Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)

«…Танковая группа Оппельна ведет бой в районе Казачье с вражескими тяжелыми танками. Боевая группа Унрайна после последнего донесения частью в районе южнее Верхнего Ольшанеца ведет ожесточенные бои по очистке Шлихового (юго-восток). Боевая группа Квентина (разведбат. — З.В.) частью на марше для занятия рубежа восточнее Шляхово, частью еще на хут. Калинин. Слабая вражеская воздушная активность.

…Захваченное ночью с 11 на 12.7 в ходе решительного преследования предмостное укрепление северо-восточнее Ржавца удерживалось 12.7 танковой группой Оппельна под артиллерийским и танковым обстрелом. Силы дивизии в течение дня собираются в районе Казачье — Кураковка» [606] .

606

NARA, RG 242, Т. 314, R. 197, f. 001340, 001341.

Таким образом, генерал Брайт сдержал обещание, данное Кемпфу, а затем и Манштейну. Рывок его соединения был впечатляющим. В ходе 12-часового наступления две потрепанные дивизии продвинулись в глубь обороны Воронежского фронта примерно на 18 км и создали важный на тот момент для армейской группы плацдарм на западном берегу Донца, куда уже утром Хюнесдорф оперативно подтянул артиллерию и 1/114-й грп. Надо отдать должное решительности и профессионализму Брайта и его подчиненных, ни разу за все время операции «Цитадель» немецкое танковое соединение, имея такое мизерное количество бронетехники, не добивалось столь впечатляющих результатов. Кроме того, напомню, что к исходу 11 июля 2-й тк СС прорвал нашу оборону в районе Прохоровки и вышел на ее окраины. Без преувеличения можно сказать, что положение для командования Воронежского фронта сложилось очень тяжелое.

Наши генералы прекрасно понимали суть собственных неудач, но в донесениях и докладах руководству фронтом главный акцент делали не на истинные причины прорыва, а на умопомрачительные цифры бронетехники, которую якобы противник ввел в бой. По мнению командарма-69, в районе Верхний Ольшанец — Казачье — Ржавец в этот момент немцы располагали 250–300 танками, командование 35-го гв. ск оценивало вражескую группировку в 350 боевых машин, а авиаразведка утром 12 июля донесла командующему 5-й гв. ТА, что здесь действует от 500 до 700 танков. Сам П.А. Ротмистров считал, что в указанном районе могут находиться не более 350–400 танков. И весь этот вал далеких от действительности цифр вместе с ошеломляющим по своей стремительности прорывом противника обрушился на Н.Ф. Ватутина. Николай Федорович бывал и не в таких переделках, поэтому при оценке событий в первую очередь опирался на собственную интуицию и видение оперативной обстановки. Его оценки, доложенные в Ставку, были наиболее реалистичными — до 200 танков.

Позиция и В.Д. Крюченкина, и С.Г. Горячева понятна: донося о сотнях танков южнее Прохоровки (а в трех дивизиях 3-го тк было не более 100–120 бронеединиц), они стремились в первую очередь убедительнее объяснить, почему их войска не удержали рубеж, и обосновать необходимость выделения им резервов. Для командования фронта ситуация, в которой оказалась армия Крюченкина, породила более значимую проблему. Само по себе появление танкового корпуса Брайта в 18 км от района развертывания главной контрударной группировки фронта для Н.Ф. Ватутина было неожиданным и малоприятным. Но он не рассматривал это событие как катастрофу. Силы для локализации прорыва были и у фронта, и у Ставки. Вопрос заключался в том, как использовать эти силы? Проводить намеченный контрудар или продолжать удерживать тыловой рубеж прежними методами? Если нет, то положение проясняется — часть сил 5-й гв. ТА направить в полосу Крюченкина, часть оставить для усиления обороны 5-й гв. А под Прохоровкой. Но армия Ротмистрова — резерв Ставки, поэтому необходимо решение И.В. Сталина. И, судя по всему, оно было получено в ночь на 12 июля 1943 г. Верховный приказал проводить уже подготовленный контрудар. В то же время в качестве страховочной меры, как и предложил находившийся в штабе Воронежского фронта начальник Генштаба РККА А.М. Василевский, из состава Степного фронта немедленно был выдвинут на корочанское направление 1-й механизированный корпус.

К исходу 11 июля 69-я А находилась в очень тяжелом положении. Три (183, 375 и 93-я гв. сд) из пяти стрелковых дивизий 48-го ск были запланированы для участия в контрударе, и принципиально менять Н.Ф. Ватутин ничего не мог — вопрос на контроле Москвы, две (81-я гв. и 89-я гв. сд), растянув свой фронт вдоль правого берега Липового и Северного Донца, удерживали рубеж на левом крыле прорыва 3-го тк. Причем соединение Морозова представляло из себя сводный полк с 8 орудиями. В 35-м гв. ск из четырех соединений одно (92-я гв. сд) выходило из окружения, численности его никто не знал, к утру 12 июля собрали два полных батальона и штаб, во втором (305-я сд) два полка понесли потери, и их подразделения всю ночь выходили разрозненными группами с территории занятой противником, в третьем (107-я сд) один стрелковый полк был рассеян противником, его состояние и местонахождение командование дивизии не знало, в четвертом (94-я гв. сд), отразив шесть атак 7-й тд, два полка попали в окружение, третий предпринимал отчаянные контратаки с целью их деблокирования. Части и соединения усиления: в 96-й тбр осталось 12 танков и одно орудие, 148-й отп располагал: исправными 3 Т-34 и 1 Т-70, 4 боеспособными расчетами ПТР и взводом автоматчиков, в 31-й оиптабр личный состав двух полков выходил из боя до конца дня 12 июля, на 10.00 было известно, что осталось одно орудие и 50 % активных штыков, третий полк на формировании в Короче (получал матчасть), 114-й гв. иптап — 4 орудия. Резервов ни командарм, ни командиры корпусов не имели. Чтобы хоть как-то усилить 81-ю гв. сд, В.Д. Крюченкин был вынужден передать комдиву Морозову один полк 375-й сд и выдвинуть его в район Плоты.

