. Всеми серьезными взрывами занимается Служба Национальной Безопасности. А они перероют все, но найдут ниточки. Так что прямо и честно — ваша работа?

— Да. — Я поглядел в глаза старого, злющего узбека. — Это я изготовил и заложил бомбу, и взорвал Салиевых.

— Леша, взорвала я. Не надо на себя все брать, — это вредная, взбаломашная девчонка выпрямилась, и прямо глядела в глаза полковника. Побледнела до такой степени, что стали заметны веснушки. Надо же, никогда их у нее не замечал.

Анвар Шарипович долго молчал, гоняя желваки на скулах. Потом встал.

— Ваше счастье, что я всегда держу свое слово. Иначе вас бы закопали за Чирчиком, в тугаях, и никогда бы не нашли. У вас час на то, чтобы собрать вещи, и упаковать их. Через два часа я переправлю вас через наши ворота на Новую Землю. И как вы будете выбираться с базы «Индия и Центральная Азия» — ваши проблемы. Сайора, твоя тетка может быть тебе обязана — я ее в любом случае отправлю за тобой и твоим взрывотехником, через два дня после вас. Собирайтесь, время пошло. — И узбек вышел.

Я выдохнул, и поглядел на побледневшую девчонку.

— Ну что, Сайора, пошли собираться? — В принципе, у меня все собрано, и упаковано. Не сказать, что чересчур много вышло. Две сумки тряпок, средних таких, и сумка со всякой всячиной. У Сайоры, вроде как побольше, но все едино, в мотоцикл в коляску влезет. А вот я не спросил, мотоцикл взять можно?

В дверь зашел один из тех молчаливых парней, что привезли нас из Бурисая.

— Ну что сидите, ребята? Командир сказал, чтобы вы собирались.