Забей стрелку в аду

– А где все? – спросил инженер, удивленно оглядываясь.

Вокруг не было ни души.

– Скоро подойдут, – ободряюще улыбнулся приятель, – ступай в парилку. Первый пар самый замечательный. Прогревает до костей и не обжигает.

– А ты? – Стивену уже было жарко.

– Отдам распоряжения прислуге и присоединюсь к тебе. Не волнуйся. Скучно не будет, – бросив на ходу эти загадочные слова, Ястребцов быстро вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Хоукс остался один. Вначале он обозревал свой обвислый живот, потом переключился на ноги с дряблыми бедрами. Физическая форма была утрачена навсегда. Промаявшись минут пять, Стивен решил, что одеваться вновь будет глупостью. Русские очень настойчивы в своем гостеприимстве, и парилки не избежать. Сбросив халат, он прошлепал к деревянной двери. Жаркое облако пара приняло тело инженера в свои объятия. Кряхтя, Стив забрался на нижнюю полку и опрокинулся на спину.

«Сейчас завалятся со своими дебильными вениками и будут хлестать. После заставят пить водку, вести разговоры о политике и мировых проблемах. Надо улизнуть. Прогуляться по лесу, попытаться закрутить романчик с этой милашкой Даной. Но почему она меня так заводит…» – мысли плавились в разогретой паром голове инженера.

Внезапно Хоукс почувствовал, как напрягается низ его живота. Он машинально прикрыл свое мужское достоинство руками. И тут дверь распахнулась. Сквозь пелену пара показался силуэт женской фигуры с распущенными волосами. Девушка, стоявшая в дверном проеме, казалась призраком, готовым в любую секунду исчезнуть.

Ошеломленный лицезрением видения Стивен опустил руку. Он сел с отвисшей челюстью, судорожно соображая, что все это значит. Долго испытывать умственное напряжение ему не пришлось.

– Это я, Дана! – обнаженная девушка села рядом, положив руку на вздыбленный член инженера. – Ты не возражаешь?

Без одежды Дана казалась подростком. Тонкие руки с татуировкой на правом предплечье, узкие, почти мальчишечьи бедра, покатые плечи и впалый живот. С этими частями тела не гармонировала упругая грудь с большими коричневыми сосками.

– Ого, какой у нас крепыш, – губы девушки тронула едва различимая улыбка.

Дана встала лицом к онемевшему инженеру. Затем рывком притянула его к себе. Задыхаясь от пара и возбуждения, Хоукс широко открыл рот, пытаясь поймать коричневый сосок девичьей груди. Внутри Стивена забушевал пожар.

– Пойдем в бассейн! Я люблю делать это в воде, – промурлыкала Дана, увлекая инженера за собой.

– Угу, я, я… – в горле у Стива что-то булькало, мешая выходить словам наружу. Он видел только черный треугольник густых волос внизу живота девушки.

Паре никто не мешал. Перед дверями бани стоял охранник, при виде которого и без пара бросало в пот.

Ястреб, потягивая пиво, разговаривал с меченым родимым пятном помощником:

– Дана мастерица работать передком, но так круглая дура.

– Не только передком. Эта сучка у нас многостаночница, – со смаком потягивая пивко, пробормотал собеседник, роняя пену на грудь.

Из бани доносились визгливые крики, способные возбудить даже евнуха.

– Глубже… быстрее… еще хочу…

Бисеринка пота повисла на мясистом носу Лишая. Он поперхнулся пивом и долго кашлял, поминутно отрыгивая.

– Разоралась, поскудь! Акробатка хренова. Совсем мужика заездит, – он заерзал в плетеном кресле, поглядывая на двери бани.

– Не твоя забота, – оборвал его Ястреб. – Пошли в дом…

Продолжение последовало вечером. Когда Хоукс поднялся в отведенную ему спальню, на кровати, разметав волосы по подушке, уже лежала Дана в соблазнительной позе. Полупрозрачный халат только подчеркивал формы тела девушки.

– Может, хватит на сегодня? Я словно выжатый лимон после бассейна, – за якобы непринужденной шуткой Стив пытался скрыть зверскую усталость.

Девушка обиженно надула губы, но не сменила позы. Она как заведенная повторила дежурную фразу:

– Я еще хочу… Без секса мне снятся кошмары.

– Но… – не найдя что сказать в свое оправдание, инженер развел руками.

– Мой толстенький котик трахнет меня! – облизав губы языком, настойчиво потребовала Дана.

Повернувшись, она стала на колени, оттопырив зад с ягодицами, похожими на две горошины.

Ночь только начиналась. Когда девушка достала из ящика прикроватной тумбочки коробочку с кокаином, Стив не помнил. К тому времени он достаточно опьянел от любви и алкоголя. В паузах между забавами Дана прикладывалась к початой бутылке коньяка, заставляя и Хоукса пить прямо из горлышка. Ночь была прекрасной, а кокаин сделал ее волшебной. Такого кайфа инженер не испытывал ни в филиппинских борделях, ни в публичных домах других стран.

Утром до Стива дошло, что он сорвался. Зверь, прятавшийся в глубинах его тела, вырвался наружу и завладел его мозгом и душой. От страха Хоукса стошнило. Но на дворе светило солнце, разговаривали люди, и играла музыка.

«Все будет о'кей. Я оступился, но не упал. Больше никаких поблажек. Немного расслабился и хватит», – твердил про себя Стивен, ожесточенно драя зубы зубной щеткой, на которую забыл выдавить пасту.

Чаще всего люди склонны обманывать не других, а самих себя. Стивен возвратился в прошлое. С легкой руки Даны инженер вновь начал нюхать кокаин. Они продолжали встречаться на московской квартире Хоукса. Девушка ничего не требовала и не просила. Она приходила, снимала одежду и ныряла в постель, дразня любовника острым язычком. Затем этот язычок вытворял чудеса, после которых Стив падал в изнеможении на смятое постельное белье. Следующим этапом встреч, сценарий которых оставался неизменным, был кокаин.

– Попудрим носик? – весело вопрошала Дана, доставая заветную коробочку.

«Снежок», или «кокс», в Москве стоил дорого и считался наркотиком для элиты. Простолюдины обходились «черняшкой», экстрактом опия из дикорастущего мака, разведенного ацетоном. Молодежь глотала таблетки экстази, отплясывая на дискотеках, превратившихся в супермаркеты по продаже «дури». Несчастные, капитально подсевшие на иглу, загоняли в вены героин. Выходцы с Востока некогда великой страны баловались традиционным зельем вроде анаши.

Стив не спрашивал, откуда Дана берет кокаин. Но, будучи порядочным человеком, предлагал деньги. Девушка делала большие глаза:

– Спрячь «зелень»! Фирма за «снежок» башляет. Мы же немного берем. Вот такусенькую граммульку для балдежа.

Сложив пальцы, Дана демонстрировала мизерность дозы. Упоминание о фирме Хоукс принимал за жаргонное выражение, которое он не мог правильно перевести. Но зверь, сидящий внутри его, требовал увеличения дозы. Граммулькой он не удовлетворялся.

– Тряпка, слабовольная, грязная тряпка, – повторял Стивен, корчась по ночам в мокрой от пота постели.