Забытая история

— В кровать, — произнесла миссис Вил. — Я думала, ты ушёл. Уже поздно.

Она готовила пироги для группы гостей, их ждали через час. Энтони зачарованно наблюдал, как пухлые пальцы тёти отрезают кусочек теста, наполняют его картофелем, мясом и луком, посыпают щепоткой соли, защипывают и ловко подворачивают, образуя затейливый фигурный край.

— Тётя Мэдж, — сказал он, — я всё думаю, когда опять получу весточку от отца.

Несколько минут она работала молча, и множились пироги, готовые отправиться в духовку.

— Постель, — сказала она. — Ему нужно оставаться в постели. Не вразумить… Где Патриция?

— Думаю, ещё в ресторане.

— Доделаю, и надо пойти посмотреть. Может, он…

— Тётя Мэдж, сколько времени идёт письмо из Канады?

— И не ел ничего весь день. Так нельзя. Что, Канада? Мы вчера получили письмо. Несколько недель…

— Получили письмо? — восторженно воскликнул Энтони. — От отца! Я не знал. Что он пишет?

Вырос и обрёл форму ещё один пирожок. Пальцы тёти работали как механизм.

— О школе, — сказала она. — Только насчёт учёбы.

— Что он пишет? То есть… — восторг внезапно покинул Энтони, как воздух покидает проколотый воздушный шарик. — Он считает, мне надо идти в школу здесь?

Тётя всматривалась в пироги сквозь сползающее пенсне, словно прикидывая, достаточно ли наделала. Потом подобрала оставшиеся кусочки теста и стала скатывать вместе.

— Ещё один. Один или два…

— Тётя Мэдж…

Она перевела взгляд на мальчика.

— Не особенно хорошо. Отцовский долг перед сыном. Дать сыну дом. Вот что я скажу.

— Значит, я не еду к нему? Почему?

— Вопросы. Он сказал, следующей весной. А зимой учись здесь. Поглядим, что скажет твой дядя.

— А отец мне что-нибудь передал?

— Да, привет. Говорит, что условия… зимой не место для мальчика. Не особенно верно. Твоему дяде не до школьного обучения. И вообще, недостойно это.

Энтони несколько минут смотрел на неё. Пироги были выложены на противень и отправились в печь.

— Завтра, — сказала тётя. — Доктор. Слишком много твой дядя берёт на себя. Никому не позволяет помочь.

— Тётя Мэдж, — попросил мальчик, — как вы думаете, можно мне прочесть письмо от отца? Понимаете, у меня уже сто лет ни одного не было. Я писал ему на прошлой неделе и ещё неделю назад. Если бы я видел, о чём он пишет, то знал бы, что говорить.

Тётя махнула рукой.

— Это к дяде. Но вообще… место мальчика рядом с отцом. Должен идти в школу в Канаде. Или он пусть вернётся. Избегает ответственности. Твоему дяде нужно встретиться с доктором. Этот мистер Трехорн… Не имеет права распространять подобные сплетни. Так невежливо. Вот дойдёт до Джо, а он ещё подумает, что это правда. Он должен поговорить с мистером Трехорном.

— А письмо у дяди?

В кухню вошла Патриция. Тётя Мэдж уставилась на неё.

— Кажется, ему лучше, — сказала она. — Что случилось, Мэдж? Он давно в таком состоянии?

— Фанни, — ответила миссис Вил, потрясая серьгами. — Вечно там копается. Возится над парой тарелок. Вечно всё на мне. Где твой дядя Перри?

— Разозлился и куда-то ушёл. Как это…

— Он его видел. Он сказал только «Перри, помоги наверху». Когда я пришла, он меня еле узнал. Говорил, что ноги немеют. — Тётя Мэдж опять извлекла носовой платок, и её короткий и толстый нос в нём исчез. — Но мистер Трехорн не имеет права. Джо просто нужно несколько дней отдохнуть в постели.

Девушка, казалось, недоумевала.

— А причём тут мистер Трехорн? Он помог?

Миссис Вил вернулась к помешиванию рагу.

— Нужен доктор. Завтра же утром. Больше так нельзя. Когда явятся эти люди?

— Нынче вечером? Джо сказал, через полчаса.

— Пироги не доспеют. Нужно ждать. Убеди его лечь в постель. Нельзя ему.

— Постараюсь, — сказала Пэт. — Только я боюсь, это напрасный труд.

И она ушла в ресторан.

Тётя Мэдж попробовала рагу.

— Ещё морковку, — объявила она. — В буфетной. И, Энтони… погляди, что там делает Фанни.

Энтони так и не узнал, как же удалось уговорить Джо — возможно, скверное самочувствие в итоге его и убедило — но на следующий день доктора всё же вызвали. Этот высокий пожилой человек с широкими бакенбардами провел наверху не меньше часа.

После того как он спустился, тучи над домом рассеялись. Пэт сказала, что все не так уж и страшно. Джо предстояло провести в постели не меньше недели. Ему позволялось есть только молочные продукты и нельзя было ни курить, ни пить. Абсолютный покой и тишина. Позже, возможно, небольшая смена обстановки. Доктор дал ему мазь от экземы и таблетки, чтобы принимать после еды. Вполне вероятно, что не пройдет и месяца, как самочувствие Джо заметно улучшится. Совсем маленький и в своей ночной рубашке еще больше обычного напоминающий терьера, он лежал в постели и наблюдал за доктором проницательными враждебными глазами.

Все в доме подстраивалось под сложившуюся ситуацию. Чтобы успокоить беспокойный дух отца, Пэт пообещала взять на себя его смену за прилавком, но эта работа оказалась более утомительной, чем она ожидала, и два-три раза в день она рисковала навлечь на себя праведный гнев, передавая свой пост Перри. Его это совершенно не смущало, о ссоре с Джо он и не вспоминал. На следующее утро он явился к завтраку в одиннадцать часов, как обычно громко смеясь и отпуская привычные шутки, будто ничего не случилось. Воспоминания о произошедшем обтекали его, словно вода чемпиона по плаванию, каковым он себя называл.

На четвертые сутки «Серый кот» был замечен пришвартованным в гавани, и Джо отправил дочь пригласить капитана Стивенса на следующий день в гости.

Энтони всегда с радостью посещал дядины корабли, но сегодня был особенный повод. На самом деле Патриция умела грести не хуже любого мужчины, но не возражала сесть на заднюю банку шлюпки и свесить руку за борт, если это доставит удовольствие кузену.

Сегодня она оделась просто, но очаровательно, и Энтони все гадал, расстаралась ли она так ради капитана Стивенса или ради его помощника.

На последнего, безусловно, ее вид произвел большое впечатление. С корабля за ними явно наблюдали, поскольку, когда они подплывали, Нед Поулин с сияющим лицом и растрепанными ветром черными волосами уже спускался по короткому трапу им навстречу.

— Я не мог поверить своим глазам, — воскликнул он. — Я сказал себе: да это точно не старик. Неужели глаза мне врут? Или у меня появилась крестная фея? Осторожней, сынок, суши весло, держи курс, чуть быстрее, вот так. А теперь, позвольте вашу ручку, дорогая.