Заблудшие

— Заткнись! — заорал, обхватывая голову ладонями.

— Ты меня не заткнешь, и ты это прекрасно знаешь. Ну, Айрин! Давай развлечемся. У тебя в гареме полно невинных девушек, которые жаждут твоей ласки! — этот голос все еще звучал в моей голове. Похоже, я схожу с ума.

Будто в ответ на предложение, мой половой орган встал, да так, что там все заполыхало и мне срочно нужно его удовлетворить.

— Герд! — крикнул я.

— Да мой хозяин? — мигом появился у меня в кабинете помощник.

— Приготовь мне деву, — почти овладев своим голосом, приказал я, на что Герд если удивился, то не показал этого. Мой внутренний зверь рычал от несогласия. Он метался, напоминая, что моя истинная нуждается во мне. Но я его благополучно игнорировал, в надежде избавиться от другого голоса.

Когда я оказался в комнате, то деву покорно ожидала меня у кровати.

— На живот! — приказал я в нетерпении. Она послушно исполнила приказ, оказавшись на кровати.

Я провел рукой по ее ягодицам и резко шлепнул, девушка застонала. Еще шлепок, и опять стон. Затем руки оказывались в ее промежности.

— Сучка! Ты уже течешь! Хочешь я тебя жестоко отымею? — почти звериным шепотом спросил я. Но это был не настоящий я…

— Да, мой господин! — согласилась она, ее голос был хриплым от возбуждения. Я мигом вошел в ее тугую промежность, преодолев девственную плеву. Она закричала. Но это было мелодией для моих ушей, и я, не останавливаясь, терзал девушку, все больше и больше ударяясь бедрами об ее ягодицы. Когда я удовлетворил свое внутреннее эго, рухнул на постель без сил и тут же уснул.

Сон был тревожным.

Я видел Машу и наших детей. Мы сидели на лугу и ели домашнюю еду:

— Папа, мама, смоти. Элика поймала бабоську! — прибежал сын.

— Эрика, отпусти бабочку! Она ведь живая и тоже хочет жить! — укоризненно прозвучал голос Маши.

— Ну, мам, бабоська такая класивая! — обиженно буркнула Эрика.

— Отпусти! — ее голос прозвучал строго.

— Неть! — топнула ножками Эрика в ярости.

— Эрика! — Маша начинала вскипать. Я понимал, что ее надо остановить, но не мог. Вдруг Эрика обернулась в волчицу и прямиком побежала в сторону Маши, обнажив клыки.

— Ты виноват во всем! — она посмотрела на меня с грустью, и волчица вцепилась в ее горло.

Я проснулся от крика в холодном поту.

— Маша! — грудь чем-то сдавило, и я не мог дышать.

Потом меня отпустило, и я снова вздохнул воздух. На дворе все еще стояла ночь, а от той девушки не осталось ничего. Видимо Герд ее утащил.

Спрыгнув с постели, я прошлепал босыми ногами до серванта и открыл его. Взяв бутылку бренди, налил себе полный стакан и мигом осушил. Горло сначала обожгло, а потом по телу разлилось приятное тепло.

Налил второй стакан, который последовал за первым. Так я закончил всю бутылку. Алкоголь ударил в голову, и я еле дошел до кровати. Рухнул на нее, тут же забываясь сном.

Маша

Наутро возле моей кровати уже сидела заплаканная мама и почему-то хмурый отец. Я ласково улыбнулась, пытаясь показать этим, что чувствую себя прекрасно и полна сил.

Мама тут же кинулась меня обнимать. С короткими по плечи и вьющимися белыми волосами, и с синими глазами она очень походила на меня. Мы были копией друг друга, пока я не соизволила сменить имидж и не перекрасилась в рыжую.

Отец сжал мою ладонь. С русыми, но уже местами седыми волосами и глазами ясного неба. Уставшее лицо. От него я только переняла пухлые губы и характер. В остальном пошла вся в мою мамуличку.

Только сейчас осознала, как сильно скучала. Даже не верится, что смогла прожить без них такое большое время! Даже если на самом деле оно было всего лишь сном.

Почему у родителей только я одна? Увы, бог им дал только одного ребенка. Я родилась здоровой, несколько раз в год болела ангиной и на этом все. Более тяжелых болезней не было. Даже ни разу себе ничего не ломала, до прошедшего месяца. Училась хорошо и всегда радовала маму и папу.

Не знаю, где они нагрешили, но, несмотря на желание иметь большую семью, им досталась только я. Отчего всегда любила говорить, что меня перелюбили. Поэтому я разбалованная немножко и с длинным языком. Просто мама хотела сделать из меня принцессу, а отец — умеющую за себя постоять спортсменку.

А теперь, смотря на своих самых любимых людей, я понимала одну главную вещь: они вложили в меня все, делали так, чтобы я ни в чем не нуждалась. И что в итоге? Чем я отплатила им? Даже спасибо никогда не говорила за то, что я живу на этом белом свете.

Прижимала маму сильнее, и папу тоже. Вот так, втроем, обнявшись, мы снова были вместе. Я глотала слезы и понимала, что если что-то случится, то без них уже не смогу жить дальше. На этом и мое существование закончится.

— Мамочка, папочка, я вас так сильно люблю! Спасибо вам за то, что вы есть у меня, — проговорила хриплым голосом, не прекращая обливаться новым потоком слез.

— Моя девочка! Мы так волновались, — заикаясь, зашептала мама.

— Больше никогда нас так не пугай! — проворчал отец, тоже не сдерживая слез.

— Хорошо! — шепнула в ответ.

— Мы тоже тебя очень сильно любим.

Потом пришел врач и провел осмотр. После того, как я заверила, что чувствую себя прекрасно, и у меня ничего не болит, он поцокал, но сказал все равно полежать под присмотром недели две, так как я только вышла из комы.

Эта новость чуть подпортила мне настроение, потому что я уже хотела побыть с семьей, сходить в кофе, погулять с Катей и просто отправиться домой, по которому я тоже соскучилась. Как там без меня квартирка поживает?

Вот так и потекли мои будни. Каждый день меня навещали родители и Катя, девушка обещала кое-то рассказать, но только тогда, когда мне станет легче, и как бы я не говорила, что чувствую себя хорошо, она все равно стояла на своем.

Мысли об Айрине постепенно уходили куда-то дальше. Иногда, по вечерам, когда оставалась совсем одна, я долго думала о том, что же произошло. В моей голове. Почему именно такой сон? Почему именно оборотни?

Я скучала по Яои, потому что успела с девушкой очень сильно сблизиться. Она переросла из служанки в мою подругу, а теперь оказалось, что ее вовсе и не было, и то, что происходило, было плодом моего воображения.