В плане фронтового контрудара, который начал готовиться еще 9 июля, участие 7-й гв. А уже было запланировано. Двум ее соединениям ставилась задача нанести удар под основание клина 3-го тк, с целью удержания его в районе Старый Город — Дальняя Игуменка. К исходу 11 июля ситуация резко изменилась, но роль контрудара войск Шумилова для дальнейшего сдерживания противника (особенно учитывая донесения о 300–500 танков южнее Прохоровки) только возросла. Так что реальной возможности оттянуть на себя значительные силы корпуса Брайта армия не имела.

Как же выглядел план контрудара армии и какие цели он преследовал? Обратимся к рассекреченным недавно архивным документам. Краеугольным камнем замысла Шумилова являлось окружение крупного опорного пункта противника в Крутом Логу двумя концентрическими ударами. Наиболее сильным должно было быть правое крыло ударного клина армии, составлявшие его соединения (270-я и 73-я гв. сд с 201-й тбр и артсредствами усиления) должны были наступать в направлении восточных и северо-восточных окраин села. Войскам левого крыла (111-й сд с 27-й гв. тбр) предстояло атаковать юго-западные окраины. Кстати, Крутой Лог был не только сильным узлом сопротивления немцев, но и крупной базой снабжения, здесь же располагался и штаб 106-й пд. Лишь после решения этой важной задачи войскам армии надлежало прорываться дальше к переправам на Донце (в Соломино, Дальних Песках), а также овладеть Генераловкой. Из отчета оперативного отдела штаба 7-й гв. А:

«Командующий решил: произвести перегруппировку сил и 12.7.43 г. перейти в контрнаступление, нанося главный удар в общем направлении: Крутой Лог, Разумное, Дальние Пески. Основная цель указанной операции заключалась в том, чтобы не дать противнику возможности закрепиться на достигнутых рубежах, снимать боевые части и усиливать ими другие направления, одновременно нанеся ему фланговый удар, отрезать пути отхода на переправы через Северный Донец в районе Соломино, выйти на тылы группировки противника, действующей юго-восточнее Белгорода. (Приказ № 00286 от 11.7.1943 г.)

На основании приказа командующего Воронежским фронтом № 0015/оп 9.7.43 г. в состав 7-й гв. А вошел 49-й ск (270-я и 111-я сд), а в ночь с 11 на 12.7.43 г. приступил к занятию исходного положения для наступления на рубеже: отм.209.6, МТС, отм. 202.3.

По замыслу командарма главный удар наносился центром армии (49-й ск, 73-я гв. сд 25-го гв. ск) в общем направлении — Крутой Лог, Разумное, Дальние Пески с задачей разгромить противника, занимающего район между Крутым Логом, Гремячим и выйти на рубеж — /иск/ выс. 164.7, юго-западные окраины Крутого Лога.

Дальнейшая задача: овладеть восточным берегом Северного Донца на участке /иск/ Пушкарное, Соломино, захватив передовым отрядом линию высот: 2 км западнее с. Дальние Пески, ур. Колодезь, выс. 205.5.

Вспомогательный удар нанести на правом крыле — 15 гв. сд 25 гв. ск и на левом — 72 гв. и 213 сд. Остальные части и соединения должны были способствовать наступлению своим артмин и ружейно-пулеметным огнем» [607] .

607

ЦАМО РФ, ф. 7 гв. А, оп. 5312, д. 268, л. 9.

Если опираться на информацию, доступную сегодня исследователям, то на первый взгляд может показаться, что план, сверстанный штабом армии, был относительно реалистичным и вполне под силу войскам, выделенным для этого мероприятия. Так, к примеру, рубеж, с которого должен был наноситься главный удар — /иск/ Батрацкая Дача, выс. 209.6, МТС, выс. 202.9, имел общую протяженность 9 км, следовательно, каждая из трех дивизий получала трехкилометровый участок. На первом этапе им предстояло, прорвав оборону 198-й и 106-й пд, выйти на линию — юго-восточная окраина Крутой Лог — выс. 164.7 — западная окраина леса (2 км восточнее Крутого Лога) и тем самым отбросить немцев на 5,5 км от исходных позиций. Фланги ударного клина должны были прикрывать и одновременно сковывать силы неприятеля — три дивизии. Если сравнить даже эти данные, к примеру, с планом контрудара под Прохоровкой, то они выглядели достаточно убедительно, если бы не одно «но». Главная проблема заключалась в отсутствии серьезных огневых средств.