Забавы высших сил

– А дом двенадцать знаешь где?

– Знаю. Это в конце улицы. А вам там кого?

– Пушкареву Галину Дмитриевну.

– Нет, там Сидоровы живут. Вы что-то путаете, – без тени сомнения отчеканил мальчишка и, видимо устав держать собаку, снова отпустил ее. – Там у меня друган Денис. Ихний сын. Мы в одном классе учимся. А мамку его Елизаветой Федоровной зовут. Белка! Фу!

Белка снова старательно обнюхивала мою обувь, оставляя на ней мокрые пятна. Поблагодарив парня, я вернулась в машину и все-таки отправилась в указанном направлении. Возможно, юный дрессировщик что-то напутал.

Дом под номером двенадцать, расположенный по улице Васильковой, был обнесен высоким дощатым забором, который буквально колыхался на ветру. Сразу было видно, что тут обитают не особо зажиточные люди. На калитке, запертой изнутри, красовалась проржавевшая табличка с номером дома, а чуть ниже такая же убогая, которая гласила, что во дворе злая собака. Звонка на калитке я не обнаружила и принялась колотить в нее кулаком. Тут же из-за забора послышался свирепый лай. Видимо, именно «злая собака» являлась сигналом для хозяев о непрошеных гостях. Сквозь щели прогнившего забора мне было видно, как открылась дверь дома и, кутаясь в большой цветастый платок, со ступенек спустилась женщина. Она прикрикнула на псину и подошла к калитке.

– Кто там? – громко спросила она, пытаясь перекричать собачий лай. – Кто?

– Сидоровы тут живут? – в свою очередь крикнула я.

Лязгнул засов, калитка приоткрылась, и я смогла лучше разглядеть стоявшую передо мной женщину. Довольно упитанная, лет тридцати пяти, с загорелым лицом, словно сейчас не ноябрь, а август. Она удивленно смотрела на меня, будто я была инопланетянкой.

– Вы Елизавета Федоровна? – спросила я, помня подсказку вихрастого мальчика.

– Ну я. А вы кто? – как мне показалось, немного испуганно ответила она и снова прикрикнула на собаку. Та наконец замолчала.

– Я ищу Пушкареву Галину Дмитриевну, которая прописана по вашему адресу.

– А кто вы? – переспросила Елизавета Федоровна, и испуг на ее лице стал совершенно отчетливым.

Мне стало понятно, что с Пушкаревой она знакома. Иначе сразу бы переспросила фамилию. Значит, надо представиться работником прокуратуры и надавить посильнее.

– Я из Тарасовской прокуратуры. Мне срочно нужно увидеть Пушкареву. Нам известно, что она прописана по вашему адресу.

– Да, но… Но она тут не проживает, – замямлила Сидорова, теребя кисти своего платка.

– А где она проживает? Кем вам приходится? Вы в родственных отношениях? – сыпала я вопросами, все больше пугая бедную женщину, которая даже не удосужилась спросить у меня удостоверение.

– Да она… Я не знаю. Она никто… А что?

Было видно, что Елизавета совсем потеряла почву под ногами. Ее даже стало немного потрясывать. Скорее всего, Сидоровы прописали Пушкареву за некоторую сумму к себе в дом, не особо-то с ней будучи знакомы. И я поспешила немного успокоить тетку:

– Да вы не волнуйтесь. Я не по поводу временной прописки. Мне просто надо знать, где ее найти. Надеялась, что вы мне поможете в этом. У вас есть ее контактный телефон?

– А? Телефон? Да, она оставила. Он там у меня, – и она махнула рукой в сторону дома. – Ну, пройдите, – и она отступила назад, пропуская меня во двор.

Теперь я увидела огромную лохматую псину, которая снова злобно залаяла, буквально срываясь с цепи.

– Заткнись, сказала! – не менее грозно рявкнула на нее хозяйка, и та, обиженно скульнув, залезла в свою конуру и стала оттуда рычать.

