Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания

В познании общества объем и функции вненаучных знаний существенно иные. Социально-преобразующая деятельность, практика людей в целом непременно «обслуживается» сознанием, которое далеко не всегда является научным. Как отмечал Ф. Энгельс, «в природе… действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы, во взаимодействии которых и проявляются общие законы. Здесь нигде нет сознательной, желаемой цели… Наоборот, в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели» [106] .

106

Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 305–306.

Структура как практического, так и познавательного отношения включает в себя объект, субъект и помещенного между ними посредника. В той мере, в какой субъект-объектное отношение в практике и познании превращает в объект своего действия общество, совершенствуются «посредники», с помощью которых субъект воздействует на объект. Если речь идет о производственной деятельности как элементе практики, то таким посредником являются прежде всего орудия труда, а также навыки, знания работников и, наконец, на определенном этапе развития производства — научные знания. При возрастании роли науки сохраняется значение как орудий, так и знаний и навыков.

В социально-преобразующей деятельности в качестве посредника воздействия субъекта на объект выступают обыденное сознание, формы общественного сознания, идеологии, наука. Возрастание роли науки в этом качестве не отменяет значения других уровней (сфер) общественного сознания в осуществлении социально-преобразующей деятельности. Было бы сциентистской иллюзией полагать, что наука может вытеснить все другие сферы сознания, функционирующие в практике. Равным образом она не вытесняет и других форм общественного сознания — морали, искусства, политического сознания и т. д.

По этой причине проблема соотношения научного и вненаучного социального знания важна во многих отношениях [107] . Прежде всего ее решение дает ответ на вопрос об условиях генезиса науки, в особенности обществознания, о выборе основных ориентаций в истории философии. Научным знаниям предшествуют донаучные, вырабатываемые в ходе практической деятельности. Переход от донаучных знаний к научным осуществляется не сразу, а посредством формирования преднаучного знания (в нашем случае классической буржуазной политической экономии и других общественных дисциплин), где в известной мере отрабатываются приемы научной работы, но еще не достигается проникновение в сущность процесса.

107

Ее нельзя путать с вопросом о соотношении научного и ненаучного, тем более антинаучного. Содержание ненаучных и антинаучных утверждений не может быть выражено в терминах «знания». Речь идет о сопоставлении тех знаний об обществе, истинных знаний, которые получены наукой, с одной стороны, и обыденным сознанием, вненаучными формами общественного сознания — с другой.

Однако за пределами генезиса научного общество-знания понятия «донаучное» и «преднаучное» знание уступают место другому — понятию «вненаучное» знание, призванному подчеркнуть, что, хотя это знание сформировалось до науки и способствовало ее появлению, наукой оно не упраздняется.

В существующей литературе преобладает типология вненаучных форм социального знания, произведенная с гносеологических позиций, исходя из характера отражения. С этих позиций вненаучные знания являются заведомо «второсортными» в сравнении с научными, ибо обладают, несомненно, меньшей способностью отобразить сущность процессов и нередко предлагают вместо подлинного знания веру, ценностные ориентации, вместо истины «правду», вместо объяснения — понимание. Встречающиеся при таком подходе типологии представляются нам мало что дающими для углубления представлений о вненаучном знании и решения тех задач, которые возникают при его сравнении с наукой.

Например, одна из авторитетных исследовательниц, А. И. Горак, выделяет три типа вненаучного социального знания: ценностное, фактуальное (публицистическое) и элементарное (производственное и обыденное) [108] . Отметим пределе всего некоторую надуманность применяемых терминов, отсутствие прочной традиции их сходного применения. Наука не может развиваться на основе «изобретения» неких терминов, новое появляется в ней в известном отношении к старому — как в плане преемственности, так и отрицания.

108

См.: Методологические проблемы обществознапия Киев 1980. С. 65–85.

Обществознание всегда связано с ценностями, и потому нет оснований для выделения некоего особого ценностного знания. Знание всегда базируется на фактах, и потому представляется натяжкой введение какого-то особого фактуального знания. Производственное и обыденное знание в некоторых случаях могут быть разделены, но без указания исторических условий их разделения оно становится необоснованным. Понятно, что автор пытался показать, что вне науки может формироваться система ценностей, могут быть получены факты и знания о труде и жизни, но эти верные предпосылки не дают еще достаточных оснований для подобной типологии вненаучного знания.

Полагаем малоиерспективным также путь, при котором мораль, искусство, религия и другие формы общественного сознания рассматриваются в своих познавательных функциях по аналогии с научным познанием и с намерением доказать, что они ничем не хуже науки. Познавательная способность этих форм сознания подчинена их собственным социальным функциям, и было бы сциентистской ошибкой «мерить» их содержание способностью познавать.

Употребление термина «функция» свидетельствует о необходимости социологического подхода, но познавательное значение всех форм общественного сознания при его рассмотрении не может быть отделено от их собственных социальных функций. Задача состоит не в том, чтобы доказать, что мораль имеет познавательную функцию, или извиниться за искусство, что оно «действительно не может претендовать на научное познание» [109] и в то же время показать, что при всем этом оно познает. Здесь далее тривиальностей и бесконечно повторяющихся примеров дело не идет. На наш взгляд, задача состоит в том, чтобы показать, что любое проявление co-знания, имея содержанием не психические процессы, а предметный мир, является в определенной мере знанием, основано на познании и что каждый вид co-знания специфически «обслуживает» практику во многом в связи со спецификой того знания, на котором базируется.

109

Методологические проблемы обществознания. С. 75.

Совершенно ясно, что искусство не может заменить собой науку, что даже в тех концепциях, которые трактуют его как специфическое познание, обосновывается отличие предмета, метода, цели познания, понятий, выражающих истинность познанного (правда в отличие от истины, хотя, разумеется, правда — это тоже вид истины). Художественная правда не предполагает натуралистического изображения действительности, это правда воссоздания жизни, соответствия художественной реальности реальностям жизни, ее тенденциям, характерам.

Анализ других форм общественного сознания как видов знания преследует, прежде всего, ту цель, чтобы выявить отличительные признаки научного обществознания, язык которого формируется на основе обыденного и во многом совпадает с ним, пересекаясь с языком искусства, морального сознания и пр. Проведение таких демаркаций чрезвычайно важно для усиления эвристических функций научного обществознания.

Нередко общественная наука не выполняет своих функций, «доказывает доказанное», не добывает нового знания, не аргументирует и не проверяет в должной мере своих фактов, прячет за наукообразной формой вненаучный характер своих построений и в итоге сталкивается с неспособностью применить полученный результат по типу применения, характерному для науки. Кроме того, в своих применениях общественная наука, как уже было показано, успешно работает, лишь овладев массами.

Взаимоотношения научного и вненаучного знания являются в настоящее время серьезной общественной проблемой в связи с усилившимся влиянием науки на общество и стремлением общества направлять развитие науки посредством социально-значимых целей. Значение этих целей возросло в естествознании (борьба с раком, получение новых материалов и новых видов энергии, защита окружающей среды и пр.), но в особенности в общественных науках, которые не просто познают общество, но пытаются решить на основе познания практически-жизненные задачи. Но эти практически-жизненные задачи должны обрести конкретные научные формулировки, равно как применение науки на практике требует перевода языка науки на язык реальной жизни.