Забыть нельзя, влюбиться невозможно

На пороге стояла Инесса с дорожной сумкой в руке.

– А я вот к вам, пожить на время - пожала плечами Барби.

Занавес.

Глава 13. В голове у нее тараканы, а не в квартире!

– Ты серьезно? – шипел Алекс в гостиной на свою пассию, – Инесса - это мой дом, а не приют или отель! Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к чужим людям в своей квартире.

Мы с детьми сидели в спальне на втором этаже и старательно делали вид, что не подслушиваем.

Ах, Даша, научилось плохому у мужчин этого семейства.

– Но я же не чужой тебе человек, Лекс! – пропела эта змеюка, а я мысленно зажала кулачки и молилась, чтобы он выставил ее отсюда. Да и не я одна. – Я останусь всего на пару дней.

– Инесса, нет.

– Но тараканы, Лекс! – почти завопила дамочка, с диким ужасом в голосе, - они повсюду. Огромные такие, бегают, усами своими шевелят туда-сюда, по всей квартире, а я же боюсь… ты же знаешь, как я боюсь насекомых!

– В голове у нее тараканы, а не в квартире! – пробубнил Даня, сжимая кулаки. Мы с ним переглянулись:

– Ага, бегают внутри и усами туда-сюда, - изобразила я на пальцах. Мы с детьми покатились со смеху.

– Ты совсем меня за идиота держишь? Откуда в элитной новостройке тараканы?! – продолжал внизу распыляться хозяин квартиры.

– Я не знаю, я у управдома то же самое спросила.

– Когда начинались наши отношения, ты прекрасно знала, что в свой дом я не пущу женщину. У тебя своя жизнь…

– Но ведь ее ты впустил!

– Это другое…

Я захлопнула дверь в комнату, то, что было дальше, думаю, было уже не для посторонних ушей.

– Ладно, хватит подслушивать. Как насчет поиграть в викторину?

Мы с детьми так увлеклись игрой в кино-викторину, что когда через час открылась дверь в спальню, дружно подскочили от неожиданности. Вошел Алекс.

– Я звонил в управляющую компанию ее дома, она не врет. Там действительно проводит работу СЭС, - сказал мужчина, присаживаясь рядом с нами на пол. Я сидела по-турецки, подогнув под себя ноги, Лизка вертелась рядом, пытаясь заглянуть в мои карточки.

– Наверное, тараканы у нее в голове уже не умещались, вот и разбежались, - прошептала я, как мне казалось, тихо, но Алекс явно услышал, удивленно приподняв бровь, он старательно пытался сдержать смех.

– И долго она будет жить с нами? – Даня был недоволен и не намеривался это скрывать от отца.

– Всего пару дней, Даня. Я знаю, что ты ее не любишь, но наберись терпения и попытайся, если не подружиться, то хотя бы прожить эти дни спокойно, без скандалов с Инессой.

– Почему ты разрешил ей жить в нашем доме, пап? Это НАШ дом! – мальчишка подскочил на ноги, Алекс тоже встал.

– Данил, пожалуйста, давай не будем…

Но ребенок уже не слушал, он ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью.

В свою спальню ночевать Алекс ее так и не пустил. В квартире была еще одна гостевая комната, куда он ее и поселил. Но я была уверена, что ночью Инесса все равно попытается взять хозяйскую комнату штурмом. Надо будет надеть перед сном беруши.

Время было уже почти двенадцать, я поговорила с родителями по телефону и спустилась в кухню. В горле пересохло, жутко хотелось пить. Гостьи нигде не было видно. Дети уже спали по своим комнатам.

В кухне царил полумрак, работали только ночники. За обеденным столом сидел Алекс.

– Еще не спишь? – спросил мужчина, отрывая взгляд от экрана ноутбука. Судя по всему, он работал.

– Нет, пришла попить, - я налила себе воды из фильтра в стакан.
– Почему ты здесь работаешь?

Я замечала, что почти постоянно Алекс работал, сидя с ноутбуком либо за барной стойкой, либо за кухонным столом. Очень редко он поднимался в свой кабинет. Обычно даже когда мы с детьми «тусовались» в гостиной, Алекс был поблизости.

– А где?

– В кабинете.

– Сам не знаю. Раньше всегда там работал, последнее время ноги сами сюда несут.

– Ясно.

В кухни повисла тишина, которую решился нарушить Алекс.

– Даша, я предлагал ей снять номер в отеле, снять квартиру на эти дни. Она уперлась, что будет жить здесь и все.

– Передо мной ты отчитываться не должен, лучше Дане это объясни, – я помолчала, отхлебнув прохладной воды, - ты не тот мужчина, которым можно вот так просто управлять. Не понимаю я ваших отношений.

Мужчина устало потер переносицу.

– Я знаю Инессу уже много лет, – говорил он шепотом, чтобы никто не услышал, - сейчас уже сам не вспомню, как так получилось, что мы оказались в одной постели. Сначала это был просто секс.

– А потом? – я кажется даже замерла, ожидая его ответа. Мне так не хотелось услышать от него признание Инессе в любви.

– Потом я понял, что это удобно, когда у тебя есть подруга и для удовлетворения физических потребностей, и для «выхода в свет», назовем это так.

 Я выгнула бровь - прозвучало очень грубо. Но я с облегчением выдохнула, когда поняла, что чувств у него к ней нет. Так нельзя, конечно, но внутренне я возликовала.

– Может, это и грубо звучит, - продолжал мужчина, крутя в руках чашку с чаем, - но Инессу это вполне устраивало. С меня деньги и статус, от нее мне требовалось только… - мужчина запнулся, я поспешно кивнула головой, говоря, что поняла. Я присела на соседний с Алексом стул.

– Мне не нужны были серьезные отношения, мне не нужна была женщина в своей жизни и уж тем более в сердце.

– Что случилось сейчас, что ее перестало все это устраивать? Она же так и извивается, напрямую говоря, что ей нужен загс и кольцо.

– Сейчас? – переспросил Алекс, откидываясь на спинку стула и в упор смотря на меня. Только сейчас я поняла, что мы сидим слишком близко. Наши колени соприкасаются. Я буквально ощущала, как тяжело вздымается грудь мужчины под футболкой. Одна его рука лежала на коленке, второй он по-прежнему сжимал кружку.

– Сейчас появилась ты, - хрипло, на выдохе произнес мужчина.

– Я няня.

По коже пробежал холодок, я сжала ладони в кулак, чтобы хоть как-то успокоить зашкаливающий пульс. Мужчина усмехнулся, переводя взгляд на мои слегка приоткрытые губы.

Каждый раз, оставаясь наедине, мы ходим по острию.

– Для меня ты не няня, и она, хоть и стерва, но не дура, прекрасно это понимает.

Я ощутила, как рука Алекса медленно переместилась на мою коленку, сжимая. Сильно, почти до боли. Разум вопил, а по телу прокатилась волна дикого возбуждения от такой грубой ласки.