Забудь кто ты. Метка

Мама меня поняла и не стала дальше затрагивать эту тему.

— Мы хотим прогуляться около дома, ты не против? — спросила мама.

Против ли я? Скорее да, чем нет, но не могу это ей сказать.

— Конечно нет, мам, — произнесла я, убирая в холодильник сметану.

Мама мне улыбнулась, её глаза блестели. В конце концов, она посвятила всю свою жизнь мне, я не могу запрещать ей влюбляться.

— Идите, прогуляйтесь, я сама всё уберу.

Мама обняла меня.

— Лида, мне очень нравится Дима, особенно его отношение к тебе, а вообще он с тебя глаз не сводит, — произнесла мама, а затем покинула кухню.

Ну мама, ох эта мама, умеет же смутить человека, в частности родную дочь. Гулять они ушли через десять минут, а Дима мне помог убрать со стола. Затем мы сели в моей комнате, и я спросила у него:

— Дмитрий, ты в курсе, что мамин гость — Пётр из Петербурга?

— Нет, Петра Первого я в нём не разглядел, — с улыбкой произнёс он, рассматривая шар, что я ему подарила.

— Дима! Я серьёзно.

Он убрал шар в пакет и поставил его на стол, подошёл и сел рядом со мной на тахту.

— Не переживай, Лида, Пётр, — хороший мужчина, тогда он поддался слабости, но суицидом он не страдает. Ему нужна хорошая и сильная женщина рядом, которая поможет излечить его душевные раны, — произнёс Дима, смотря в мои глаза.

— Ты имеешь в виду мою маму?

— Почему бы и нет, если они нравятся друг другу.

Я нахмурилась, мне это не нравилось.

— Лида, не смотри на Петра так, словно он ужасный человек. Да, он совершил огромную глупость, но теперь подумай, что может не зря ты его встретила. Он может сделать твою маму счастливой, и при этом сам обретёт счастье.

Слова Димы проникли глубоко в мою душу, он прав, я не должна так смотреть на Петра. Я кивнула ему, давая понять, что согласна с ним. Дмитрий обнял меня и произнёс:

— Вот и умница, посмотрим, что будет, но плохого он ничего ей не сделает. А теперь перестань думать о плохом и давай лучше во что-нибудь сыграем?

— Давай. А во что? — спросила у него, поглаживая его руку.

— Во что хочешь, в то и сыграем.

— В морской бой?

— Давай, — произнёс он, вставая с кровати.

Дима мне ничего не говорил про наш страстный порыв, видимо, он и сам понимал, что ещё пока рано. Но я точно знала, что, если бы я дала хоть какой-то намёк на возобновление той страсти, он бы принял его. Но я считаю, что пока не стоит, как бы мне этого не хотелось. Я встала и достала два листа в клетку — один протянула ему вместе с ручкой. Он сел в кресло, а я на свою кровать, облокотившись на подушку.

Дима снял жилетку, так как дома было тепло, даже жарковато и приступил к черчению полей и расставлению кораблей. Через несколько минут мы уже начали игру, первой «стреляла» я.

— А10?

— Мимо, — произнёс он. — К3.

— Ранил, — сказала ему, ставя крестик на своём поле.

Так мы играли минут пять, за это время он убил три моих корабля, а я только один его двухпалубный корабль.

— И4, — произнесла я, смотря в свой лист.

Молчание. Снова произнесла:

— Дим, И4.

Опять молчание. Тут я подняла глаза и ужаснулась тому, что увидела. Мне стало в одно время и страшно, и жутко. Я соскочила с кровати и подбежала к Диме, он сидел неподвижно, его глаза горели, как пламя самого сильного огня. Быстро забрала из его рук книгу с листом и ручкой, и кинула на кровать.

— ДИМ! — испуганно вскрикнула я, взяв его за руку. — Аййй, — взвизгнула от боли, его рука была горячей, словно я дотронулась до раскалённой печи. Моя рука горела и мгновенно покраснела. — Господи! Что происходит? — в полной панике со слезами почти что орала я.

Я выбежала из комнаты и побежала в ванную, схватила два полотенца и включила ледяную воду. После того, как намочила их, побежала за льдом и взяла всю форму с ним из морозилки. Немедля, вернулась в комнату, закрыв дверь изнутри. Скоро должны вернуться мама и Пётр, они не должны это увидеть. Я не знала, что мне делать, я была в ужасе, честное слово, кто-нибудь на моём месте сразу же умер от сердечного приступа. Моё сердце билось со скоростью света, мои руки дрожали, а правая ладонь горела, я еле чувствовала свои ноги и это далеко не всё, что я испытывала.

Дима всё также неподвижно сидел в кресле. Я обмотала обе его руки полотенцами, затем расстегнула почти всю рубашку. Какая у него великолепная грудь — промелькнуло у меня на секунду в голове, но я тут же отбросила все мысли и прикоснулась до неё рукой. Боже, он весь горел. Достала из формы кубики льда и начала обтирать его лицо, шею и грудь.

Увидела, что из полотенец выходит пар. Моментально их размотала, они были горячими. Я быстро полностью раскрыла окно, в комнату ворвался холодный воздух. Я еле дышала, из глаз катились ручьём слёзы, я не знала, что делать. Это катастрофа… Но сдаваться нельзя, я не могу его потерять, я…. У меня всё смешалось в голове. Услышала, как домой вернулись Пётр и мама.

В панике схватила весь лёд и начала растирать руки, он таял мгновенно, мои пальцы все покраснели и еле шевелились, но я не думала о себе, проглатывая всю боль. Раздался стук в дверь.

— Лида, мы вернулись, — произнесла мама, дёргая ручку. Я схватила плед и накрыла Дмитрия, вытерла руки и подошла к двери, собралась с силами — немного открыла её, чтобы ничего не было видно.

— Всё хорошо? — спросила мама, с тревогой смотря на меня. Моих рук она не видела, лицо я очень постаралась сделать спокойным. Это было невыносимо тяжело.

— Да, мам, мы просто решили поучаствовать в конкурсе талантов с Димой, и вот сейчас репетируем сценку с подручными декорациями. Так что у меня сейчас небольшой беспорядок, я тебе потом покажу, что мы придумали.

— Хорошо, не буду вам мешать, — с улыбкой произнесла мама и направилась в сторону кухни.

Я быстро закрыла дверь изнутри и убрала плед с Димы. Его кожа не меняла цвет, но он горел, честное слово. Это уже за пределы максимальной температуры тела было. Мама не увидела моих слёз, потому что я их сдерживала, да и свет плохо падал, а в коридоре было темно, поэтому это меня спасло. Кажется, мне можно идти в актрисы, ибо и голосом старалась управлять, чтобы она не заподозрила ничего.

Но я хотела кричать, звать на помощь… Да что угодно, лишь бы ко мне вернулся мой Дима. Я не могу его потерять, я не переживу этого. Как только убрала плед, села к нему на колени и взмолилась.

— Дима, если ты меня слышишь, умоляю, дай мне хоть какой-нибудь знак, не покидай меня, — шептала я, поглаживая его волосы.

Слёзы снова вырвались потоком из глаз. Казалось, я могу потерять сознание, но нет, нельзя. Я не могла смотреть в его огненные глаза, они обжигали меня всю с ног до головы, но мне нужен хоть какой-то контакт с его телом, сердце его билось, и только это обнадёживало меня. Я взяла его за руку, моя ладонь в ту же секунду начала гореть, это была невыносимая обжигающая боль, но я терпела, сжимая из последних сил руку, прильнула к его горячим губам в надежде, что он ощутит хоть что-то, где бы его человеческая сущность не находилась.