Забыть все

— А мисс Уорвик много времени проводила с мистером Морганом по делам? — спросил Винс.

— Они вместе встречались с клиентами. Но Стив бы никогда не стал изменять. Он не тот человек.

Мендес молча убрал листок в карман.

— Вы хотите разочаровать меня второй раз за день, детектив?

— Нет, мэм. Я просто иду по следам. Они могут привести не туда, но идти по ним надо до конца.

— Меня не было в городе, — сказал Винс в оправдание, — так что я не в курсе. Мы уже читали письма с угрозами? — спросил он у Мендеса.

— Там ничего особенного, — ответил он.

— То дело об опеке, о котором вы говорили, давно это было? — спросил Винс.

— Примерно девять месяцев назад, — ответила Джейн Томас. — Ее бывший муж сейчас отбывает год в колонии.

— Проверим его друзей и родных, — сказал Винс. — На тот случай, если кто-нибудь из них решил мстить.

— Конечно. — Она подошла к своему столу и вызвала помощницу, чтобы та принесла папку.

— А потом мы оставим вас в покое, — с добродушной улыбкой сказал Винс.

Джейн Томас казалась измученной и задерганной. Томасовский центр был назван в честь нее и был ее детищем, судя по фотографиям на стенах: женщины вручают ей награды, фото с политиками, с разными членами ее коллектива и клиентами. Ее работе был нанесен удар убийством Лизы Уорвик и исчезновением Карли Викерс, и она переживала о том, что и с кем может произойти дальше.

— Я каждый день работаю на износ, — призналась она.

«Еще бы», — подумал Винс. Центр представлял собой превосходный заповедник жертв: женщины, в прошлом которых было насилие, уязвимые, с проблемной самооценкой. Это были такие женщины, которых убийцы считали легкой добычей, которых легко контролировать. Извращенный разум мог легко решить, что это изгои в отличие от женщин, живущих в традиционных семьях, и поэтому избавление от них общество не оценит как потерю.

Винс разговаривал с несколькими серийными убийцами проституток. Они все чувствовали, что оказывают обществу услугу, убирая шлюх с улиц.

— Ты правда считаешь, что этот Альфано может стоять за убийствами? — спросил Мендес, когда они шли по коридору к выходу. — Лиза Уорвик могла стать его целью, потому что помогла жене отобрать детей. Но были еще две жертвы, до Лизы Уорвик.

— Вряд ли, — сказал Винс. — Но, как ты сказал, по всем следам нужно идти до конца. Я знаю историю, когда родители жены, жившей отдельно от мужа, преследовали, а потом убили мужа, чтобы получить гарантию, что воспитывать внучку будут они.

— Или парень, занимавшийся расстрелом проезжавших машин, мамаша которого изготовила самодельную бомбу и отправила на тот свет половину семьи главного свидетеля, послав ее по почте.

— Люди разные, черт их подери, — отозвался Винс и, как любой коп, с легкостью переключился с убийства на еду. — А куда мы едем? На обед, я полагаю?

— В салон красоты, — возразил Мендес. — Я решил, нам не помешает маникюр и обертывание.

— Очень смешно.

— У Карли Викерс была назначена встреча в тот день, когда она пропала. А через квартал есть забегаловка.

Карли Викерс провела в «Спайс-салоне» три часа в тот день. Ей сделали стрижку и завивку, маникюр и педикюр. Один из «технологов красоты», как он себя называл, потратил полчаса, раскрывая секреты идеального макияжа.

«Три часа хитов диско по радио, — подумал Винс, сидя в свободном кресле стилиста. — Да она бы после этого самоубийство была готова совершить».

Карли очень радовалась во время макияжа, но сдержанно, сообщил стилист. Она много говорила о новой работе. Ничего не сказала о мужчинах, но умолкла, когда стилист затронул эту тему.

Винс наблюдал, как работает Мендес. К нему вышла владелица салона и стала стричь ему усы и флиртовать с ним. Винс поинтересовался, как они работают и новым приобретением салона — солярием.

— Викерс ушла отсюда примерно в три, — произнес Мендес, когда они шли по улице к забегаловке, перед которой были расставлены столы. Официантка приняла их заказ и поспешила уйти. — Сказала, что у нее назначен еще один визит — к зубному.

— Ну и как тебе это нравится? — спросил Винс. — Тебя хватает серийный убийца, а последнее, о чем ты вспомнишь, будет то, как ты ходил к зубному.

— Об этом бы вспоминать не хотелось.

— А о чем хотелось бы?

Мендес задумался.

— Хм… О Хизер Локлир. А тебе?

Винс подумал с минуту. О чем бы он хотел вспомнить в последний момент? Будет ли это так уж важно? Куда деваются воспоминания после смерти? Физически он был мертв в течение трех минут, когда в него стреляли. Он не помнит ничего об этом моменте.

— Ну?

— Моя отличная подача «Кабс» и победа на первенстве по бейсболу, — сказал он.

Мендес засмеялся.

— Держи карман шире.

— Ты о чем? О моей подаче?

— О том, что «Кабс» выиграют первенство.

— Ну! — улыбаясь, запротестовал Винс. — Может человек помечтать? Мечтай на полную!

Глава двадцать седьмая

— Я не знаю, что делать.

— Иисус, Мария и Иосиф, — произнес Фрэнни, в ужасе глядя на страницу из тетради, на которой были изображены гризли, насмерть загрызающие друг друга. — Вызывать экзорциста.

Энн чувствовала, что внутри нее все дрожит. После того как она увидела художества Дэнниса Фармана, из класса она отправилась прямиком к Фрэнни, пока он наслаждался перерывом между утренней группой и дневной, тайком покуривая сигарету у песочницы.

— Ты должен пойти со мной, — сказала она. — Ты должен пойти со мной сейчас же.

Она развернулась на каблуках и двинулась вперед. Фрэнни нагнал ее в коридоре.

— Что произошло?

Она покачала головой, глядя на него глазами, полными слез.