Забытая жизнь

— То, что ты всегда готова меня съесть, — ухмыльнулся Северус.

— Сам придумал или вместе с трупами? — саркастично произнесла я.

— Все-таки была плохая идея… — протянул монотонно он и поцеловал меня.

========== Глава LXVII. Целая жизнь ==========

Мысли в Азкабане

Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что Анри стояла за моей спиной.

Сейчас тебя нет рядом, но я знаю, ты чувствуешь мою согревающую любовь к тебе. Научить человека, снова мечтать, дано не каждому. У тебя получилось. И я вновь в сказке, манящей вдаль и пугающей своей красотой… Ты — это не желание, а возможность найти самого себя. Только с появлением тебя, я смог переродиться и понять кто я. Только ты помогла мне стать независимым от своих желаний. Моё сердце научилось терпеть. Терпеть пожар, разгорающихся чувств и захлестывающих эмоций. Пройдя через тьму, через туман зла и пустыню страданий, я обрел свет в душе. Свою гармонию. Я никому теперь тебя не отдам и не позволю отнять. Но отпущу, если сама захочешь уйти… Подарить свою жизнь тебе я могу, но боюсь, что ты выбросишь её в небо, бездонное и слишком просторное для одной человеческой жизни. Боюсь, что ты не вернёшься больше ко мне, и я буду только существовать, а не жить… Ты стала ангелом в моей жизни!..

Я даже не знаю: обнимать ее или бороться? Она готова на все чтоб спасти меня. Я не знаю, что это: безумие или просто, просто наивность?

Июль 1998 год

Слушание проходило в зале №10 в подземелье Министерства магии, специально приспособленном для судебных заседаний. На нижней площадке зала стояло кресло с цепями на подлокотниках, в которое усадили Северуса Снейпа. От площадки трёхсторонним амфитеатром поднимаются ряды кресел. Ряды справа и слева от кресла обвиняемого предназначены для зрителей. Ряды, к которым кресло повёрнуто лицом — для судебной коллегии. На это собрание собрался полный состав Визенгамота.

Если честно мне было малоинтересно все что тогда творилось в зале, я не отрываясь смотрела на Северуса и молилась, чтоб воспоминания, которыми поделился Северус с Поттером помогли ему избежать поцелуя дементра.

Время не вероятно тянулось, пока в зал не вызвали Гарри Поттера.

Воспоминания Северуса закружились странным серебристо-белым водоворотом в Омуте: вот Северусу лет девять-десять — бледный жилистый заморыш. Сцена переменилась, двое детей сидели рядышком на траве.

Сцена снова сменилась: платформа девять и три четверти, неподалеку стоял Северус, слегка сутулясь, а рядом — худая, бледная женщина с кислым выражением лица, очень похожая на него. Глаза Северуса были устремлены на семью из четырех человек тут же на платформе. Две девочки стояли чуть поодаль от родителей.

Сцена снова переменилась. Северус шел торопливым шагом по коридору «Хогвартс экспресса», мчавшегося через сельский ландшафт. Он уже переоделся в школьное платье.Северус остановился перед купе, где болтали между собой несколько шумных мальчишек. В уголке у окна сидела Лили, прижав лицо к оконному стеклу.

Снейп проскользнул в купе и сел напротив.

И сцена снова переменилась…

Большой зал был освещен множеством свечей. Профессор Макгонагалл произнесла:

— Эванс, Лили!

Лили дрожащих ногах вышла вперед и села на расшатанный табурет. Профессор Макгонагалл надела ей на голову Распределяющую шляпу. Едва коснувшись темнорыжих волос, Шляпа провозгласила:

— Гриффиндор!

Она сняла Шляпу, протянула ее профессору Макгонагалл и заспешила к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой оглянулась на Северуса. Наконец, когда ожидающих распределения оставалась лишь небольшая кучка, профессор Макгонагалл произнесла фамилию Снейпа.

Гарри вместе с ним пошел к табурету и смотрел, как он надевает шляпу.

— Слизерин! — объявила Шляпа.

И Северус Снейп отправился на другую сторону Большого зала, прочь от Лили, к приветствующим его слизеринцам. Люциус Малфой со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой…

Сцена переменилась…

Лили и Северус шли по двору замка, горячо споря о чем-то.

И эта сцена исчезла…

Северус выходит из Большого зала, сдав СОВ по защите от Темных искусств, бредет прочь от замка и случайно оказывается рядом с местом, где сидят под буком Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Джеймс заклинанием поднял Северуса в воздух и насмеялся над ним.Он видел, как к группе приблизилась Лили и бросилась на защиту Снейпа. И слышал издали, как Северус, вне себя от унижения и ярости, бросил ей непоправимое СЛОВО:

— Грязнокровка! Сцена переменилась…

— Прости меня.

— Отвяжись.

— Прости меня!

— Можешь не трудиться.

Это было ночью. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.

— Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?

Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом…

Вход в башню Гриффиндора исчез, а новая сцена: Взрослый Северус стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Он тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Северус упал на колени, и палочка вылетела у него из рук.

— Не убивайте меня!

— Я и не собирался. Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Северусом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки.

— Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт?

— Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! — Северус заламывал руки. Черные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. — Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…

Дамблдор взмахнул палочкой. Листья попрежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Северусом, стало совсем тихо.

— Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?

— Пророчество… предсказание Трелони…

— Ах да, — откликнулся Дамблдор. — И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту?

— Все… все, что слышал! — ответил Северус. — И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс!

— В пророчестве ничего не сказано о женщине, — сказал Дамблдор. — Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля…

— Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех…

— Если она так много для вас значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит ее. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына?

— Я… я просил…

— Вы мне отвратительны, — сказал Дамблдор. — Значит, вам плевать, что ее муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите?

Северус молчал, не спуская глаз с Дамблдора.