Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)
Шрифт:
Но фронтовая разведка продолжала предупреждать: немцы будет усиливать группировку резервами, и в качестве аргумента приводила данные авиаразведки об оживленном движении на дорогах от Харькова на Белгород и Томаровку. Так, в сводке разведуправления на 7.00 8 июля отмечалось, что авиаразведка зафиксировала: «…с 5.30 до 15.30 от Ахтырки на Томаровку отдельными колоннами проследовало до 300 танков и 700 автомашин. От Максимовки и Харькова на Томаровку и Белгород проследовало отдельными колоннами до 1000 автомашин с войсками и до 150 танков» [403] .
403
ЦАМО РФ, ф. 203, оп. 2843, д. 452, л. 53.
Далее в документе делался вывод, что «в течение 7.7. противник безуспешно пытался развить наступление в направлении Обояни и в районе северо-восточнее Белгорода (с
Не исключена возможность переброски на томаровское направление 88-й пд, выведенной в резерв на сумском направлении».
Как и во всем потоке информации, которая в течение суток ложилась на стол командующего фронтом, в данных разведки он должен был отделить «зерна от плевел». Читая подобные сводки, Николай Федорович прекрасно понимал, что в них большая часть данных не соответствует действительности. Тем не менее игнорировать высокую активность на коммуникациях противника было невозможно. Существовали и объективные причины прислушаться к сообщениям разведки. Несмотря на потери, немцы продолжали наносить сильные удары по всему фронту. Значит, откуда-то они черпают силы! Командующий фронтом, как любой дальновидный военачальник, понимая степень своей ответственности и стремясь снизить риск, делал все от него зависящее, чтобы «лучше предотвратить, чем потом исправлять». Докладывая в Ставку свои соображения о ходе вражеского наступления, он хотя и не драматизировал ситуацию, но в то же время четко высказал оценку ситуации в полосе фронта. По его мнению, войска ведут тяжелейшие бои с противником, который для прорыва обороны вводит большие силы бронетехники и, несмотря высокие потери танков, продолжает активно атаковать. Из боевого донесения в Генштаб РККА об итогах боя за 7 июля:
«Противник силою девяти танковых и семи пехотных дивизий после мощной авиационной подготовки с утра 7.7. возобновил наступление, сосредотачивая главные свои усилия на обояньско-курском направлении. На рубеже Дмитриевка — Лучки противником было развернуто до 700 танков, против 7-й гв. армии 250–300 танков…
В трехдневных боях наши войска проявили исключительное упорство, стойкость и нанесли противнику большой урон в живой силе и технике. Наша пехота, как правило, пропускает через свои боевые порядки танки противника, отсекает от них пехоту и наносит им большие потери» [404] .
404
Там же, д. 431, л. 7.
Ситуацию осложняло то обстоятельство, что фронт уже исчерпал свои резервы. Поэтому Н.Ф. Ватутин наряду с уже выделенными двумя гвардейскими армиями, которые пока находились на марше, 7 июля попросил прикрыть корочанское направление силами еще одной армии. Он не предполагал вводить ее немедленно в бой, эта мера носила характер страховки. Надо сказать, что Москва была недовольна тем, как Воронежский фронт проводит оборонительную операцию. Свои претензии члены ГКО не раз высказывали в телефонных разговорах лично командующему.
Следует заметить, что Николай Федорович был не из тех генералов, которые громоздили терриконы лжи и выдумок, но и кристально честным назвать его было трудно. Такой роскоши на занимаемой должности он позволить себе не мог. Поэтому при обсуждении хода боевых действий он указывал на появляющиеся признаки снижения активности войск неприятеля. Возможно, это и ошибочное предположение, но столь высоким темпом немцы вряд ли в состоянии долго наступать и к моменту выхода армии (запрашиваемой) в полосу фронта она как раз подоспеет к контрнаступлению. Под таким же «соусом» — подготовки будущего контрнаступления — выводились и армии Жадова и Ротмистрова. Хотя трудно поверить, чтобы такой опытный полководец, каким был генерал армии, не понимал, что до срыва вражеского наступления еще далеко. К сожалению, сегодня для исследователей недоступны стенограммы переговоров И.В. Сталина и командования Воронежского фронта. Поэтому в деталях узнать аргументацию Николая Федоровича из первоисточника нет возможности. Тем не менее в архивных документах его штаба просматривается именно такая логика.
Генштаб РККА подтвердил, что ситуация на юге Курского выступа неустойчивая, войска фронта дерутся стойко, но противник еще не выдохся и угроза прорыва сохраняется. Поэтому рекомендовал в ночь на 8 июля из состава Степного фронта (Ольховка, Кривоносовка, Каменка) выдвинуть в район Хмелевое, г. Короча, /иск/ Булановка 47-ю армию генерал-лейтенанта П.П. Корзуна.
