Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)

Кстати, четко прослеживается зависимость от наличия достаточного количества артсредств (или наоборот) у противника и уровень потерь полков 213-й сд на этих участках. Так, за весь день боев в соединении Буслаева вышли из строя 794 человека, это, кстати, самые высокие показатели убыли личного состава в дивизии за всю оборонительную операцию, в том числе: в 586-м сп — 406, 702-м сп — 143, 793-м сп — 199, 671-м ап — 6 [182] . Как видно, после того, как в засаде была потеряна стрелковая рота (120 человек) и в бой были введены танки, потери 793-го сп снизились, хотя полк продвинулся вперед до 8 км от ур. Дача Шебекинская и овладел подготовленным к обороне Ржавцом. В то же время 586-й сп, наносивший удар по Безлюдовке — главному опорному пункту 320-й пд на восточном берегу, где находились переправы и, естественно, для их прикрытия существенные силы артиллерии, полк понес самые высокие потери, хотя бой за это село вели еще два стрелковых батальона 224-го гв. сп.

182

ЦАМО РФ, ф. 24 гв. ск, оп. 1, д. 16, л. 62.

У противника наиболее успешно начал второй этап боя 3-й тк, хотя и у генерала Брайта серьезных проблем хватало. И не было уверенности в том, что удастся выполнить задачу дня. Не изменилась принципиально ситуация в полосе 6-й тд, предпринятые ее боевыми группами после рассвета несколько атак окончились ничем. С большим трудом развивалось наступление 19-й тд. Лишь одна боевая группа Келера смогла зацепиться за восточный берег и потеснить русских у выс. 126.3. Бой здесь шел ожесточеннейший. Постепенно гренадеры продвигались вперед, но, чтобы переломить ситуацию и овладеть инициативой, сил у группы не хватало. Рассчитывать же на помощь группы Рихтера пока не приходилось, мост для «тигров» был еще в стадии строительства. Пытаясь развить тактический успех севернее с. Дальние Пески, генерал-майор Г. Шмидт решил перебросить по 24- тонному мосту в районе Колония — Дубовое группу Беккера (2/27-й тп, 1/74-й грп) и сосредоточить ее за группой Келера. Командир корпуса одобрил это решение, но предупредил, что необходимо продолжать попытки создать плацдарм южнее Михайловки с тем, чтобы вести на него «тигры».

Не смогли пока преодолеть железнодорожную насыпь и войска генерала Функа. Тем не менее его дивизия демонстрировала лучшие показатели в сравнении с остальными соединениями. Форсирование реки прошло достаточно успешно, на восточный берег переброшено максимально возможное количество войск, в том числе значительная часть танкового полка. Вместе с тем местность от выс. 108.9 и вплоть до ж.-д. насыпи (около 2 км в глубину) уже была очищена от русских, а левая группа дивизии вела уличные бои в Дорогобужено, пытаясь расширить плацдарм для удара на с. Разумное. Хотя перспективы здесь пока были туманными. Как доносил командир группы, огонь орудий и шестиствольных минометов против широко разветвленной окопной сети и глубоких, хорошо укрепленных бункеров малоэффективен — необходима бронетехника для уничтожения огневых точек прямой наводкой. Не удалось окончательно подавить сопротивление и на правом фланге — в с. Нижний Ольшанец, хотя фланкирующий огонь артиллерии из этого района заметно уменьшился. Существенную помощь здесь оказывал сосед слева.

По докладу генерала Функа, перед ним стояли две важные задачи. Главная — ударом бронированного клина из плацдарма восточнее Соломино через станцию Разумная на восток рассечь оборону русских между крупными населенными пунктами Разумное и Крутой Лог, чтобы уничтожить (в крайнем случае — блокировать) эти два мощных узла и овладеть территорией для того, чтобы перевести на восточный берег все соединения. Вторая задача вытекала из первой — использование танков предполагало инженерное обеспечение атаки и мощную поддержку артиллерии. С саперами проблем пока не было, центральная группа получила все, что необходимо. Организована поддержка дивизиона полевых лафетов и частично штурмовых орудий. Но нельзя было рассчитывать на полноценное сопровождение атаки всем артполком. Его основные силы по-прежнему располагались на западном берегу, не были подготовлены новые НП. Учитывая это обстоятельство, а также силу огня из укрепленных сел, которые русские подготовили к круговой обороне, и высокую вероятность фланговых контратак, риск срыва атаки был достаточно велик. «…На переправе артиллерии было сконцентрировано главное внимание командования, — вспоминал Функ. — Переброску надлежало произвести в возможно короткие сроки, требовалось особо строго соблюсти график движения по дорогам и непосредственно на мостах. Это была довольно сложная задача, но переброска была произведена по обоим мостам быстро и четко» [183] .

183

ЦАМО РФ, ф. 15, оп. 11600, д. 1539, л. 22.

Однако не все шло так гладко. Командование 25-го гв. ск и 78-й гв. сд прекрасно осознавало грозящую опасность. Немцы переправили бронетехнику — значит, в ближайшие время начнется массированная атака. Главная задача — как можно дольше удержать противника перед запасной позицией дивизии — ж.-д. насыпью. Не сумев уничтожить переправы, генерал Г.Б. Сафиулин стремился нанести максимальный урон противнику на плацдармах.

Комкор-25 выехал на КП полковника А.В. Скворцова, чтобы быть ближе к эпицентру главных событий и оперативно принимать необходимые решения. В то же время немаловажной задачей было укрепление морального духа и веры всего личного состава дивизии в преддверии тяжелейшего поединка. Комдив направил всех старших офицеров управления и политотдела в полки и батальоны, стремясь в первую очередь не допустить потери управления и возникновения панических настроений при танковых ударах. Для дивизии это было актуально, в период оперативной паузы она была пополнена необстрелянными призывниками. И хотя на учениях все бойцы были обкатаны танками, сомнения в том, что «танкобоязнь» не вернется, еще оставались.

