Заберу тебя себе
Шрифт:
– Зоя, ты так хорошо на репетиции свою партию танцевала. А сейчас, что с тобой случилось?
О, этот акцент. Хочется слушать его речь и слушать. Кажется, что по коже проворные букашки крадутся и перекатываются.
– Вот смотри, я кладу свою руку тебе под грудь, ты опираешься на нее. Не боишься. И прогибаешься.
Он касается моих ребер – они трескаются – ведет вниз, другой рукой слегка надавливает на грудной отдел позвоночника. Я прогибаюсь. Господи, я готова выучить все твои молитвы, только бы он не убирал свои руки. Такие теплые, даже горячие.
– Вот, правильно. Молодец!
Он
Из дальнего угла Ирка высекает меня взглядом. Печет невообразимо все участки тела. И те, что скрыты, и голые. Хлещет прутиком. Но, я, получается, склонна к мазохизму, мне ведь нравится ловить ее выпады.
Поворачиваюсь в ее сторону и подмигиваю.
Так тебе, получай. Душа хочет кричать, чтобы Ирка подавилась своей ревностью. Пусть поймет, что я чувствовала вчера, когда смотрела на отправленные ею фотографии. Увеличивала, вглядывалась и по кусочкам себя разбирала.
– Умничка, – Лео целует меня в щеку после отрепетированной партии. Он касается моей щеки, и бедная девочка Зоя расплавилась как пластик в открытом огне.
– Тебе понравилось? Правда?
Кивает.
– Будешь танцевать во втором составе. Мне нравится твоя гибкость, твои развороты. Замечательный арабеск. Засмотрелся, Зоя! Только надо убирать твою зажатость, – снова проводит по телу рукой.
«Да что же он со мной творит!».
После выступления выходим с Соней вместе. Уставшие, но довольные. Вечер поздний. Обычно мы прогуливаемся до площади, спускаемся в метро, и каждый едет в свою сторону.
– Зоя, смотри, – Соня толкает локтем и попадает между ребер. Ощутимо. Я успела поморщиться.
– Это ты все? – зло смиряю ее взглядом.
– Ну а что? Кир просто попросил ему немного помочь…
– А если попросит помочь тебя еще что-то для него сделать? Добрая душа, блин.
Кирилл стоит около своей машины. Красивая такая. С хищными фарами и аэрографией. Не пойму только, что нарисовано. Какая-то абстракция странная.
Он одет в рваные джинсы и белую майку, от которой даже глаза зарезало. Такое различие со вчерашним образом, где он был в черном костюме и белой рубашке.
– Идем? – обращаюсь к Соне.
Я обвела образ Кира взглядом и направилась в противоположную сторону. Я не просила его приезжать и встречать меня. И вообще, задержалась сегодня после спектакля в надежде дождаться Лео. В голове выстроила план, где он предлагает подвезти меня до дома.
Не срослось. Ирка перехватила. Сучка.
– Он к тебе, Зоя, – Соня стоит на месте. Ее ноги как столбы, вбиты в твердую землю.
Снова кидаюсь на его образ. Выглядит… симпатично, даже привлекательно. И аромат его доносится против всех законов физики.
– И что с того? Мне в другую сторону.
«К Лео», – чуть не кричу.
– Ты знаешь, вчера вечером, он замучил Милу, выясняя, что ты любишь, какие цветы твои любимые, фильмы, музыка. Все-все о тебе хотел узнать.
Торможу на месте. Блин, это трогает. Приятно как-то…
– И вы все обо мне растрепали, да? Подружки?
Наблюдаю за Киром. Открыл заднюю дверцу своего хищника и вытаскивает оттуда необъятный букет моих любимых пионов. Боже, мне пищать охота.
Даже на расстоянии цветы выглядят шикарными, и… до безумия дорогими.– Я пойду, – слышу шепот Соньки. И затем тихие-тихие шаги. Бросила меня, оставила одну.
Между мной и Киром пару метров. Взгляд перемещается то на него, то на букет. Странный он, друг Навицкого.
– Привет, – уверенно здоровается. Конечно же, без акцента. Упущение.
– Привет, – отворачиваюсь.
– Вот, тебе, – протягивает букет.
Меня окутывает цветочным облаком. Даже глаза хочется закатить от удовольствия. Ммм, пионы, моя слабость.
– Спасибо. Но я не очень люблю пионы, – и зорко впиваюсь в его глаза. Что ты на это мне ответишь, Кир?
Он обезоружен. Мается и взгляды в сторону Соньки бросает, а ее-то уже и нет. Ну что, посыпался?
– Ну и ладно. Все равно букет со скидкой купил.
– Что? Ловлю глотки воздуха ртом от наступающей злости.
– И зачем ты обо мне вчера все расспрашивал? – носом утыкаюсь в букет. Кир улыбается. А мне нравится этот ничего не значащий разговор. Он будто на грани флирта, который я вправе не поддержать. Или поддержать… еще не решила. Меня же это ни к чему не обязывает.
– Можно подумать, ты сама все о себе расскажешь, Зоя! – наклоняется ко мне очень близко и имя мое шепчет на ухо. Из колеи выбивает.
– И не подумаю!
– Хм, просто не будет, да? – обращается ко мне. Я лишь жму плечами. Мне начинает нравиться его подкалывать. – Ладно, садись, – подходим к машине, и Кир открывает мне переднюю пассажирскую дверь.
Смотрю на нее, думаю…
– Спасибо, но нет.
– Не понял.
– Я с тобой никуда не поеду.
– Почему? Боишься?
Думай, Зойка, думай. Хочу словить еще одну эмоцию и вкусно ее проглотить. Как десерт.
– У меня свидание.
Разворачиваюсь и ухожу.
Хочу услышать быстрые шаги позади себя, какие-то ругательства. И руки на талии, сжимающие до легкой боли и отрывающие меня от земли.
– Тогда удачи.
Кир садится в машину и отъезжает. Он. Меня. Уделал.
– Только прошу, букет мой никуда не выкидывай. Пусть твой любовник знает, какие цветы надо дарить своей женщине, окей?
Выжимает газ и с визгом выезжает.
Глава 4
Зоя.
Дорога до одного загородного дома заняла больше часа. Кто бы знал, как я ненавижу машины, пробки и постоянный запах бензина и выхлопных газов. Тошнит! И в прямом и переносном смысле.
– Будешь водичку, Зойка? – спрашивает Анька.
Я с ней познакомилась около полугода назад на одном конкурсе. С тех пор нет да нет, но она вытаскивает меня на подработки. Часто вот такие вот закрытые мероприятия: благотворительный вечер, день рождения очередного важного человека, открытие фонда и все в таком духе. Мы танцуем какое-нибудь варьете или вариации из классики. Бывает и современный танец.
– Не помешает, – выхватываю бутылку и жадно пью.
Струйки скатываются из уголков губ, пачкая новую футболку. А я все пью и пью. Кажется, в эту жару невозможно напиться. Время шестой час, а солнце шпарит ядрено. Меня будто в пекле полощут.