Забавник

— А если напоить всех жителей Скира? — воскликнул Хорм. — Напоить зельем! Сколько ты давала танам? По кубку? Вот вернутся гонцы, привезут нужные корни, траву, Качис наготовит целебного отвара. Ведь ты его научила уже?

— Научила, — усмехнулась Айра. — Но мое зелье не спасет от недуга, который придет завтра. Болезнь надо убить в теле, тогда она уже не будет иметь власти над человеком, а если он просто напьется зелья, то получит лишь расстройство. Так что таны, спасенные от возможной заразы, не должны обниматься с больными корчей! По крайней мере те из них, в ком болезнь не была убита. Те, кто не был заражен, когда пил зелье. Если воины пойдут по домам больных, они должны пить зелье, не переставая. Хотя бы по десятку кубков от рассвета до заката Аилле! Качис выварит столько?

Тан Рейду стоял, прикрыв глаза.

— Послушай, Хорм, — Айра коснулась его плеча. — Я не хочу оставлять Тира. Марик сказал, что ему грозит опасность!

— Подожди! — Хорм словно не услышал ее последних слов. — Подожди! У этой… Айдары. У нее ведь только начало вздуваться лицо?

— Поэтому я и не узнала ее сразу, — кивнула Айра.

— Значит, она была больна второй день. — Хорм потер виски ладонями. — Но тот, от кого она заразилась? Он ведь мог уже умереть? Как они донесли заразу до Скира? И что они будут делать теперь? Выпустят на улицы еще одного чернолицего?

— Вряд ли. — Айра задумалась. — Есть и другие способы заставить Скир корчиться от боли. Представь, что Качис не подбежал первым к трупу лучницы и не закричал о корче. Уже теперь твои стражники, Хорм, кашляли бы гноем, а к вечеру недуг охватил бы половину войска. Завтра — половину города. Этого не случилось, к счастью. Но я бы не рассчитывала, что обойдется. Там, на холме, продавали еду и питье? В воде зараза может продержаться то же время. Если напитки были заражены, ясно будет уже к ночи. Но если нет… Вот что! Как я могла забыть! — глаза Айры вспыхнули. — Ищите птицу!

— Что значит, ищите птицу? — не понял Хорм.

— Птица, которая клевала плоть умершего от корчи, несет заразу в себе. Она не болеет сама, но зараза в ее крови. Только птица. Ни собака, ни свинья, ни коза — никто не будет разносчиком заразы, разве только та же собака укусит кого-то сразу после страшной трапезы. А птица заразу сохраняет. Отец мой говорил, что она может тлеть в птице месяцами! Когда корча ходила по корептским горам, первым делом сжигали всю птицу!

— Так и нам следует поступить? — побледнел Хорм. — А не поздно? Еще вчера все рынки были заполнены птицей! Каждая семья приобрела фазана, чтобы отпраздновать День доблести! Уже поздно, Айра?!

— Это ключ к врагу! — отчетливо и раздельно произнесла колдунья. — Смотрите писцовые книги, ищите, кто привозил в город фазанов в клетках, к кому приехал, убыл ли? Ищите и проверяйте всех! Смотрите тех, кто покупал птицу. У зараженной птицы гребешок становится не красным, а почти синим. Ищите птицу, и вы найдете Лека!

— Я передам все Леббу! — сипло произнес Хорм. — Что собираешься делать сама?

— Ухожу. — Айра двинула к огню выскочивший уголек. — Больше зелье готовить не из чего. А будет из чего — Качис не растеряется. Хоть и похож на пук соломы настоятель целительства, но кое-что умеет… Хорм! — Айра выпрямилась, уперлась взглядом в глаза тана. — Мой воин спас тебе жизнь. Позволь забрать Тира.

— Я не пойду против воли конга, — поджал губы Хорм. — Но тебя, твоего великана и Рич отпускаю. Лебб сказал, чтобы Тир содержался во дворце один. Не волнуйся, с ним ничего не случится!

— Это твои слова? — сдвинула брови Айра.

— Нет, — опустил взгляд Хорм. — Это слова Лебба.

— Ты сам не веришь им, почему я должна верить?..

