Забвению неподвластно

Под его взглядом Джейд растерялась. Боже всемогущий, что с ним случилось и почему он так на нее смотрит? Не важно, скомандовала она себе. Это не имеет никакого значения. Самая важная вещь — сказать ему правду. Прямо сейчас, пока силы ее не покинули.

— Ленч был великолепен, — ответила она.

— Могу поклясться, — пробормотал Дункан.

Она хотела присесть рядом с ним, дотронуться до его руки, чтобы начать разговор, но не посмела. Она стояла молча, пригвожденная к месту собственной неуверенностью.

— Я хочу тебе кое-что сказать. Такое, во что с трудом можно поверить, — начала Джейд беспомощно.

Он отвернулся от нее, наклонился и налил себе полный бокал бренди. Затем выпил его так, будто бы это был лимонад.

— Пожалуйста, Дункан! Почему ты от меня отвернулся? Я не могу разговаривать с твоим затылком. А разговор очень важен для нас обоих.

Он с силой поставил бокал на стол, так, что тот чуть не разлетелся на куски.

— Мы можем обойтись без этого разговора. Я знаю, что ты собираешься сказать.

— Но ты даже не можешь себе представить, о чем…

— Заткнись! Помолчи хотя бы раз в жизни.

Дункан вскочил на ноги так неожиданно, что перевернул стол. Осколки бокалов разлетелись по полу.

Она почувствовала, что под его тяжелым взглядом ее решимость тает.

— Ради нас двоих, ты должен меня выслушать!

Он начал надвигаться на нее.

— Если в тебе есть хоть капля порядочности, хоть какое-то внимание не только к себе, но и к другим, то ты сейчас уберешься отсюда к черту, пока я не сделал ничего такого, о чем нам обоим придется потом сожалеть.

Самые худшие ее предположения оправдывались. Каким-то образом он узнал, что она не Меган, и сейчас ненавидит ее за ложь.

— Убирайся! — повторил он.

Джейд почувствовала, что ее ноги словно погружаются в трясину. Она с трудом сделала один шаг к выходу, затем другой. Она не помнила, как открыла дверь и вышла на улицу, где ливень сразу же промочил ее до костей. Следующее, что она осознала, было то, что она сидит в «паккарде», рыдая и содрогаясь, и заводит мотор.

Дункан открыл еще одну бутылку бренди и наполнил новый бокал до краев. Он почувствовал на губах жжение, но не ощутил никакого вкуса. Напиваться бессмысленно: это не спасет его от переживаний. Он с силой запустил стакан в стену, освобождаясь от ненависти к себе самому, которая заставляла его тело колотиться крупной дрожью.

Как он мог так по-подлому отнестись к Меган? Он считал себя более достойным человеком. Она нашла в себе мужество встретиться с ним лицом к лицу, хотя вполне могла прислать адвоката или даже Малкольма для улаживания дел. Вместо этого она пришла сама, ища его понимания, желая поговорить. А все, на что он оказался способным, — это прогнать ее.

Меган никак не могла предположить, что его чувства к ней переменились. Он не открывал их, вел себя как последний дурак. Когда они обсуждали их брак в последний раз, он просил ее о разводе. Он даже не согласился возвратиться в их спальню, когда она поправилась после болезни. А теперь он сам лишил себя последнего, возможно, шанса рассказать ей о своих переживаниях.

Что она сказала? Что-то о желании открыть всю правду, в которую ему будет трудно поверить? Он потряс головой, словно отгоняя гнев, туманящий мозг. Ведь, возможно, она отказала Малкольму, и его, Дункана, поведение просто толкнет ее в объятия писателя. Дункан застонал от этой мысли. Ему нужно найти Меган, поговорить с ней и сказать свою правду.

В два прыжка он пересек студию и распахнул дверь. И застыл в изумлении, увидев на пороге Дулси. Она вся вымокла, несмотря на широкую шерстяную накидку, закрывавшую голову и плечи.

— Я хотела бы поговорить с вами, сеньор, — сказала она.

Он сделал отрицательный жест:

— Ты не могла бы подождать? Я спешу.

Дулси помотала головой и зашла в студию.

— Хорошо, Дулси, но давай побыстрее.

Она остановилась посередине комнаты и взглянула ему прямо в лицо. Ее губы задвигались, но с них не слетело ни звука. Он наконец увидел, что вид у нее страшный, как будто она только что избежала смертельной опасности.

— Что-то произошло с Джорджем? — спросил Дункан, уверенный, что это единственное, что может привести ее в подобное состояние.

Она вновь покачала головой, но продолжала молчать.

— У меня нет времени играть в прятки. Что случилось?

Дулси заплакала, и это поразило Дункана. Она не рыдала громко; ее лицо продолжало сохранять стоическое выражение, но слезы градом катились по щекам.

— Мы с Джорджем решили покинуть ранчо Сиело, — вымолвила она наконец.

Дункан чуть не упал:

— Почему? Вы прожили со мной двадцать лет и стали почти что членами семьи] Если вы хотите прибавки жалованья — просто назовите сумму.

— Дело совсем не в деньгах. Мы с Джорджем получали достаточно, чтобы благополучно прожить до конца жизни. Мы устали, сеньор. Мы хотим уехать домой, в Тругас, и жить мирно!

— Ты что-то скрываешь от меня, Дулси.

Ее губы чуть приоткрылись, казалось, в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Она достала платок из кармана платья и прочистила нос. Потом откашлялась:

— Вы правы, сеньор. Дело в вашей жене.

— В моей жене? А что с ней? Где она?

Дулси заморгала от удивления. Казалось, она не ожидала этих вопросов.

— Где сеньора? — настойчиво спросил Дункан.

— Я видела ее с полчаса назад, когда она выезжала с ранчо на «паккарде».

Удар грома как бы подчеркнул ее ответ.

— Она уехала в грозу? — Сердце Дункана сжалось в предчувствии беды.

— Да, сеньор. Но я не об этом хотела с вами поговорить.

Дункан никогда не поднимал руку на Дулси, но сейчас он подсознательно ощутил, что оттолкнул ее с дороги не очень вежливо. Боже милостивый, Меган уехала в грозу!

— Поговорим позднее, — сказал Дункан, распахивая дверь. — Сейчас я должен разыскать сеньору.

Дулси следовала за ним по пятам.

— Сказать Джорджу, чтобы он вывел «дьюсенберг»?

Когда они выскочили из студии, мощный порыв ветра ударил в лицо. Дубы и сосны раскачивались и трещали, потоки воды с неба залили дорогу.

Дункан обернулся к Дулси и закричал, перекрывая звуки бури:

— На машине сейчас не проехать! Передай Джорджу, пусть седлает Эскалибура!

Дункан бросился к дому, готовый к самой опасной скачке в своей жизни. Он поспешно схватил какую-то одежду, прихватил фляжку с виски и фонарь. Через несколько минут он уже подбегал к конюшне, где Джордж ждал его с оседланным жеребцом. Дулси стояла рядом. Они не обращали никакого внимания на ливень, вымочивший их с ног до головы.