– Что ж вы на нее так? Она хорошо выполняет свою работу, – сказала я, с опаской подходя к крыльцу дома.

– Да ну, надоела. Брешет почем зря. Зато жрет, как из пистолета, – отмахнулась Елизавета, открывая передо мной дверь. – Заходите.

Сначала я очутилась в сенях, заставленных настоящими деревянными бочками. От них исходил довольно приятный запах каких-то солений. И я подумала, что не прочь была бы похрустеть огурчиком или капусткой. Затем мы прошли в горницу. Надеюсь, я правильно называю помещение, в котором имелась настоящая дровяная печь. Или это каминный зал? Тут же расположились круглый стол, покрытый светлой камчатной скатертью, вокруг него стулья, у стены большой старый буфет, а на полу полосатая дорожка, постеленная прямо от порога до буфета. Ну прямо христоматийный сельский дизайн. На мой взгляд, тут очень не хватало самовара, но мешало наличие современной газовой плиты и раковины возле нее. Решив не снимать сапог, я так и осталась стоять у двери. Уж тут-то наверняка положено разуваться. Что и сделала Елизавета, скинув с ног резиновые калоши, что были ей велики размера на три. Мягко топая шерстяными носками по полосатой дорожке, она подошла к буфету и обернулась на меня:

– Проходите, проходите.

– Спасибо, я тут. Мы ведь быстро? – вслух понадеялась я.

– А, ну сейчас.

Елизавета Федоровна выдвинула один из ящиков буфета, немного покопалась в нем и выудила оттуда клочок тетрадного листа в клеточку. Затем подошла ко мне и молча его подала. Я увидела то, что было нужно. Одиннадцать цифр, написанных крупным почерком. Под ними имя, отчество и фамилия бывшей подруги Анастасии Валентиновны.

– Ага, спасибо.

И я без промедления достала сотовый и набрала означенный номер. Ответом мне было, что абонент временно выключен. Чего, собственно, и стоило ожидать.

– А где ее найти, вы не знаете? – спросила я Сидорову, возвращая ей бесполезный листок.

– Я? Нет. Я не знаю, – замотала она головой, и мне стало ясно, что женщина явно лжет.

– И все-таки, Елизавета Федоровна? Давайте вы мне скажете, как мне еще связаться с Галиной Дмитриевной. Вам ведь не нужны неприятности? Вы же не хотите, чтобы вас вызвали повесткой в полицию для дачи таких ерундовых показаний? А дача ложных, как вы знаете, карается законом. Ведь так?

Я говорила довольно тихо, от чего хозяйке замечательного сельского домика становилось еще страшнее.

– Да она… Она, эта Галина… Она просто просила ее на время прописать. Я ее раньше никогда не знала, – начала торопливо и сбивчиво объяснять Сидорова. – Вот оставила на всякий случай телефон.

– Это я поняла. Меня интересует, где ее можно найти, – настойчиво повторила я, пытаясь поймать бегающий взгляд напуганной женщины. – Я уверена, что вы знаете больше, чем пытаетесь мне тут демонстрировать. Вам повестку выписать? – повысила я голос.

– Нет, не надо повестки. У меня времени нет по полициям бегать. Все, что я знаю, это то, что она, кажется, собиралась у нас в Сторожовке дом купить. У нас тут многие продают. Но вот где, я точно не знаю. Это честно. Село-то большое.

– Это да, грандиозное село! А если вы хорошенько подумаете? У кого именно Пушкарева купила дом? – не отставала я, чувствуя, что большего от Елизаветы уже не добиться.

– Да я даже не знаю, купила ли она чего или еще нет! – стала заводиться хозяйка. – Она сказала, что, как только купит, сразу от нас выпишется. И телефон вот оставила, – ткнула она вперед тетрадным листом. – Чего ж вы от меня еще хотите? А то, что я денег с нее немного взяла, так вы сами гляньте, как мы живем! Кто же от лишней копейки откажется? Может, судить меня за это будете?