Рин был спокоен. Не потому, что думал, будто с легкостью выпутается из переделки, прикрываясь личиной Тира. Как раз от того облика, что наколдовала Рич, исходила основная угроза. Лебб Рейду лично приставил к Тиру стражников, и пальцы на их секирах были не на шутку напряжены.

Рин был спокоен, потому что внезапно понял, что все это время, пока Рич участвовала в состязаниях, рисковала жизнью, он сам чувствовал себя как приговоренный к казни! В каждое мгновение он готов был на сумасшествие — срываться с места, выхватывать из ножен меч, сражаться с сотней противников, лишь бы отвести угрозу от своенравного существа с коротко остриженными светлыми волосами, которое не так давно само выводило его из полусонья.

Нет, Рич не спасала его во дворе башни, он отлежался бы и сам. Но она не просто вытащила его из пропасти, она прикоснулась к нему. Дотронулась до его рук и задела что-то внутри, отчего это что-то зашевелилось, забилось, бросило его в жар и пронзило насквозь. Вот и теперь она сидела рядом, не говоря ни слова, учила Рина удерживать вылепленный ею образ, а он с трудом сохранял спокойствие, словно не оттоптал по свету уже больше тридцати лет, а только-только почувствовал запах женщины и углядел округлости стройного силуэта.

Айра поняла его состояние раньше других. Взглянула на девчонку, которая помогала Качису разбирать снадобья и осматривать стражников, до которых только начало доходить, что смерть конга может быть не просто бедой, а началом беды еще большей, перевела взгляд на Рина и нашла в себе силы улыбнуться, а потом сказала напрямую:

— Помоги спасти Тира. Ты можешь. Я знаю. Орлик умеет лепить куклы. Дойдешь до дворца под личиной Тира, а там выпутаешься. Ты быстр. Ни я, ни Орлик не уйдем от стражи. Ты — уйдешь. Главное, не следует заходить во дворец, даже моей магии не хватит, чтобы пересилить то, что вплетено в камень нового дворца.

— Зачем же пересиливать? — переспросила Рич, которая подошла к Айре с корзиной очищенных корней. — И кому не следует заходить во дворец?

Айра объяснила. Рич застыла на мгновение, потом посмотрела Рину в глаза. Точно так же, как и тогда, когда объявила ему на краю рыночной площади, что собирается закутать лицо платком, войти в шатер, подойти к корзине, натянуть балахон и участвовать в состязаниях Дня доблести. Правда, теперь в ее глазах была не только твердость, но и что-то еще.

— Не нужно пересиливать, — проговорила она чуть слышно. — Нужно вплести. Я помню, как сплетены заклинания дворца, и смогу вплести. Это не так сложно. Главное — удержать образ, когда переступишь порог, потом все придет само собой.

— Зачем ему переступать порог? — не поняла Айра.

— Если он скроется у входа во дворец, его будут искать, — ответила Рич. — И нас будут искать. Нужно выждать. Немного, но выждать.

— Она права, — кивнул Рин. — А ты сможешь?

— Не могла бы — не говорила! — гордо выпрямилась дочь Кессаа.

Орлик возился вместе с Тиром у костра. Тела Айдары и Маеса уже истлели, и теперь в костер летела выпачканная в крови одежда. Айра подумала, взглянула на галерею, где все еще прятались перепуганные таны, подошла к Хорму, и вскоре служки притащили походный шатер, чтобы скирская знать могла омыть тела, не раздражаясь посторонними взглядами.

Шатер ставили Рин, Орлик и Тир, который то и дело косился на стражников, не спускающих с него глаз. Служки забили между камнями арены колья и натянули растяжки, троица взялась устанавливать центральный шест. Когда друзья выбрались из-за полога, Айра с разочарованием махнула рукой: Орлик чихал от пыли, Тир грустно улыбался, а Рин озадаченно почесывал подбородок.

— Ну как? — спросила стоявшая рядом Рич.

— Никак! — раздраженно бросила Айра. — Что я еще должна придумать, чтобы скрыть от соглядатаев и Рина, и Тира? Как еще мы отвлечем стражу? Орлик не сможет вылепить куклу Тира на виду у стражников! На это потребуется время!