Забытое племя
Шрифт:
— Рассматривать экспедицию как прикрытие, ширму, за которой строился подводный Город.
— А почему бы и нет! Подозрительным все это кажется, не сохранились даже списки научных и всех остальных работников станции. Кто-то и здесь старательно уничтожил следы. Нам надо вернуться к этой странной истории. По крайней…
— С некоторых пор, — прервал товарища Гроу, — меня смущает мысль, что слишком уж мы привязаны к проекту в его, так сказать, изначальном виде.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что редко какой проект, если он реализуется, претворяется в идеале.
— Продолжай, Марк, я слушаю тебя.
— Посуди сам. Если строительство Города окружали такой непроницаемой тайной, то, наверное, позаботились и о том, чтобы он не был легко обнаружен? Ведь Город для подводного варианта огромен. И я думаю, а не отказались ли они от искусственного купола в пользу какой-нибудь природной защиты?
— Ты хочешь сказать…
— Да. Они могли спрятать Город внутри какой-нибудь подводной горы или использовать подводную пещеру. Их там более чем достаточно, притом преогромных. Изолировать нужное пространство от океана, выкачать воду…
— Тогда Большой каньон — большая находка. Это же целый горный комплекс. Но, подожди-ка, ведь там было землетрясение, и Город не мог уцелеть, имея даже естественную оболочку.
— А океанографическая экспедиция? Она так и останется у нас неразгаданной.
— Предлагаешь всерьез вернуться к Большому каньону?
— Да. Надо прощупать его внутренности. Может, наткнемся на какую-нибудь начинку.
— Странно, что все это не пришло тебе в голову раньше.
— Потому что у нас были большие площади для поисков и большие надежды. А сейчас уже нет ни площадей, ни надежд, вот мысль и уходит вглубь.
— Тогда надо немедленно ставить станцию над Большим каньоном и начинать поиски по-другому.
— Не будем спешить, — с улыбкой ответил товарищу Марк. — Сперва мне нужно хорошо выспаться. Чувствую, что теперь усну. Пока.
— Пока, — ответил Эн и отключился.
Марк, насвистывая, вышел из кабинета. Беседа с Эном взбодрила его, укрепила уверенность в реальности своих предположений. Если город существует… Гроу видел пока только счастливый сон, а подводный Город жил и более того стоял на пороге драматических событий, угрожая больно ранить планету.
ГАРДИ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Часы пробили восемь, когда Джек Гарди, завершив туалет, направился в столовую. Автомат выдал ему обычное утреннее меню: кружку теплого молока, краюху свежего хлеба и брусок сливочного масла.
Садясь за стол, Джек непроизвольно глянул вправо от себя, где всегда сидела мать, а сейчас стояло пустое кресло. Джек так и не убрал его: почему-то казалось, что без этого кресла рядом он будет чувствовать себя еще сиротливее. Мать Джека умерла год назад, через четыре года после отца.
Сколько Гарди помнил себя, в их доме никогда не было настоящей радости. Иногда он пытался представить себе родителей веселыми, но отец всякий раз являлся в его
воображении угрюмым и ожесточенным, а мать — печальной, какой-то обреченной.Эдвард Гарди ненавидел все, что окружало его в Городе, особенно Магистрат, управлявший Городом, и СБ — Службу безопасности, которая помогала Магистрату держать горожан в повиновении и страхе перед ним. Иногда Гарди-старший рассказывал сыну о земле, солнце, о своей тоске по ним и ненависти к тем, кто лишил его и остальных горожан радости жизни. Все это, конечно, не могло не передаться Джеку. «Придет время, — сказал как-то отец, — когда ты встанешь перед выбором, и я хочу, чтобы ты был на стороне свободы и справедливости». Джек хорошо запомнил его слова.
Гарди-старшего нашли бездыханным на скамейке в парке — он умер от инфаркта.
Джек уже позавтракал, но не Спешил вставать из-за стола. Он всегда тянул по утрам, отдаляя от себя момент, когда нужно было отправляться на работу.
Все — медлить больше нельзя. Он встал, собрал со стола на поднос посуду, поставил на плиту подъемникаавтомата, нажал на кнопку. Подъемник бесшумно скользнул вниз. Перегнувшись, Джек проводил его взглядом. Автомат спускался в подвальное помещение, где работали горожане второго сорта, которых называли в Городе биорами, что означало, биологические работы. Они выполняли только физическую работу и жили во втором жилом поясе.
Выйдя в коридор, Джек прислушался. В квартире стояла бы полная тишина, если бы из гостиной не доносилось тиканье больших настенных часов. Через несколько секунд они начали бить четверть девятого. В детстве Джек часто просил отца, чтобы тот пальцем прокручивал большую стрелку. Тогда часы били чаще, почти без интервалов, и звуки боя будили в Джеке восторг. Он и сейчас замирал в той позе, в какой заставал его бой часов. В такие моменты ему казалось, что звуки возвращали его в детство, воскрешали мать, отца… Порою иллюзия была настолько сильной, что он врывался в комнату матери, надеясь увидеть ее в своем кресле.
Часы ударили в последний раз, и наступившая в квартире тишина вернула Гарди к действительности. Сегодня он позволил себе лишнее: обычно в это время он уже спускался на лифте вниз.
В прихожей Джек быстро переоделся, заменив домашнюю пижаму на теплый темно-коричневого цвета комбинезон — свою форменную одежду. Был уже конец ноября.
Переодеваясь, Джек старательно отводил глаза от шкафа, где висела форменная одежда отца и матери, но все равно видел ее в своем воображении: голубовато-серебристую — отца, он был инженером-климатологом, и зеленую — матери — она работала диспетчером в коммунальной службе.
Джек вызвал лифт. Всего полминуты потребовалось ему, чтобы спуститься вниз. Было довольно холодно, клубился слабый туман, сквозь который легко пробивался свет искусственного солнца. Оно освещало Город днем и обогревало его круглые сутки, являясь главным звеном технической системы, создававшей в Городе климат.
Гарди сел за руль своего электромобиля или авто, как называли такой транспорт горожане. Оно представляло собой одноместную кабину на трех колесах. Такие авто имели все инженеры и сами водили их.