Надо заметить, что сообщения фронтовой разведки о готовности неприятеля 8–9 июля ввести в бой свежие резервы были беспочвенными. Напомню, что при подготовке операции «Цитадель» Берлин отказался удовлетворить просьбу Манштейна об усилении группы армий еще одной-двумя пехотными дивизиями. Понимая, что пехоты катастрофически не хватает, фельдмаршал еще в конце
июня (по некоторым данным — 29.06) в районе Изюма сменил 198-ю пд генерал-майора X. фон Хорна [405] и подготовил ее для переброски в полосу АГ «Кемпф». 6 июля 1943 г. дивизию на автомашинах начали выводить под Белгород. Через двое суток основные силы ее 326-го пп уже сосредоточились юго-западнее Белгорода, а по свидетельству пленного, уже 7 июля его боевые подразделения находились в районе Крутого Лога. В архиве удалось обнаружить следующую телеграмму штаба 3-го тк, отправленную 8 июля в адрес командира 7-й тд: «Дивизия должна поставить для полка 198-й пд транспорт грузоподъемностью 150 т под руководством энергичного офицера. Выступление 9.7 в 7.00 по дороге Бродок — Таврово, командир докладывает в Таврово о прибытии командиру полка 198-й пд» [406] . Эта дивизия была передана в состав ак «Раус», но он испытывал острый дефицит транспорта. Поэтому Брайт и отдал распоряжение о выделении автомашин.405
Ханс Йохим фон Хорн (генерал-лейтенант с 01.10.1943 г.), родился 23.10.1896 г. в Кенигсберге. В армии с 1914 г. Первое офицерское звание получил 22.05.1915 г. В межвоенный период служил в штабах пехотных частей и соединений, а также находился на военно-дипломатической работе. 02.06.1936 г. — 05.11.1938 г. — начальник оперативного отдела 12-го армейского корпуса.
15.11.1938 г. — 08.09.1939 г. — военный атташе во Франции и Португалии.
08.09.1939 г. — 01.06.1940 г. — возвращается в вермахт и назначается начальником штаба 12-го ак. 01.06.1940 г. — 15.07.1942 г. — переведен на равнозначную должность в 10-м ак. Затем находился в резерве главного командования и армейской группы «Дон». 07.02.1943 г. — исполняющий обязанности командира, а с 01.04 по 01.06.1944 г. — командир 198-й пехотной дивизии. 01.12.1943 г. награжден Немецким Золотым Крестом. 01.06–01.07.1944 г. — в резерве главного командования, а 01.07.1944 г. и до конца войны военный атташе в Швейцарии. С 10.05.1945 г. по 17.09.1947 г. находился в английском плену. С 1956 по 1961 г. служил в бундесвере, последнее звание — генерал-лейтенант (01.12.1958 г.). Умер 10.01.1994 г. в Висбадене (ФРГ).
406
NARA, RG 242, Т314, R197, f. 001099.
Судя по тому, что в документах речь идет о тоннаже транспорта, автомашины понадобились, вероятно, чтобы перебросить военное имущество и боеприпасы. Командование армейской группы запланировало в ночь с 9 на 10 июля сменить этим полком правый (южный) фланг 7-й тд, чтобы дать возможность генералу Функу сосредоточить тающие силы соединения в ударном клине и продолжить дальнейшее наступление.
Анализируя приказы и распоряжения корпусов Кемпфа и Шумилова на бой 8 июля, нельзя не заметить, что масштаб даже запланированных боевых действий резко снизился относительно прежних дней. Обе стороны готовились действовать главным образом на участках обороны 25-го гв. и 35-го гв. ск, т. е. на направлении главного удара 3-го тк. В то время как в полосе 24-го гв. ск активность боевых действий резко упала.
Восточнее и северо-восточнее Белгорода перед советской стороной стояла главная задача: не допустить дальнейшего распространения АГ «Кемпф» в глубину обороны фронта. Для этого командование 7-й гв. А с помощью фронта должно было срочно решить ряд проблем.
Во-первых, укрепить оборону (полукольцо) вокруг узкого клина, который образовала бронегруппа 6-й тд, не только уплотнив здесь стрелковые соединения, но в первую очередь подтянув средства ПТО.
Во-вторых, вернуть контроль над двумя важными узлами сопротивления — селами Ближняя Игуменка и Мясоедово.
В-третьих, выстроить прочный рубеж на левом фланге 25-го гв. ск и активной обороной удержать 7-ю тд перед фронтом 73-й гв. и 94-й гв. сд.
К исходу 7 июля четко обозначилось направление, по которому немцы в ближайшее время непременно будут наносить основные удары: Дальняя Игуменка — Мелехово — Шляховое. Командование фронта понимало, что противник подошел к такому рубежу, когда дальнейшее наступление на Курск без создания сплошного фронта прорыва 4-й ТА и АГ «Кемпф» уже невозможно. Топтание вспомогательной группировки дорого стоило противнику, заставляло его распылять силы на главном направлении, так необходимые для решительного удара. Поэтому ожидалось, что в ближайшее время немцы постараются выровнять фронты группировок, а для этого будут подтягивать резервы на стык армий Чистякова и Шумилова. Если не танковые дивизии, то пехотные — обязательно, чтобы сменить уже задействованную на восточном фланге прорыва 7-ю тд и перебросить ее в ударную группировку.
Поэтому во второй половине 7 июля и утром 8 июля все усилия советская сторона нацеливала на укрепление именно этого участка, который уже удерживали, напомню, силы двух армий: 7-й гв. и 69-й. Хотя фронт испытывал острый дефицит резервов, но на этом направлении находились два свежих стрелковых соединения. На тыловом армейском рубеже Выползовка — Казачье на расстоянии 19 км от линии соприкосновения занимали оборону 305-я и 107-я пд 48-го ск 69-й А, готовые в любой момент выдвинуться для прикрытия стыка 6-й гв. и 7-й гв. А. А вот с противотанковыми средствами и армия, и фронт испытывали большие трудности.