Забудь кто ты. Город демонов

— Ты что мне теперь постоянно будешь говорить, какая я безмозглая? Мне тоже тяжело, и я осознаю свою ошибку…

— Серьёзно? А мне кажется, что нет…

— Прекрати! — резко оборвала его я. — Неужели ты так и будешь надо мной издеваться и держаться на расстоянии?

— Нет, я буду делать вид, что ничего не случилось и гордиться тем, какая у меня бесстрашная, решительная, самоуверенная… ДУРНАЯ ДЕВУШКА!

— Если я такая дурная, то чего ты со мной встречаешься? Давай разойдёмся, делов-то — всего ничего, — мне пришлось набраться сил, чтобы сказать всё это.

Честно, все эти слова хуже ножа в сердце, а сказала я их потому, что пребываю в полном отчаянии и не вижу больше света в конце тоннеля. Я еле держалась, чтобы не зарыдать…

— Иди спать, Лида!

— САМ ИДИ И СПИ ПОСЛЕ ВСЕГО СЛУЧИВШЕГОСЯ СЕГОДНЯ, СПОКОЙНОЙ НОЧИ! — сорвалась я, а затем выбежала из кабинета, хлопнув дверью.

Сначала я хотела покинуть квартиру, но у меня уже не было сил, поэтому я забежала в ванную, закрылась изнутри и, рыдая, сползла на пол. Всё, можно считать, что я — безжизненное тело. Прошло меньше минуты, свет в ванной включился, и в неё без проблем вошёл Дима, явно применив силу при открытии двери. Он сел рядом со мной и притянул меня к себе.

— Ппррооссти, — обняв его за шею, дрожащим голосом сказала я.

Он уткнулся мне в шею и прошептал:

— И ты меня…

Какое-то время мы молча сидели на полу, Дима обнимал меня и успокаивал.

— Что теперь будет, когда элита узнает о…

— Ничего не будет, пусть только попробуют что-то сказать или сделать! Больше я молчать не буду, всё им верну бумерангом, — перебил меня он. — Лида, никогда так больше не делай! У тебя есть я, и ты можешь мне всё рассказать. Если бы ты позвонила мне сегодня и сообщила, что тебе передали записку с угрозами, я бы в два счёта со всем разобрался. Не рискуй своей жизнью, подумай хотя бы обо мне…

— Хотя бы? — перебила его я. — Дима, ты и есть моя жизнь!

— По поступкам об этом не скажешь.

Я сглотнула и опустила голову вниз.

Если бы он только знал, за что я борюсь…

— Я действительно совершила огромную ошибку и очень о ней сожалею, — тихо сказала Диме, смотря в пол.

Он очень тяжело вздохнул, а затем встал и протянул мне руку.

— Пойдём спать, весь этот день хочется забыть как страшный сон, но этот день в любом случае должен стать для нас огромным уроком, — сказал мне он. — И я надеюсь, мы его извлечём.

Я взяла его за руку и встала с пола. Умыв лицо и руки, вытерлась полотенцем, а затем посмотрела на Дмитрия и произнесла:

— Дима, я знаю, что моему сегодняшнему поступку нет оправданий, но, пожалуйста, не думай, что я совсем выжила из ума и не хочу жить. Я хочу жить, я люблю жизнь, и я вижу большой смысл в жизни!

— У меня не укладывается всё это в голове, Лида.

Потому что ты не знаешь моих истинных намерений, не знаешь, за что я борюсь… — мне хотелось сказать ему эти слова, но я опустила голову и прошептала:

— Понимаю…

Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Докажи мне это! Не на словах, а на разумных поступках!

— Но как я это сделаю, когда ты совсем ограничил мою свободу?

— Чтобы к тебе вернулась прежняя свобода, её ещё нужно заслужить. Ты спрашиваешь о моём доверии к тебе, но своими поступками его не оправдываешь. Можешь обижаться, но в ближайшее время я не поменяю своего решения насчёт твоей свободы! — серьёзно сказал Дмитрий, глядя мне в глаза.

Я понимающе ему кивнула, и он открыл дверь ванной комнаты. Спустя минуту мы лежали на кровати в полной тишине. Прошло несколько минут, я пододвинулась к нему и обняла. Он не стал отодвигаться, и только тогда я позволила себе расслабиться и вскоре уснула в тёплых объятиях. Проснулась утром, когда ещё не было даже девяти. Не обнаружив на кровати Диму, испугалась, решив, что он оставил меня одну дома, даже не сказав ни слова о том, что я вообще здесь буду делать.

Нет, конечно дел по дому обычно много, но у него всё чисто — убирать нечего. Максимум, что я могу сделать — что-нибудь приготовить, но этого мало, я здесь без дел со скуки с ума сойду. К тому же я ничего не знаю про тренировки — будут ли они сегодня или нет. Быстро встав с кровати, раскрыла шторы и побежала в гостиную. Увидев на стеклянном столике телефон Димы, облегчённо выдохнула. Он дома! Немедля, пошла его искать и нашла в ванной — в ней был включен свет и слышен шум воды. Несколько секунд постояла у её двери, а потом решилась войти в ванную.

Вчера был очень тяжёлый день, мы с Димой много кричали друг на друга, находясь в постоянном напряжении. Я не хочу, чтобы всё, что произошло вчера, сказалось на всех наших отношениях; я не хочу, чтобы теперь Дима ограничил мне тепло и ласки. Всё моё смущение испарилось, когда я подумала об ограничении поцелуев, объятий, нежности… Ну уж нет! Он не лишит меня своей любви! Я быстро сняла с себя пижаму и открыла дверцы душевой кабины. Войдя в неё как ни в чём не бывало, взяла в руки гель и произнесла:

— С добрым утром!

Надеюсь, оно действительно будет добрым. Дима молча смотрел на меня удивлёнными глазами.

— Не нужно на меня так смотреть, Дима, — спокойно сказала я, выдавливая гель на мочалку. — Я понимаю, что вчерашний день остался в нашей памяти как один из худших дней, но ведь это не значит, что теперь последующие дни мы будем ходить мрачными?

— Знаешь, меня как-то не тянет улыбаться, — сказал мне он.

Я провела мочалкой по своей руке и сказала:

— Знаешь, меня тоже не тянет улыбаться, но вот плакать меня не тянет куда больше!

Он немного отвернулся и продолжил принимать душ. Я закатила глаза, а затем включила радио.

— Раз уж с тобой не поговорю, то хотя бы радио послушаю.

«Прости меня, прости меня.

Прости меня — слышишь?

Прости меня, прости меня.

Прости меня — моя любовь.

Прости меня в последний раз.

И в унисон дышим.

Прости меня, прости меня.

Прости меня — моя любовь», — вовремя включила радио!

Как только припев песни Димы Билана и Сергея Лазарева закончился, я выключила радио и произнесла:

— Даже песня всё за меня сказала, но ты всё-таки решил ограничить ещё и свою любовь…

— Её невозможно ограничить, я как любил тебя, так и люблю!

— Ты решил меньше её выражать, тем самым делая только хуже! — сказала я, а затем открыла дверцы душевой кабины, собираясь выйти из неё.

Только я хотела опустить ногу на коврик, как Дима взял меня за запястье правой руки. Несколько секунд молча смотрела перед собой, ожидая от него действий, но видимо его обида на меня была слишком велика, чтобы позволить себе окружить меня теплом, поэтому пришлось брать всё в свои руки. Закрыв дверцы душевой кабины, повернулась к нему и обняла за шею.