Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)

Каковы же причины того, что, несмотря на хорошо подготовленную систему обороны главной полосы, которая к тому же была усилена таким труднопреодолимым естественным препятствием, как река Северный Донец, не устоял центр обороны армии. Причин несколько, и почти обо всех них уже упоминалось выше, но в разном контексте. Поэтому суммирую сказанное и дополню данными из архивных источников.

Во-первых, командование 7-й гв. А не совсем точно определило направление главного удара противника и поэтому неверно распределило свои силы и средства. Хотя, надо признать, М.С. Шумилов не был свободен в определении участков, на которых необходимо сконцентрировать основные огневые средства, за него это сделали маршал Г.К. Жуков и генерал армии Н.Ф. Ватутин, командарм, по сути, стал заложником двух взглядов на то, как необходимо строить оборону его соединений. Выполняя решения старших войсковых начальников, М.С. Шумилов сконцентрировал основные силы, в первую очередь артсредства, на флангах, но наиболее точными оказались расчеты командующего фронтом. Именно для прорыва стыка 6-й гв. и 7-й гв. А генерал Кемпф бросил свое ударное соединение 3-го тк. Благодаря высокой концентрации артиллерии, 81-я гв. сд уже в первые часы лишила 6-ю тд самой возможности вести наступление, не только уничтожив все переправы, но и не позволив их восстановить, а просочившуюся через реку пехоту уничтожила. Благодаря той же причине — высокой огневой мощи, выстояла ее оборона и после того, как на левом фланге появились танки 19-й тд. Ни одна дивизия, где 5 июля врагу удалось вклиниться в главную полосу армии, не имела столь высокой плотности орудийных стволов, какая была в соединении Морозова. Это главная причина провала атаки немцев на правом крыле армейской группы и в то же время их определенного успеха в полосе других дивизий.

Вторая причина во многом вытекает из первой, прежде всего это касается 78-й гв. сд. Соединение Скворцова не имело реальной возможности сорвать переправу 19-й и 7-й тд и в то же время единственное из всех дивизий первой линии приняло на себя удар сразу двух танковых полков противника на участке фронта протяженностью всего 4,5 км. Напомню, что к утру 5 июля в качестве средств усиления 78-я гв. сд получила лишь 4-й батальон ПТР и 3/671-й ап (213-ю сд). Не мог кардинально изменить ситуацию с переправами и поворот фронта артиллерии 81-й гв. сд в полосу 78-й гв. сд, так как, во-первых, вначале пушечные и минполки вели огонь по переправам в Белгороде и южной части села Пушкарное в интересах 81-й гв. сд; во-вторых, некоторым артполкам просто не хватило дальности, чтобы вести прицельный огонь и не попасть по своим. К моменту переноса огня в полосу 78-й гв. сд (после рассвета) 7-я тд уже перебросила боевые группы на восточный берег и даже часть танков. Да и огонь велся с закрытых позиций, без корректировки, большей частью по площадям. Хотя в ряде случаев оказался достаточно эффективным. Следовательно, реальной возможности самостоятельно длительное время выдержать такое колоссальное давление у соединения не было. Особенно если учесть, что во второй половине дня при вводе в бой 27-го тп по позициям гвардейцев нанес удар 8-й ак немцев.

Причины стремительного рывка боевых групп корпуса Рауса в глубь позиций 72-й гв. сд схожи с теми, что отмечались в 78-й гв. сд. Как уже упоминалось, дивизия имела протяженность фронта в 15 км (78-я гв. сд — 10), а плотность артстволов всего 8 на один километр — самая низкая в армии. В то же время здесь просматривается и ряд важных дополнительных моментов. Опираясь на архивные источники, с которыми мне пришлось знакомиться (часть из них приведена выше) с уверенностью можно утверждать: качество инженерных заграждений и фортификационных работ на участке 72-й гв. сд было заметно ниже, чем, к примеру, в 78-й гв. сд, не говоря о 81-й гв. сд, которую в этом плане можно назвать образцом. И вина за недоработку во многом лежит лично на генерал-майоре А.И. Лосеве.

Анатолий Иванович хотя и командовал соединением с конца 1942 г., но, по сути, был еще комдивом молодым. Он хорошо зарекомендовал себя при организации наступательного боя, грамотно налаживал взаимодействие родов войск (сказывался опыт артиллериста), но, когда наступила оперативная пауза и возникла необходимость решать поставленные задачи — строить систему обороны общевойскового соединения, требовать точного исполнения приказов, ему это удалось с большим трудом из-за мягкого характера и ряда отрицательных черт. В боевой характеристике генерал Н.А. Васильев 30 июня 1943 г. писал: «…При переходе к обороне дивизия не справилась с инженерным оборудованием полосы обороны, плохо организована огневая система — это результат недостаточной требовательности и слабого контроля со стороны командира дивизии.

Оружие и боеприпасы в своем большинстве содержатся в порядке, но при проверках обнаружено в отдельных подразделениях плохое хранение и сбережение оружия — есть грязное и даже ржавое.