Следует особо подчеркнуть, что успех гвардейцев генерала И.К. Морозова, которые не только отразили удар штурмовых групп 6-й и 19-й тд, но и полностью сорвали переправу дивизии Хюнесдорфа, для командования армии, и особенно корпуса, был весомым. Генерал Г.Б. Сафиулин воспользовался его плодами уже в первой половине дня 5 июля. Во-первых, он перенацелил часть тяжелой артиллерии и минометов для уничтожения переправ 19-й и 7-й тд и, во-вторых, начал перегруппировку 73-й гв. сд в полосу 78-й гв. сд, чтобы в зависимости от того, как будет развиваться оперативная обстановка, или нанести контрудар по группировке в районе Соломино — Дорогобужено, где немцы действуют особенно активно, или для создания прочного второго эшелона за дивизией Козака по линии Генераловка — хут. Гремячий, где немцы могут ударить танками. Кроме того, благодаря стойкости 81-й гв. сд у командарма тоже появилась возможность направить сюда часть своего резерва.

Судя по архивным документам и воспоминаниям очевидцев с немецкой стороны, к середине дня огонь по районам переправ заметно возрос, особенно в полосе 25-й гв. ск. В это время армейский пушечный и минометный полки повернули фронт из полосы 81-й гв. сд на участок 78-й гв. сд. Кроме того, по переправам 6-й тд усиленно заработали и «сталинские органы», как именовал противник знаменитые «катюши». Дерзко и решительно действовали в непростой ситуации расчеты 97-го гв. мп PC. К 11.00 все три его дивизиона сосредоточились в Крутом Логу, который к тому времени уже находился под сильным обстрелом артиллерии противника, и до 13.00 по очереди дали три дивизионных залпа (6–8 установок) по переправам сначала у с. Дальние Пески, а затем по району Дорогобужено. В обшей сложности было выпушено 276 снарядов М-13. Учитывая, что плацдармы пока были небольшими, а концентрация войск достаточно высокая, потери от обстрелов оказались существенными не только в людях, но и в технике. Приведу рассказ начальника политотдела 78-й гв. сд полковника Б.И. Мутовина, очевидца того, как были организованы эти удары реактивными системами по плацдарму у Дорогобужено:

«Миновав долину, мы выехали к окраине села Разумное, где находился штаб 228-го гв. сп. Затем по траншее добрались до НП командира полка И.А. Хитцова. С его наблюдательного пункта хорошо просматривалась оборона дивизии. И мы увидели на захваченном у нас противником плацдарме лавину танков, самоходных артиллерийских установок и бронетранспортеров, выстроившихся в боевой порядок, готовых ринуться на штурм наших оборонительных позиций.

Обменявшись мнениями с командиром полка, решили, что огневых средств для борьбы с таким количеством танков в полку недостаточно. Я позвонил командиру дивизии и доложил ему об обстановке на участке полка, принятых мерах и просил помочь противотанковой артиллерией.

Вскоре я возвратился на наблюдательный пункт дивизии. К этому времени туда прибыл командир полка реактивной артиллерии. Мы попросили его дать залп по скоплению вражеской боевой техники. Он согласился, но потребовал на это разрешения командующего армией генерала М.С. Шумилова. Позвонили командарму. Он разрешил. Считаные минуты — и две серии реактивных снарядов у один за другим у накрыли немецкие танки, САУ и бронетранспортеры.

Грохот разрывов у сплошное море огня. Горели танки, рвались в них снаряды и патроны, вместе с танками горели и их экипажи. Наши передовые батальоны сразу же перешли в контратаку и оттеснили пехоту противника. Так была сорвана очередная атака противника» [184] .

184

Мутовин Б.И. Через все испытания. М.: Воениздат, 1986. С. 85.

Четко определить время, когда каждое из соединений АГ «Кемпф» приступило к определенным действиям, сегодня довольно сложно. И не потому, что доступ к боевым документам вермахта для российских исследователей довольно сложен. Дело в том, что хотя план операции «Цитадель» войсками был изучен достаточно хорошо, отработаны их действия при нескольких вариантах развития ситуации, в том числе и на первом этапе — при форсировании Донца, тем не менее жизнь вносила значительные коррективы. Поэтому во время боя командиры частей и соединений, принимая конкретные решения, учитывали в первую очередь не планы и графики, а реальную оперативную обстановку в полосе наступления.

Не могу не отметить еще один момент. Анализ и выстраивание хода боевых действий в полосе 7-й гв. А в течение 5 июля (как, впрочем, и 6-й гв. А) связаны с большими трудностями. Несмотря на достаточное количество оперативной информации, она носит поверхностный и неконкретный характер. Ошибки и описки допускались часто, причем почти во всех документах штабов различного уровня от полка до фронта включительно. В боевой обстановке это дело, в обшем-то, обычное. Но в сводках и боевых донесениях за 5 июля их было значительно больше, чем в обычные дни. Особенно грешил в этом плане оперативный отдел штарма. К этому времени сменился начальник отдела, генерал Лукин стал начальником штаба, а на его место пришел майор Васильев, в отделе появилось еще не- сколько новых офицеров. Шла притирка коллектива. Заметное влияние на четкость боевой работы штаба оказывал и резкий переход от достаточно «мирного» периода в жизни армии к напряженным боевым действиям. Вечером генерал С.И. Тетешкин выговаривал майору Васильеву: