Забрать ее душу
Шрифт:
— Она Лоусон, — сказал он, как будто мог убедить меня сделать то, что он хотел.
— Потомок Благословенных Первых Трех, одна из избранных Богом.
Краем глаза я заметил, как Эверли заерзала на своем месте. Она была единственным человеком в этой комнате с какими-либо врожденными магическими способностями, но осмелилась бы она обратить их против меня?
— Она должна отправиться к Глубинному, и ты приведешь ее.
Вот почему отродья Хэдли так быстро вцепились в Рэй, как чертовы пиявки, жаждущие полакомиться Божьей милостью. Теперь это имело смысл: Рэй родилась здесь, ее семья, вероятно, жила здесь с тех пор, как был построен город.
— Если ты поторопишься, у тебя ещё будет несколько часов с ней до полуночи, — сказал Джереми. — Я вижу, как ты пялишься на нее в кампусе. Ее киска может стать твоей наградой за…
Он даже не заметил, как я двинулся.
Одно мгновение он нетерпеливо подался вперед в своем кресле, наблюдая, как ярость растекается по моему лицу, а в следующее мгновение я схватил его за горло и поднял над головой, пока его мать визжала, а отец ругался.
— Я должен раскроить твой жалкий маленький череп, — прорычал я, сжимая его горло, пока он не забулькал, а его лицо не начало багроветь. Его ноги задергались, пытаясь пнуть меня, как будто его жалкое извивание могло остановить меня.
Я бы убил их. Сначала Джереми, потом Мередит, потом Викторию, и я наслаждался бы каждой секундой. Амулет, который носил Кент, наделенный древней магией, не позволил мне причинить ему вред, но я бы с радостью вырезал всю его семью и заставил его смотреть.
— Леон!
Голос Кента был громким, но даже с защитой, висевшей у него на шее, он не осмелился подойти ко мне. Мередит истерически кричала. Эверли наблюдала за этим со своего стула, вся кровь отхлынула от ее лица. Я рассмеялся, звук разнесся по комнате, когда мои когти впились в шею Джереми, выпуская кровь.
— Опусти его! Повинуйся мне! Подчиняйся немедленно!
— Повиноваться?
Я снова рассмеялась, когда повернулся к нему, поддерживая Джереми одной рукой. — Подчиниться или что? Что ты будешь делать? Что ты будешь делать без своего драгоценного гримуара?
Кент выглядел так, словно я дал ему пощечину.
— Ты действительно думал, что я не пойму этого? Что я не замечу?
Я сжал немного крепче, и изо рта Джереми вырвался медленный писк, как будто из воздушного шарика выпустили воздух.
— После всех этих лет, ты действительно думал, что я позволю тебе оступиться хотя бы на секунду, Хэдли? Все эти годы я служил тебе, рисковал своей жизнью ради тебя, пока ты продолжаешь свои глупые поиски, чтобы угодить Богу, который раздавит тебя, как насекомое, при первой же возможности.
Кент был потрясен, но не подавлен. Вместо того, чтобы обратиться ко мне, его глаза смотрели мимо меня, и я почувствовала прикосновение магии к своей спине.
Я оглянулся. Эверли стояла, по ее лицу текли слезы. Это была ее магия, которую я почувствовал.
Магия ведьмы.
Она была молода и необучена, но я все еще не хотел иметь дело с ведьмой.
Я оглянулся на Кента, в то время как Джереми продолжал дергаться в моей хватке.
— Отпусти меня. Сейчас. И я оставлю твоего сына в живых.
— Отпусти его, Кент!
Мередит взвизгнула.
— Избавься от него!
Кент ненавидел проигрывать. Ярость исказила его лицо, его разум, вероятно, цеплялся за другой вариант. Но Джереми уже обмяк, и, будь у меня еще несколько секунд, я бы сжал еще сильнее и раздавил ему трахею.
— Ты свободен, демон, — выдавил из себя Кент. — Покинь мое присутствие. Покинь этот дом. Отправляйся
обратно в ад.Боже, как приятно было побеждать. Джереми безвольной кучей рухнул на пол, а я исчез, ухмыльнувшись и показав два средних пальца.
10 Рэй
Что-то было не так в этот день, но я не могла понять, что именно.
Может быть, это было ощущение, что за мной наблюдают, пока я шла по кампусу, странное покалывание на затылке, которое говорило мне, что на меня смотрят, но я не мог понять, откуда. Возможно, это было странный опыт, когда мой профессор сценаристики, мистер Крауз, напоминал мне — и только мне — что я могу прийти к нему в кабинет после занятий, если мне понадобится какая-либо помощь. Может быть, дело было в том, что Джереми в тот день не пришел на занятия, а Виктория, казалось, не могла оторваться от своего вейпа в течение всего нашего обеденного перерыва. Я снова почувствовала запах алкоголя в ее дыхании.
— Семейные проблемы, — сказала Инайя с тяжелым вздохом, прежде чем мы разошлись на наши последние занятия в этот день. — Я знаю Викторию уже несколько лет, и она испытывает трудности, когда ее родители не ладят. Ни одна семья не идеальна. Мы просто должны попытаться быть рядом с ней.
Инайя была лучшим другом, чем я. Она планировала пригласить Викторию выпить кофе после занятий, но странные ощущения этого дня образовали у меня в животе прочный узел беспокойства. Как только это началось, не было никаких причин для беспокойства. Я просто хотела попасть домой.
Мне просто нужно было дойти домой пешком.
Я думала, что эти прогулки домой в сумерках станут легче, но нет. Солнце скрылось за деревьями, сумеречный золотистый свет просачивался сквозь ветви. Было красиво, но надвигалась темнота. Облака в тот день были редкими, но на горизонте собиралась масса темных, пурпурно-серых грозовых туч, которые надвигались все ближе. Вероятно, всю ночь будет идти дождь. Мысль о том, чтобы свернуться калачиком в постели с бокалом вина и в сотый раз смотреть «Крик» под стук дождя за окном, заставила меня идти быстрее.
С тех пор как я занялась расследованием паранормальных явлений, я приучила себя считать странные чувства и эмоции ключевой частью процесса моего расследования. Довольно часто приходилось сталкиваться с чувством страха, озноба и паники в местах с привидениями. Поэтому я попыталась отнестись к своему чувству тревожного дискомфорта с так же, как если бы расследовала дело о привидениях; я не собиралась отталкивать это чувство. Это было не просто так.
Я просто не знала, в чем причина.
Мои ботинки захрустели по гравию, когда я пересекала дорогу, проходясь по грязи возле деревьев.
— Фу, мерзость.
Я задрала рубашку, чтобы прикрыть нос. Ветер переменился, принеся с собой ужасную вонь мертвого животного, кислую и гнилую. Я посмотрела на деревья, ожидая увидеть мертвого енота или, может быть, оленя.
Но между деревьями стояло что-то еще.
В тусклом свете мне показалось, что я просто смотрю на какие-то выгоревшие, корявые ветви между лабиринтом деревьев. Серые, как кость, ветви были покрыты мхом и раскинуты, одни высоко, другие низко, напоминая мне паутину. Но это была не паутина, не паук. В месте соединения этих странных, похожих на ветви отростков находилась грудная клетка с натянутой на кости серой плотью. У него была тонкая, похожая на позвоночник шея и собачий череп с отвисшей челюстью и вывалившимся длинным черным языком.