…По характеру малотребовательный, демократичен, мало и мягко контролирует подчиненных, все это сказывается на дисциплине» [236] .

Высказанные выше замечания — не результат интриг со стороны комкора, хотя карьера офицера редко обходится без них. Но на этом документе стоит резолюция: «Согласен.4.7.43. Шумилов», а командарма сложно заподозрить в необъективности. Именно Михаил Семенович представил А.И. Лосева за успешные действия под Сталинградом к званию генерал-майора, затем, за форсирование Днепра к званию Героя Советского Союза, а чуть позже рекомендовал на должность командира стрелкового корпуса. О том, что при строительстве рубежа командование соединения чаще констатировало факты недоработки командиров полков, нежели жестко требовало их устранения, свидетельствуют документы самой дивизии. В результате беспечности и низкой требовательности ситуация в полках первой линии складывалась довольно плачевная. Из распоряжения начальника штаба 72-й гв. сд № 0103 от 2 июля 1943 г.:

236

ЦАМО РФ, личное дело генерал-майора А.И. Лосева.

«Проверкой комиссией штадива маскировки войск и оборонительных сооружений в полосе дивизии выявлено следующее:

1. 1/229-й гв. сп — часть ходов сообщения замаскирована дерном. Амбразуры дзотов на светлое время совершенно не маскируются. На многих огневых точках маскировка требует замены, ложных огневых позиций нет.

2/229-й гв. сп — ходы сообщения стрелковых ячеек не замаскированы, амбразуры огневых точек требуют расчистки. В районе Приютовки вынесенные ближе к руслу Северного Донца огневые точки окончательно не оборудованы, в некоторых местах не связаны ходами сообщений. Ложных огневых позиций нет.

3/229-й гв. сп — большая часть огневых точек 7-й и 9-й стрелковых рот не замаскированы. Ложных ОП нет.

2. 1/224-й гв. сп — ходы сообщения не все доведены до полного профиля, огневые позиции для ручных пулеметов не оборудованы, а запасные отсутствуют. То же самое и для 50-мм минометов. Маскировка ходов сообщений и ячеек отсутствует, за исключением ОП для 82-мм минометов и ПТО. Маскировка для наземного наблюдения имеется лишь в 3-м и 2-м взводах 2-й ср, которые занимают естественные укрытия. От воздушного наблюдения ОТ и инженерные сооружения маскировки не имеют за исключением роты 82-мм минометов. Ложные ОП также имеются лишь в минометной роте.

Абсолютно отсутствуют противотанковые щели в районе обороны батальона.

2/224-й гв. сп — маскировка основных и запасных ОТ как от наземного, так и от воздушного наблюдения отсутствует. Ложных ОП и площадок оборудованных нет.

3/224-й гв. сп — ходы не замаскированы. Огневые точки большей частью замаскированы подручным материалом. В минометной батарее полка основные и запасные ОП замаскированы. Пути отхода имеются, ложных ОП нет» [237] .

237

ЦАМО РФ, ф. 72 гв. сд, оп. 1, д. 14, л. 229.

Та же ситуация была и в 222-м гв. сп, который занимал запасную позицию.

Вместе с тем в 72-й гв. сд существовали серьезные проблемы и с устойчивостью войск. Причем, согласно донесениям управления «Смерш» фронта, рядовой состав в основном показывал высокую стойкость и мужество, паники и массового отхода с переднего края не наблюдалось даже при атаках с участием бронетехники. А вот ряд командиров подразделений, находившихся на направлении главного удара противника, нередко терялись и откровенно трусили. Выше я уже приводил примеры бегства с поля боя командиров 222-го гв. и 229-го гв. сп, в результате которого врагу удавалось достигать определенного тактического успеха. К сожалению, таких фактов 5 июля в дивизии оказалось немало. Только командиров взводов в передовых батальонах за оставление позиций без веских причин вместе с подразделениями было расстреляно на месте преступления трое (без учета отданного под трибунал лейтенанта Павлова).

Наряду с этим следует сказать и о фактах предательства. Перед началом операции «Цитадель» на сторону врага перешли несколько военнослужащих дивизии и, судя по всему, дали точные данные об устройстве обороны на переднем крае — боевом охранении и системе огня. Это позволило противнику определить точные координаты местонахождения ОТ передовых батальонов для уничтожения артиллерией и правильно спланировать первый бросок. Отзвуки этого предательства удалось обнаружить в вечернем 5 июля донесении штаба корпуса «Раус»:

«…Сообщенная в дни перед наступлением перебежчиком картина полностью подтвердилась» [238] .

Перечисленные выше факторы в сочетании с низкой плотностью артсредств привели к тому, что 72-я гв. сд действовала против двух пехотных дивизий немцев заметно хуже, чем 78-я гв. сд, тоже не получившая значительных сил артиллерии, но принявшая удар сразу двух танковых соединений, усиленных двумя полковыми группами 168-й пд и одной 106-й пд.

238

NARA, Т. 312, R. 59, f. 7574638.