Забег на длинную дистанцию. Полная сборка

— Это шесть в месяц, — делая вид, что размышляет, изрек. — Я думаю и четыре нормально.

Марк, молча отрицательно помотал головой.

— Хорошо. Пять. Заметь, я не торгуюсь, но взамен рассчитываю на добросовестную плодотворную работу. Учеба в целях повышения квалификации поощряется премией. Марк растеряно мигнул. — Через год по результатам деятельности пересмотрим договор. Хороший стимул — льготный кредит на покупку собственного дома. Я обещаю — трудиться придется много. Зато и есть замечательный шанс при правильном ведении дел включить в число бонусов поощряющий процент. Станешь не просто наемным работником, а компаньоном. Если все будет чисто оформлено, — подчеркнуто заверил. — А как отнесешься к новому форду?

— Очень положительно, — сознался Марк. Ездить на драндулете двенадцатилетней давности, прошедшем через несколько хозяев и норовившем постоянно сломаться давно надоело. Позволить себе что-то лучше он не мог и даже не мечтал в ближайшее время.

— По рукам?

— Тогда я прямо сейчас попытаюсь исправить схему, — утвердительно кивая и пожимая руку, пробормотал Марк, открывая снова папку.

Андрей открыл окно, уже не интересуясь мнением, закурил и посмотрел, как он увлеченно что-то там черкает, ничего не замечая вокруг. Мысленно поставил себе жирный плюс. Всегда лучше поручить дело профессионалу, чем рисковать самому в такой области, как сокрытие доходов и уход от налоговых организаций. Здесь они еще и не любят иностранцев, а право прецедентное и инструкции меняются на ходу. Попробуй перелопатить все эти тома с отсутствующим аглицким. А поручить дома некому и стремно. Легко влипнуть, пользуясь рецептами из Интернета. Там напишут! Развелось умников, ни разу не державших в руках серьезной суммы и что-то там краем уха слышавших. Разведчики и бухгалтера становятся известными исключительно, когда палятся. Успешные никому не ведомы. Кто хорошо разбирается в скользких делах, знаниями делиться не рвется. А экономисты не на то заточены. Тем паче советские. Они в западной экономике ни черта не понимают.

— Что? — заторможено поинтересовался Марк, отрываясь от бумаг.

— Приехали, поставил его в известность Андрей.

— Куда?

— В гостиницу, где я проживаю. Лимузин отпустим на свободу и пойдем отдыхать. Сейчас заглянем в ресторан, нормально поедим. Про дела там не говорят. Я пригласил девочек скрасить нам вечер.

— Э…

— Да не имею я дела с проститутками, — с досадой поморщился Еременко. — Сумеешь обаять — молодец, а идти с тобой не обязана. И это… Кейт для меня. А подружка специально приглашена для общения с тобой.

Марк проснулся и долго тупо смотрел на высокие потолки, ничуть не похожие на его облупившиеся, на съемной квартирке, пытаясь понять, где он находится. Потом вспомнил.

Началось все в ресторане. Девушки были очень симпатичные, особенно та, что Еременко забронировал для себя. Говорить русский толком с ними не мог, Марку постоянно приходилось переводить, что не очень настраивало на лирический лад. Вместо беседы они хорошо выпили, и дальше уже Еременко не особо нуждался в помощнике, умудряясь объясняться все больше жестами, что страшно веселило подружек. Он регулярно утаскивал Кейт танцевать, благо и говорить при этом не требовалось, и делал это неплохо. Спортивный мужик. Было в нем что-то от очень пластично двигающегося хищника.

Часа через два они перебрались в гостиничный номер, снова нехило добавили. Откуда-то появился косяк с марихуаной, потом еще и еще, и тут им всем окончательно захорошело. Перевод Еременко уже не требовались абсолютно. Поведение Кейт все больше походило на неистовство школьницы, дорвавшейся до горячо любимого Майкла Джексона и получившей объект вожделения в полную собственность. То ли накурилась, то ли перепила, но пляски в полуголом виде начались без малейшего поощрения по собственной инициативе. Еременко довольно посмеивался и по-русски обещал оприходовать ее на совесть. Кейт ничего не понимала, однако слова и не требовались.

Под аккомпанемент жадных поцелуев и недвусмысленного лапанья, Мари утащила его в другую комнату, хихикая и прижимаясь. Дальше было сплошное безумие, когда он не слишком соображая, завалил ее в роскошную кровать. В полумраке глаза блестели призывом и готовностью. Она тоже завелась не на шутку. Профессионалка Мари была или нет, но дело свое знала прекрасно. Да после Тани он и побаивался общаться с особами противоположного пола. Одного отрицательного опыта прекрасно хватило. Уже давно ни с кем не встречался.

Марк оторвал голову от подушки, осмотрелся и не обнаружил девушки. Тонкий запах духов еще хранила подушка и простыня, но больше ничего. Ни тела, ни вещей. Пожав плечами в недоумении, он направился в ванную и неожиданно обнаружил по дороге телефон. В голове мелькнула любопытная мысль. Жаль, вчера не догадался.

Сначала пришлось звонить домой. Терпеливо выслушал довольное материнское кудахтанье, не часто он семью баловал внеурочными звонками. Заодно она порадовала сообщением о дяди семеных неоднократных звонках и его желании пообщаться с племянником.

Получив искомый номер, набрал, мечтая, чтобы дядя оказался на месте. Вроде время подходящее, у них там еще ночь. Сколько разница во времени он толком не помнил. В первый раз звонил в Москву. Повезло. Трубку взяли почти сразу.

— Нашел тебя, — ничуть не удивившись, переспросил тот, выслушав косноязычную речь с намеками. Прямо говорить Марк опасался. — Да, это я подсказал. Хотел позвонить, да тебя поймать невозможно. На автоответчике с десяток посланий было. Не видел? Дома отсутствовал? Тогда судьба. Нужен был ему человек с мозгами в голове и без особых доходов. Он тоже не альтруист. Лишнего платить не станет, а все из тебя выдавит не хуже соковыжималки. Зато и не обманет. Поверь мне, не пожалеешь. Бывают талантливые изобретатели, а у него талант на деньги. Делает на пустом месте. Кто серьезные дела крутит, часто людей за пешки считает. А у него еще сохранились остатки порядочности. Не ведаю, насколько хватит, но я рядом трусь и многое вижу. Объяснять не стану, не для междугородных разговоров. Так что не бери в голову. Связи? Очень серьезные, но и это не по телефону. Тесть из высоких чинов и не только. И учти, путать в документах не стоит. Переводчики найдутся, не сомневайся. Не стоит пробовать. А на будущее — прямо врать не станет, но не договаривает. А если сказал сделать вот так, объяснений требовать глупо. Все равно не ответит. На моей памяти не ошибался серьезно. Дальше твое дело.

Марк положил трубку и принялся старательно вспоминать, где он вчера посеял папку с бумагами. Ночью пришла интересная мысль, надо проверить соответствие указаниям и записать. Может неплохо получиться. Вроде в гостиной осталась.

Натянув брюки и рубашку, торопливо умылся и направил стопы из комнаты, стараясь не шуметь. Оказалась не зря. В соседней комнате спал Еременко, укрытый измятой простыней до пояса, а на плече у него удобно пристроилась обнаженная Кейт, демонстрируя всем желающим достоинства своей фигуры.

Марк невольно уставился на нее и несколько минут бессмысленно торчал в дверях. Смущенно мотнул головой и двинулся дальше.

— Ну и чем занят? — поинтересовался Еременко, обнаружив его в салоне. На столике лежали записи, а Кричевский сидел в гордой позе повелителя, изучая многочисленные страницы, исписанные мелким почерком. Прямо перед ним находились три большие чашки. Андрей заглянул внутрь и невольно поморщился. Кофе все было выпито, один запах остался.

— Вот, — гордо сказал Марк, демонстрируя свои труды.

— А можно то же самое, но только на моем родном языке? — жалобно попросил Андрей, продолжая разыскивать хоть что-то жидкое и не алкогольное в округе. Он совершенно не понимал, откуда взялся весь мусор, и куда подевалась еда. Вроде они вчера не очень разгульно буянили. В стены никто с претензиями не стучал, и полиция не наведывалась. А вид был как после серьезного погрома. Даже кресла перевернуты, а подошвы прилипают к полу. Клей они точно не нюхали.

Марк с недоумением глянул на текст и покраснел. Увлекся. Все его выкладки были написаны по-английски. Ему так проще и легче, и уж точно ошибок не насажает. Читать он мог на русском спокойно, все-таки четыре класса в СССР закончить успел, но с правописанием огромные проблемы.