Забайкальское казачество

Современные Забайкальские казаки

Много было неразберихи и путаницы. 1-й Читинский полк, следуя в авангарде отряда, атаковал противника в пригороде Ньючжуаня и повел наступление на город, где, поданным разведки, находился гарнизон в 250 человек. Засев в каменных строениях, японцы оказывали яростное сопротивление. Артиллерии не было, поэтому выбить противника не удавалось. Командир полка, войсковой старшина Н.Л. Свешников, принял решение обойти город, не ввязываясь в бой на его улицах, но неожиданно получил устное распоряжение от ординарца генерала Мищенко: «Ввиду прекращения огня и очищения японцами города 1-му Читинскому казачьему полку пройти по главной улице». Командир полка недоумевал: город не взят, а ему предлагается, как на параде, пройти по главной улице. Переспросив еще раз ординарца и получив утвердительный ответ, что такое распоряжение действительно было, пришлось выполнять его.

Первыми вошли в город казаки 3-й сотни, за ними весь полк. Когда он втянулся в городские улицы, японцы открыли сильный огонь из импаней и каменных домов. 3-я сотня на рысях прошла главную улицу, спешилась у моста и, ведя огонь по выбегающим изломов японским солдатам, обеспечила прохождение через город полка.

Заняв город, казаки разрушили телеграф, сожгли два склада и транспорт в 300 повозок, захватили 14 пленных.

Как потом выяснилось, ординарец Мищенко все перепутал: 1-й Читинский полк должен был обойти город с восточной стороны, не ввязываясь в бой на его улицах.

Оставшиеся в живых японские солдаты отошли к Хайчену, а отряд повернул на Инкоу, вопреки ранее принятому решению идти сначала на Хайчен. Таким образом, он уходил от главной железнодорожной артерии, питающей японскую армию подкреплением и материальными средствами.

Подойдя к станции на 22 версты, отряд остановился на ночлег. На следующий день, 30 декабря, выступив в 4.00, к 11.00 медленно подошел к городу и до наступления темноты устроил привал из-за сильного тумана и гололеда.

Сообщение между Ташичао (Дашичао) и Инкоу по железной дороге прервано не было, чем и воспользовались японцы, подвезя на глазах у казаков два пехотных батальона с пулеметами.

«Не теряй мы время на бои, не делай мы на следующий день большого привала, двигайся мы быстрее, мы пришли бы в Инкоу на целый день раньше и, может быть, японцы не поспели бы подвезти несколько поездов с пехотой», — отметит командир 1-го Читинского полка, войсковой старшина Свешников в своих воспоминаниях.

Атака города была назначена на вечер, для чего сформировали сводный отряд, под командованием полковника Хоранова, в составе 15 сотен и эскадронов, то есть по одной сотне и эскадрону с каждой части, остальные находились в резерве. От забайкальских полков для боя выделили 5-ю сотню 1-го Читинского и от 1-го Верхнеудинского — 3-ю сотню есаула Чеславского. Сводный отряд должен был атаковать станцию Инкоу с северо-западной стороны после продолжительной артиллерийской подготовки атаки.

Точного направления сотням указано не было, подступы к городу изучены не были. Чтобы не сбиться с пути при эвакуации раненых и отходе в тылу наступающих, у деревень зажгли костры, а после артиллерийского огня в городе возникли пожары. Людям отдали приказ наступать на огни, многие сбились с пути, не зная, на какие огни выходить.

Артиллерийская подготовка продолжалась более 2 часов, вместо планируемых 1 часа 30 минут. Атака началась спустя час после ее окончания, что дало время японцам подготовиться, занять позиции и встретить атакующие русские цепи мощным огнем с расстояния в 100 шагов. Казаки несли большие потери от пуль, попадали в волчьи ямы, запутывались в колючей проволоке. Трижды они поднимались в атаку и трижды откатывались назад. Вооруженные винтовкой и шашкой, они были бессильны против японцев, засевших в каменных зданиях с бойницами.

Потеряв 408 человек убитыми и ранеными, 158 лошадей, отряд полковника Хоранова в беспорядке отступил. «Войска перепутались с обозом, с ранеными, сотни искали свои полки, а полки своих командиров; в ночной тишине раздавались ругань, крики. Никто не знал, где ночлег», — отмечал войсковой старшина Свешников.

Если вина за организацию набега на Инкоу во многом ложится на Куропаткина, то исполнение его целиком зависело от умения Мищенко принимать правильные решения. Ошибка за ошибкой, совершаемые командованием отряда, привели к поражению под Инкоу и мизерному результату от всего этого набега, который генерал Ренненкампф назвал «наползом» на Инкоу. Фраза Ренненкампфа: «Это не набег, а наполз», — получила широкое распространение в армии и «послужила началом острой вражды между двумя… генералами…».

Авторитет Мищенко сильно пошатнулся.

За 8 дней было пройдено 270 километров, рассеяно несколько японских тыловых команд, 19 человек захвачено в плен, уничтожено до 600 арб с запасами, сожжено несколько небольших складов, временно нарушена телефонная и телеграфная связь, произведены незначительные разрушения железнодорожного полотна. Главная цель — разрушить железную дорогу на участке Ляоян — Ташичао — Дальний — не была достигнута.

Обремененный, по словам Свешникова, 434 ранеными казаками и 37 офицерами, преследуемый японской пехотой, отряд генерала Мищенко бесславно вернулся в расположение Маньчжурской армии. Кроме не-, нужных человеческих жертв, понесены большие материальные затраты. При отходе было брошено из 5000 пудов взятого продовольствия 2760 пудов, из них 921 пуд сухарей, 182 пуда крупы, 84 пуда соли, 1558 пудов ячменя. В части выдали из транспорта отряда 1817 пудов, на себя обоз израсходовал 423 пуда. Из взятых 16 пудов чая брошено 8, а из 32 пудов сахара — 7. К этим потерям надо добавить брошенные вьюки, мулов и лошадей, ослабленных походом. Мулы нанимались армией в аренду по 4 рубля за сутки. За убитого или приведенного в негодность мула купцу-ростовщику выплачивалось 175 рублей, за вьючную принадлежность с брезентом по 25 рублей.

Мул легко переносил 6–8 пудов груза и в условиях горной местности был незаменим. Потерянное продовольствие, мулы могли пригодиться Маньчжурской армии, тем более что нужда в них постоянно ощущалась.

Кроме людских потерь и материальных затрат, поход на Инкоу нанес большой вред престижу казачества, вынужденному расплачиваться позором за своих неумелых начальников.

9. Забайкальцы в боях под Сандепу

В начале января 1905 года был принят план перехода Маньчжурской армии в очередное наступление. Замысел операции состоял в том, чтобы силами 2-й армии генерала O.K. Гриппенберга нанести главный удар на левом фланге противника в направлении на Сандепу и овладеть позициями между реками Хуньхэ и Шахэ, а затем поочередным вводом в сражение остальных армий отбросить противника за реку Тайцзыхэ.

Забайкальские казаки входили в конный отряд генерала Мищенко, действующего в составе 2-й армии, и в бою под Сандепу должны были «содействовать 1-му Сибирскому корпусу в его атаке на Хуанлатотзы, а затем переправиться на левый берег Хуньхэ и освещать пространство между рекой Тайцзыхэ и линией деревень Хэгоутай — Ландунгау — Тадусампу».

Однако эта задача своевременно поставлена не была, и отряд Мищенко выполнял задачу, определенную генералом Гриппенбергом, — противодействовать колонне японских войск, численностью в 2,5 тысячи человек, появившейся в районе деревни Лаконто, против фланга 2-й армии.

Узнав об этом, Куропаткин отложил наступление, снял с направления главного удара 14-ю дивизию с 41-й артиллерийской бригадой и направил их на помощь Мищенко, который в ночь на 12 января выступил из деревень Асыню, Убаньюла и двинулся на юг двумя колоннами: правая — в составе Кавказской бригады, 4-й Донской дивизии и 2 конных батарей, под командованием генерал-майора Телешова, и левая — генерала Павлова, в составе Забайкальской казачьей бригады, 4-го Уральского казачьего полка и 2 конных батарей.

Вскоре выяснилось, что колонна противника повернула на юг, и прибывшая на помощь Мищенко 14-я дивизия вынуждена была вернуться в исходное положение для наступления.

В эту же ночь 1-й Сибирский корпус генерала Г.К. Штакельберга неожиданной быстрой атакой захватил на западном берегу реки Хуньхэ деревню Хуанлотоцзы и к 6 часам утра овладел всей линией реки.

Около полудня 12 января правая колонна завязала бой у деревни Уцзяганьцзы, занятой спешенной японской кавалерией, которая была отброшена за реку в направлении на деревню Сяобейхэ.